возвести избушку, да так и оставили дальше прятаться.
А вот новость об ушкуйниках Ветку серьезно насторожила. За год она привыкла, что люди здесь друг к другу относятся бережно, что насилие практически не встречается, разве детишек за шалости мать отшлепает. И вдруг, выясняется, что шайки местных разбойников могут в любой момент налететь и учинить грабеж. Попросила Рика подогнать ей по фигуре доспех их комплекта матросской амуниции, что прихватили с собой из Вернской цитадели.
Рик ласково погладил ее по круглому животу, ухмыльнулся в бороду, и аккуратненько снял мерки.
Рожала Ветка тяжело. Мучилась несколько часов. Было очень больно и страшно. А потом, когда все кончилось, и она убедилась, что мальчишка получился, отключилась. Очнулась с ощущением, что ее катали стиральным катком и отбивали вальком. Ныла каждая косточка, стонала каждая мышца, суставы ломило. Позвала Нику и пристрастно расспросила обо всем, что происходило. И решила, что со следующим опытом в этой области подождет несколько годиков.
Двумя неделями раньше родила Маланья, жена Молчана. Ветка принимала у нее роды. Все прошло легко и просто. Через несколько часов мать уже давала распоряжения по хозяйству, а утром следующего дня с утра была на ногах и занималась своими обычными делами. Хорошо иметь крупное телосложение и широкую кость. Тогда выполнение биологического назначения дается значительно легче.
— Ушкуйники! — Вопль проник сквозь стекла и заставил Ветку посмотреть в окно. Народ метался на подворьях. Из-за поворота ерика к пристани приближались три большие лодки, наполненные вооруженными мужчинами.
Ветка завернула кроху Теда в одеяльце, положила в корзину, добавила туда стопку чистых пеленок и все это сунула в руки Пелагеи.
— Быстро в лес! Спрячься. Если увидишь, что нас одолели — беги. Люди тебя приютят, не дадут погибнуть.
Матросский доспех не так хорош, как офицерский панцирь. Зато его легко надеть. Через полторы минуты Ветка со щитом и тесаком уже стояла на спуске к пристани, и смотрела, как из приставших лодок выходят люди с мечами и копьями, и с неспешной основательностью собираются в строй, прикрываясь щитами.
До них всего полсотни шагов. Их почти три десятка. И они абсолютно уверены в себе. А за спиной гомонит встревоженный городок. Убегают в лес, уносят детей, уводят скотину. На птичьем дворе, если бы туда забрел волк, был бы такой же переполох.
Ветка знает, что ее шансы невелики. Вернее, их вовсе нет. Но, пока не стих шум за спиной, она — единственное, что способно хоть немного задержать эту свору.
Выстрелы из лука она не проморгала. Присела, прикрывшись щитом, и стрелы просвистели выше. Следующие вонзились в щит, сообщив ему чувствительные толчки. Следующие толчки оказались сильнее. Три мужика с луками шли на нее, попеременно выпуская стрелы и не давая распрямиться. Подойдут — тут ей и крышка.
Не подошли. Дротики при ней, а попасть из лука в безумно мечущуюся из стороны в сторону цель — это не то, что расстреливать неподвижную мишень.
Завалить лучника, не прикрытого ни щитом, ни доспехом — дело нехитрое. А вот пара латников, один с копьем, второй с мечом — это серьезно. Зазвенела сталь. И Ветка даже не успела удивиться неповоротливости своих противников, как их бездыханные тела рухнули на землю. Заторможенные какие- то. Лучше бы сидели по домам, да утварь починяли.
А вот теперь совсем нехорошо. Толпа у мостков, наконец, превратилась в строй, ощетиненный сталью, и, держа равнение, двинулась на нее. Тут не выкрутишься, сомнут и продырявят. Просто по закону больших чисел. Остается только подпустить их поближе, и стремительно удрать. Хоть минуту еще выиграет. А может, сумеет их увлечь преследованием, заставит рассыпать строй в погоне и тогда есть шанс?
Оглянулась, и обмерла. В десятке шагов за спиной пять больших прямоугольных щитов сомкнуты и стоят нижней кромкой на земле. За ними люди.
— Ветка, ложись! — Голос Рика.
Не задумываясь, рухнула на правый бок, прикрылась щитом и услышала короткие резкие звуки. В строю ушкуйников начались выпадения. Четверо, потом еще четверо, затем еще и еще. Команда Рика: 'Вперед!' подбросила ее как пружина, но на врага она навалилась не первой. Плотники с топорами, мастеровые с железными прутьями, разные мужики с непонятно чем, и даже пастух с бичом — вихрем налетели на прореженный более чем наполовину потерявший слитность строй, и с диким ревом смяли его. Через тридцать секунд стало ясно, что в Ветке более не нуждаются. Ни воину, ни лекарю здесь делать нечего. В живых ушкуйников не оставят.
Ей стало зябко. Посмотрев на свой окровавленный тесак, она не стала прятать его в ножны. Повернулась, и побрела домой. Навстречу ей от кромки леса Пелагея тащила знакомую корзинку. А рядом еще одну корзинку с Любашей — дочкой Молчана и Маланьи, несли за ручку двое подростков. Картина успокоила и вернула к действительности. Нельзя уходить, не поняв произошедшего. Осмотрела убитых.
Какое-то странное оружие пробило щит, доспех и тело нескольких разбойников. Острие одной из стел она обнаружила торчащим из спины убитого. Стрела с ладонь длиной напоминала гвоздь без шляпки. Короткий стальной заостренный стержень, вылетевший с чудовищной силой из неведомого оружия. Около брошенных щитов она нашла на земле несколько арбалетов с очень короткими стальными плечами. Попробовала их упругость — ничего не поняла. У нее не хватало сил даже для того, чтобы хоть капельку согнуть одно из них.
— Тут без рычага и пробовать нечего, — Это Рик подошел, — втроем надо заряжать. Двое рычагами сгибают плечи, уперев приклад в землю, а один вставляет тетиву в запор. Потом вкладывается болт. Эта штука пробивает доску в три пальца толщиной. Навылет. Однако заряжать надо с полминуты, и действует только шагов на двадцать пять. Потом острие оказывается чуть повернутым и не вонзается. Щит уже не пробивает, а только ковыряет и рикошетит.
У нас их шестнадцать штук было наготовлено. Столько ушкуйников из них и положили. Кстати, в лодках пленные были. Я послал их с отроком на кухню, чтоб накормили, да устроили передохнуть.
— Спасибо. Попрошу Маланью, чтоб снабдила их припасом на дорогу. Ведь по домам захотят возвратиться.
Глава 36. Вести
Вода в реке еще не замерзла, а снег уже надежно покрыл землю. И тут вернулся Никита, отправленный Федором на Бесплодные Острова. С ним на пяти больших лодках прибыла уйма народу и куча необходимейших вещей. Оказалось, что среднее течение Арпана, откуда везут чернозем на родные Бесплодные Острова, подходит близко к тому участку пустыни, что неподалеку от одного из притоков Великой Реки. Двести километров безводного пространства и каменистый горный перевал при наличии вьючных лошадей и большом желании оказались вполне преодолимы, причем, без особого героизма.
И вот Пьяппо с Мартой, Наоми и три знакомых по Порт-Митчелу лекаря сидят за столом, и рассказывают новости из покинутого более года назад большого мира. И толстая пачка писем ждет своего часа.
Марта сильно изменилась. Она разговорчива, и ее безупречный фурский делает честь тому, с кем она общалась. И Пьяппо, несомненно, млеет при каждом взгляде в ее сторону. И ее легкая полнота не оставляет сомнения в том, что он принимает в ее жизни самое нежное участие.
А вот Наоми совершено не изменилась. И это наполняет Ветку чувством, что все хорошо, все как надо. И все обязательно устроится и придет в норму.
Как выяснилось из писем, присланных папенькой и целителем Иссом, организация, пытавшаяся
