себе только в камере Джомхура.
А харшидец говорил и говорил, с трепетом наблюдая, как расправляются плечи шута, как растягиваются в горделивую улыбку губы, а в глубине шоколадных глаз разгораются ледяные огоньки - неповторимая метка принца Камии. Джомхур, как мог, раздувал серебряное пламя, и с каждой встречей огоньки разгорались чуть ярче. Совсем чуть-чуть, но сердце купца наполнялось ликованием и стоической уверенностью, что его месть вот-вот свершится.
'Скоро, Ваше высочество. Очень скоро…'
Глава 16.
Ущербный маг.
Вот уже который день караван с подарками кайсаре Сабире тащился по пустыне. Дмитрий устал от однообразного пейзажа. Порой магу казалось, что до конца жизни по ночам ему будет сниться желто- коричневое море песка и белое палящее солнце, так и норовящее сжечь людей, превратить их в сухие мешки кожи. Оазисы, где останавливался караван, радовали глаз обилием зелени и кипучей деятельностью жителей. Города харшидцев походили на муравейники: мужчины, женщины, дети сновали по улицам взад- вперёд, и их поток ослабевал лишь в самые жаркие часы. После нескончаемой тишины пустыни оазисы оглушали. Дима таращился на людей, как дикарь, приехавший из затерянных земель, и остро чувствовал своё одиночество. Ему не хватало общения. И информации. Барон Кайл, возглавлявший посольство Кристера, боялся мага и старался оградить его от всех: от рабов, надсмотрщиков, наёмников. Дмитрия везли в отдельном, головном фургоне, правил которым немой долговязый раб с вечно недовольным, кислым лицом.
Дима оказался в полной изоляции. Во время путешествия он почти не покидал фургон, на постоялых дворах его сразу же запирали в комнате без окон или в подвале. Единственный человек, снисходивший до беседы с ним, был сам Кайл. Правда заглядывал он к рабу нечасто и ненадолго, а разговоры сводил к выяснению его нужд. Дмитрий неоднократно пытался расспросить барона о Сабире, Харшиде и Камии в целом, но вопросы раба только пугали посла, и он торопился убраться прочь. Панический страх Кайла и смешил, и расстраивал Диму. Он понимал, что для камийца слово 'маг' звучит, как 'великий Олефир' или 'принц Камии', и что Кайл ужасно боится, как бы его подопечный не сбежал, воспользовавшись даром. Маг пробовал объяснить барону, что едет к кайсаре добровольно, ради брата, но такие речи ставили посла в тупик - он не мог уразуметь, как можно рисковать жизнью ради никчемного сумасшедшего. И Дмитрий оставил попытки разговорить Кайла. 'Придётся играть вслепую', - с досадой думал маг и терпеливо ждал встречи с кайсарой.
Дни проходили за днями, и вот наконец караван достиг столицы Харшида. Бэрис ошеломил Дмитрия. Огромный город ярким цветком раскрылся среди бескрайнего жёлто-коричневого песка. Многометровую толщу городских стен испещряли удивительные красно-зелёные узоры. Высокие бойницкие башни заканчивались острыми шпилями с реющими на сухом, горячем ветру ало-чёрными флагами. Стены почти полностью закрывали город, лишь кое-где выглядывали макушки деревьев да виднелась крыша дворца - гигантский, сияющий золотом купол. Город словно был упакован в яркую расписную коробку с желтым бантом на крышке.
Караван приблизился к массивным железным воротам и остановился в хвосте длинной очереди из фургонов и верховых. День перевалил за половину, и желающих попасть в столицу было не счесть. Кайл подъехал к головному фургону, беспокойно огляделся и, подозвав наёмника, приказал немедленно расчехлить знамя. Как только над головами взвился зелёно-золотой стяг с головой волка, впередистоящие караваны и всадники стали медленно разъезжаться в сторону, освобождая дорогу посольству. Барон гордо расправил плечи и неспешно двинулся к воротам: стражникам нужно было успеть известить кайсару о прибытии гостей.
Посольство прибдизилось к распахнутым створам и остановилось. Кайл вытащил из седельной сумки резной деревянный футляр с верительными грамотами, положил перед собой и приготовился ждать. Городские стражники отсалютовали послу и навытяжку замерли перед воротами. Воцарилось молчание, нарушаемое лишь всхрапыванием коней и фырканьем быков. Высунувшись их фургона, Дмитрий с недоумением посмотрел по сторонам. Никто не шевелился, ни стражники, ни наёмники, а Кайл походил на мраморную статую, усаженную в седло.
Прошло не менее часа, прежде чем из города вылетел всадник в снежно-белом халате и розовой чалме, перевитой тонкими золотыми шнурами. Он на полном скаку подлетел к барону, осадил коня и, приложив руку к груди, склонил голову:
- Приветствую Вас на Харшидской земле, господин посол!
- И я приветствую Вас, почтенный Гаршан.
Кайл степенно поклонился и вручил всаднику деревянный футляр. Харшидец извлёк свёрнутый трубочкой лист, развернул его и внимательнейшим образом изучил ровные чернильные строчки. Закончив чтение, он вернул документ барону и сделал широкий приглашающий жест:
- Следуйте за мной, господин посол. Кайсара примет Вас незамедлительно.
- Благодарю, почтенный Гаршан, - церемонно ответствовал Кайл, выверенным движением бросил горсть золотых стражникам и бок о бок с харшидцем въехал в ворота.
Фургон дрогнул и покатил следом. Дмитрий уцепился за металлическую дугу, поддерживающую кожаный покров, и хмуро разглядывал город, в котором ему предстояло жить. И выживать. Узкие улицы сменялись проспектами и просторными площадями, окружёнными громоздкими каменными зданиями. Дома в Бэрисе стояли вплотную друг к другу, лишённые привычных для оазисов садиков. Зато на пути каравана встречались множество парков, садов и аллей. Фургоны погружались в тень, чтобы на следующей площади или улице снова вынырнуть под жестокое камийское солнце.
Постепенно улицы и проспекты становились шире, площади - больше, а дома расступались. Теперь это были не громоздкие каменные монстры, а роскошные виллы и особняки с бассейнами и фонтанами, газонами и пёстрыми клумбами. Но Дмитрия великолепие Бэриса не трогало. Его взгляд был устремлён вперёд, туда, где стоял дворец кайсары - его новой хозяйки и противницы.
Особняки остались позади. Караван выехал на безлюдную мощёную площадь, посреди которой возвышался прекрасный белоснежный дворец, опоясанный красной каменной стеной с плотно закрытыми железными воротами. Дворцовая стена оказалась ниже и тоньше городской, зато сторожевые башни располагались значительно чаше. Приглядевшись, Дмитрий различил на площадках солдат с направленными на город луками и покачал головой. По его мнению, закрытые ворота и ощетинившиеся стрелами башни говорили о слабости правительницы, но маг тут же одёрнул себя - делать выводы было преждевременно.
Караван подкатил к массивным воротам, и Гаршан, приподнявшись на стременах, крикнул:
- Посольство графа Кристера!
Дмитрий усмехнулся: во дворце знали о прибытии каравана и могли бы открыть ворота заранее, но, по-видимому, харшидцы обожали всякого рода церемонии. 'Что ж, подождём. Мне-то уж точно спешить некуда', - подумал маг и понял, что врёт себе: на самом деле его снедало нетерпение. Очень уж любопытно было взглянуть на женщину, способную править страной в жестокой и беспощадной Камии.
Натужно заскрипел ворот, могучие створы растворились. На площадь высыпали солдаты в белых шароварах и бело-золотых тюрбанах и выстроились в два ряда, образовав коридор, по которому двинулся караван. Фургоны въехали на выложенную разноцветной плиткой дорожку и покатили вдоль молочных стен дворца. Барон Кайл остался беседовать с Гаршаном, а солдаты кайсары сопроводили караван на задний двор. Из больших аккуратных пристроек высыпали десятки рабов и окружили фургоны. Они быстро и ловко выпрягали быков, рассёдлывали коней, осматривали колёса и кожаные покровы фургонов. Один из наёмников Кайла распахнул полог и приказал Дмитрию вылезать. Маг спрыгнул на землю и оказался в плотном кольце наёмников. Рабы кайсары с изумлением поглядывали на странного мужчину в простой
