– Селение! Целое селение!
– Да. Примитивные полухижины, полуземлянки.
– Видимо, все же первобытнообщинное общество.
– Я переключил управление транстаймом на пульт тяжелого глайдера и вылетел вслед за Чекиным. Когда тяжелый глайдер присоединился к легкому, в селении уже не было землянок.
– Непонятно, – сказал Иннокентий Викентьевич.
– Я увидел довольно просторные хижины с чистыми улицами и веселыми сильными людьми. А несколькими минутами раньше, там, по словам Акимова, были лишь полуземлянки, а люди едва двигались от истощения. Человек, которого мы увидели первым, оказался письмоносцем. Он принес в селение Капики, так оно называлось, приказ из Совета Старейшин об организации в Капиках СКБ Математических Машин.
– Шутка!
– Давайте серьезнее!
– Вяльцев, остроты потом!
– Я говорю совершенно серьезно. Мы были поражены не менее вашего. В тот же день нам не удалось осуществить длительный контакт, так как дзяпики, так называли себя эти люди, тотчас же начали праздновать столь торжественное для них событие. Начальником СКБ был назначен вождь селения Эхразещераз. Главным инженером – дзяпик Зануда, главным бухгалтером – некто Главбух. Это, так сказать, номенклатурные работники. Марафонский забег выявил наиболее подходящие кандидатуры на должности начальников отделов и лабораторий, в числе которых оказался и Анатолий Акимов.
– Он не имел права работать на двух ставках, – сказал главный бухгалтер.
– Успокойтесь. Он не получил там ни одного кокосового ореха, не считая тех, которые полагались ему как командированному…
Вяльцев старался говорить спокойно. Теперь он упоминал каждую мелочь, которая впоследствии оказывалась странной, но на которую они вначале не обращали внимания. Принесли несколько только что отглянцованных фотографий. Снимки мгновенно разошлись среди присутствующих. Над каждым склонилось по нескольку голов. Начальник СКБ Разов внимательно разглядывал фотографию Эхразещераэа. Странное выражение было на его лице, словно он знал что-то, чего не знали другие. Хитрая улыбка промелькнула на его губах и исчезла. Николай Васильевич снова стал озабоченным начальником СКБ. Нужно было руководить, направлять, доверять, но и проверять тех, кто стоял рангом ниже на длинной служебной лестнице.
– А что, – сказал Николай Васильевич. – Отличное лицо для вождя. Волевое. Строгое.
Никто не возражал.
Председатель месткома вдруг схватился за грудь, немного посерел лицом и осторожно, насколько позволяла его выдающаяся грузность, вышел из кабинета. В приемной он попросил у секретаря стакан воды и запил им таблетку. Через несколько минут он возвратился в кабинет и уселся на свое место.
Вяльцев рассказал о методах и приемах работы дзяпиков. И хотя сегодня было не до смеха, многие все-таки дружно смеялись. Нет, конечно, такое может быть только в каменном веке. А в особенно хорошее настроение привел всех случай с экскаватором.
Время от времени Николай Васильевич брал трубку телефона и справлялся, как идут дела в транстайме, хотя всем было ясно, что так быстро неисправность устранить не удастся.
Виктор начал рассказывать о нападении на транстайм дзяпика-разбойника. Павел Алексеевич сидел здесь же в кабинете. Он уже был при полном параде. Под пиджаком имелась белая рубашка, а поверх кальсон были надеты хорошо отглаженные брюки, которые были обнаружены в кабинете начальника производственного отдела на спинке стула, словно их кто-то оставил там специально.
Товарищ Маханов все отрицал. Нет. Он ни на кого не нападал. У него есть множество свидетелей, что он был здесь, в СКБ Пространства и Времени все три дня. Он даже произносил речи.
– Нужно найти того, настоящего Павла Алексеевича. Почему его не ищут? – спросил Вяльцев. – Ведь все видели, как этот дзяпик появился в дверях транстайма. У нас еще там, в Капиках, возникло предположение, что дзяпики – это никакая не древняя цивилизация и уж во всяком случае очень необычная цивилизация, если и действительно древняя. В этом случае ею кто-то управляет. Что представляют собой дзяпики, пока понять трудно. Ведь некоторые из них – копии людей нынешнего времени. Они очень похожи и внешне и своими мыслями. Нам встретились, например, Юрий Петрович Вельский, Тоня Топольцева, вот этот Павел Алексеевич.
– Прошу оградить меня от незаслуженных оскорблений, – сказал Маханов.
– Да разве это оскорбление для вас? – удивился Вяльцев.
– Я – Павел Алексеевич! – сказал Маханов. – Ищите своего дзяпика, где хотите. Может, он уже через границу переходит.
– Очень нужен он за границей.
– А, может, сбежал именно дзяпик, а не наш уважаемый Павел Алексеевич, – предположил Николай Васильевич.
– Я – настоящий Маханов. Я даже помню свою последнюю речь, которую произнес всего час назад. Мог ли ее знать ваш дзяпик? Нет, не мог, потому что его тогда здесь еще не было.
– А о чем вы говорили? – полюбопытствовал кто-то.
– О влиянии макетной мастерской на научный прогресс! – торжественно ответил Павел Алексеевич.
– Действительно так.
– А почему у него брюки в кабинете висели?
– В своем кабинете Павел Алексеевич может делать все, что ему заблагорассудится.
– Так вот. По вине этого дзяпика мы и оставили Акимова в прошлом. Дзяпик каким-то необъяснимым образом все время попадал в транстайм, сколько мы его ни вышвыривали.
– Пожилого человека… – покачал головой начальник СКБ.
– Николай Васильевич! Они меня многожильным проводом связывали! Я этого так не оставлю! Под суд их надо за такие штучки!
– Как? – удивился Разов. – Виктор Григорьевич. Не ожида-а-ал. Что-то зверское есть в таком поступке.
– Зверское? Ведь его вышибали оттуда, куда не приглашали. А кроме того, если именно этого человека мы безуспешно пытались оставить в своем времени, значит он – дзяпик. Дзяпик!
– Павел Алексеевич! Объясните!
– Держи дзяпика!
Несколько человек испуганно отодвинулись от Маханова.
– Ну и что? – гордо сказал Павел Алексеевич. – Мне, может, до пенсии осталось всего ничего, а я должен был там оставаться? Нет уж, дудки! Меня ничем не проймешь! Вы что думаете, если Маханов попал в переделку, то он сам себя за уши не вытащит? Маханов откуда хочешь сухим выйдет и даже брюки выжимать не станет. А что? У нас, можно сказать, свобода, демократия и научно-техническая революция. Мы, дзяпики, всех переплюнем. Мы далеко пойдем! Дзяпики все могут, дзяпики все умеют. Руки прочь от чистых сердец убеленных сединами дзяпиков. Да если только…
– Павел Алексеевич, – остановил его начальник СКБ. – Не волнуйся, добрая душа. Водички выпей. – Разов сам налил в стакан воды из графина, вышел из-за стола и подал стакан Маханову. – Успокойся, Павел Алексеевич! Ну какой ты дзяпик? Ерунда все это. Я тебя сто лет знаю, милый.
– Как только транстайм будет готов к путешествию в прошлое, – сказал Вяльцев, – дзяпика придется вернуть в девственные руки, так сказать, праотцов.
– Туда? – опасливо спросил Маханов.
– Туда, – подтвердил Вяльцев.
– Нет. И слухом не слыхивал ни про каких таких дзяпиков, – начал вдруг от всего отрекаться Маханов. – Я речи говорил. Ночей не спал. Вы все хоть по очереди спали, ожидая этот проклятый тарантас, а я вообще не спал. Мне некогда было. Старая закалка спасает. Если хотите, я вам сейчас проясню вопрос о влиянии нашей макетной мастерской на изгибы темпорального поля.
В кабинете все заволновались. А особенно журналисты. Ну и клубок! Одного оставили в прошлом.
