мужиков уже посланы на дорогу с инструкцией не голосовать, а перекрыть её перед первым попавшимся транспортом - далее необходимо добраться до любого телефона и вызвать 'Скорую'.
Теперь недостатка в помощниках нет. Люди суетятся вокруг, множество рук поддерживает тельце и уберегает его от лишних движений. Ребёнок беззвучно плачет - воздух то через голосовые связки не идет, но по конвульсиям и потоку слез видно, насколько сильны мучения. Кое как разместившись вокруг тельца, всей кучей начинаем карабкаться по тропе. Местами приходиться мальчика передавать из рук в руки, только Студент остаётся на своем посту - он держит вилкой трахею.
Наконец выходим на ровное место. До дороги далеко, поэтому выстраиваемся в 'боевой порядок' для наиболее быстрого, по возможности, следования: Валера всех подгоняет - уж очень его кровопотеря беспокоить стала. Студент с левого боку, мать в голове, отец держит тело и руки, я стою в ногах. Рядом ещё трое добровольцев идут на всякий случай - две женщины и мужчина. Примерно через час встречаем идущих на встречу тех мужиков, что за скорой бегали. Спешат назад с носилками, а за ними двое в белых халатах и ящиками с крестами, как потом оказалось врач и фельдшер. Машину они на дороге с шофером бросили.
Врач как глянул - без 'здрасьте-досвидания' открывает ящик, достает несколько москитов и трубку- трахеостому. Пока фельдшер ребенка на носилки укладывал, Валера 'на трахее' с вилкой стоял и попутно делал доклад по больному: 'Механическая аспирационная асфиксия сливовой косточкой со вклинением ниже гортанной складки час двадцать тому назад с полной обструкцией дыхательных путей, острая гипоксия, почти до клинической смерти. По экстренным показаниям была проведена трахео-крикотомия бутылочным стеклом без асептики и остановки сопутствующего кровотечения, затем неотложные реанимационные мероприятия по типу искусственной вентиляции трахея-рот. Острая кровопотеря, сопутствующая травма - возможные множественные переломы ребер в результате неудачной попытки форсированной экспулсии инородного тела. Помощь оказывал студент четвёртого курса Хабаровского Мединститута Иван Иваныч Петров'.
После этих слов возникла натянутая пауза. Врач подскочил с трубкой и москитами и засуетился над раной. Через момент ребёнок свободно дышал через трахеостому, и врач занялся установкой внутривенной системы. Кто-то неуверенно спросил: 'Так Вы не хирург? Вы же не имели права... Вы же были пьяны! Вы ведь могли...'
Лицо Студента помрачнело и он моментально оборвал эту тираду: 'Да ничего я больше не мог!' Валера быстро дернул меня за руку: 'Пошли от сюда, сваливаем, чем могли - тем помогли'. И мы припустили назад быстрым шагом, а как зашли за громадный куст терновника, так и бегом. А вслед нам донесся крик врача 'Скорой': 'Коллега, спасибо!'
К своим вещам мы спустились в обход главной тропинки. Пока Студент умывался, я быстренько собрал вещи, и мы также в обход выкарабкались с пляжа. Потом Валерка какими-то партизанскими тропами до темна выводил меня к другой дороге. По пути я давил ему на душу: 'Студент, а ты ведь герой! Тебе ведь медаль надо, ну там 'За какую-нибудь доблесть' или на крайняк 'За спасение утопающих'. Представь только, собрание в нашем клубе, начфака, а то и сам начакадемии пламенную речь толкают! Потом генерал-полковник тебе медаль даёт. Все встают, хлопают. Потом статья в 'Военном Враче', ну там за профессионализм, мужество. Профессура о тебе узнает, опять же сессии легче сдавать...'
Студенту моя трескотня надоела. Он остановился, посмотрел себе под ноги и задумчиво произнёс: 'Да хорошо бы, как ты говоришь. А ты подумай, ребенок может умереть от сепсиса, от кровопотери или пневмонии. Может я его немым на всю жизнь оставил - я что за нервными веточками смотрел. И потом докажи его мамане, что перерезать ему горло был единственный шанс. К тому же юридических или там профессиональных прав у нас на это дело ведь и правда никаких нет. Никакого права, кроме морального... Ладно, пошли домой, пусть лучше ищут героев среди студентов Петровых в Хабаровске. Специально сбрехал место подальше. И пусть виноватых среди них же ищут. А сессии я и без славы неплохо сдаю...'
5-й курс:
ПЕСНЯ ПО РЕЦЕПТУ
Ещё не улеглись наши переживания от экстремальной хирургии, как приперлись мы в Симферопольский аэропорт, там плюхнулись в самолётные кресла и улетели в Ленинград. Четыре года военного образования, считай полный курс любого командного училища, позади - здравствуй пятый 'сверхсрочный' годок! Мы повзрослели, из курсантов переросли в слушатели. Так теперь официально называемся - слушатели Военно-медицинской Академии.
Пятый курс вообще халява, особенно если на предыдущих курсах пахал и набрал добрый теоретический запас. Тогда учить приходится всё меньше и меньше, всё больше и больше времени занимает отработка практических навыков. Ну а начало семестра в таком случае вообще можно рассматривать, как продолжение отпуска - знаменитая лекционная неделя, период полного ничегонеделания. Помню, сидит Сив на лекции по терапии, смотрит профессору в рот и нагло не пишет. А ведь на первом ряду сидит! Профессора такое достало:
- Товарищ слушатель, а чего это вы не пишите?
- Товарищ профессор, ну я же слушатель, а не писатель!
Правда не один Сив тогда не писал - не писали и я со Студентом. Но у нас причина уважительная была - мы с собой портфелей вообще не взяли. А всё потому, что с перерыва этой лекции мы должны были отправиться на концерт, не было печелали потом в гардеробе толкаться, да и портфелем на перерыве убегать неудобняк. Без портфеля куда легче - вышел покурить и не вернулся. Концерт тот был почти подпольным и выступал там не кто-нибудь, а Александр Розенбаум. Тогда он только входил в популярность и песни пел душещипательно-медицинские, что нам всем ужасно нравилось. Розенбаума ещё никто живьём не видел, а знали его исключительно по голосу на жеванных кассетных пленках. Билеты на него мы достали абсолютно случайно - никаких объявлений не было, а просто на кассе от руки висела бумажка 'Барт Разин БАМ'. Что такое 'барт'? Брат,бартер, Барто, которая Агния? Разин - это понятно, это Стенька, что из-за острова на стрежень выплывал делать крестьянскую революцию. Правда БАМа - Байкало-Амурской Магистрали - тогда вроде еще не построили, комсомольцев то не было! Мы спросили кассиршу, а она сказала, что это такой лысый мужик, который сам себе играет на гитаре и поёт песни. Тогда мы домыслили, что так зашифровано называется бард Розенбаум, и билеты купили. Билеты были дешевые, не то копеек по семьдесят, не то по полтинной, правда время какое-то непонятное - будний день, да еще в разгар рабочей смены. Да и не концертом мероприятие называлось, а 'встречей с автором авторской песни'. Видать при социализме Розенбауму, как 'автору авторских песен', шибко то разгуляться не давали. Концерт был совсем рядом - в ДэКа Первой Пятилетки. Было тогда такое заведение - дом культуры,что рядом с Физиологией, идти близко.
Смылись без проблем, сидим слушаем. Несмотря на неудобное время, зал полный - народ даже в проходах стоит. Удивительно, встреча проходит считай в Академии, а нашего военно-медицинского брата почти нет - где-то по рядам затесалась парочка офицеров. А вот студентов-медиков!.. Похоже, что на старших курсах всех мединститутов Ленинграда в этот день лекции отменили - на каждом кресле сидит морда, а то и две, исключительно студенческого возраста, а воздухе аж гул стоит от произносимой латыни. Розенбауму такая аудитория ужасно понравилась. Он, значит, все положенные песни спел, а потом говорит, мол есть у меня еще минут пятнадцать - это на ответы на вопросы или могу по заявкам еще несколько песен исполнить.
Студенты сразу в свои сумки полезли, всякие бумажки достали и давай ему записки писать. Вопросы стандартные: Сидел - не сидел?, Когда из медицины ушел, и тянет ли назад? Правда ли, что собирается в Израиль? Не холост ли, а если нет, то есть ли планы разводиться? Ну и так далее... А песен по заявкам нету! Нам же в то время ужасно одна песня нравилась, а её-то как раз Розенбаум и не спел. 'Утиная Охота' называлась, там хоть про медицину два слова всего, и те одинаковые 'лечить, так лечить', но по жизни остальная тема правильная. И уж очень нам приспичило эту песенку послушать. Валера мне и шепчет, давай
