Таким образом, страх и боль стали главными мотивационными рычагами в работе с обывателем. Если бы освободители обратились к более слабой, мотивационной силе — удовольствию, — они бы столкнулись с тем нюансом, что люди получают удовольствие от тех, кто им импонирует, и ведут себя совсем иначе с теми, кто им не нравится. Что заставляет человека хорошо относиться к одним людям и недолюбливать других?
Освободители говорят, что все дело в нашей способности отождествлять себя с другими людьми, иначе говоря, в возможности сопереживать им, которая определяет, нравится нам тот или иной человек либо нет.
Сопереживание — это чувство, которое мы испытываем, когда нам кажется, что мы чувствуем то, что чувствует другое существо. Оно не имеет ничего общего с разумом и, следовательно, оно оказывает настоящий и мощный эффект на наше поведение. Сопереживание — это наш способ видеть связь с окружающим миром и идентифицировать себя в действительности. Без сопереживания мы не могли бы ощущать привязанность к другим существам. Она лежит в основе дружбы и любви. Это приятное чувство. И оно нам необходимо.
По словам освободителей, любовь, наиболее приятная форма сопереживания — это самая мощная мотивация для людей, которая уступает по силе только боли и страху. Причина, по которой нам нужны любовь и сопереживание, заключается в том, что мы одиноки в этом мире. Человек — отчужденный биологический вид, неуверенный в своей связи с остальной природой. Мир представляется ему страшным, особенно когда у него нет никаких подходящих подсказок относительно того, как себя вести, никаких внутренних инстинктов, помогающих отличить полезное от вредного. Если бы мы располагали подобными знаниями, нам бы не понадобились этика или религия, чтобы учить нас, как жить. И этика, и религия пытаются направлять поведение человека и указывать ему его место в мире. С тех пор, как существует человечество, на Земле процветают религиозные и нравственные нормы, пытающиеся придать смысл хаосу людского положения. Экзистенциальная неуверенность делает человека одиноким и запуганным. Поэтому дружба — это желанное облегчение.
Другая сторона экзистенциальной монеты — потребность ощущать контроль над миром. Освободители считают, что проблемы власти и контроля доминируют над жизнями большинства людей. Люди, которые не могут управлять собственной жизнью, стараются контролировать чужие. Люди боятся выйти из-под контроля, потому что это может причинить им боль. Мы стараемся поддерживать в нашем мире покой, следить за тем, чтобы обстановка не была враждебной, чтобы наши потребности удовлетворялись. Поиски контроля над окружающими позволяют людям добиваться иллюзорного состояния покоя в их рассудках, помогает убедить себя в том, что мир — это безопасное, управляемое место.
Любовь к окружающим и власть над ними взаимоисключающи. Нельзя любить того, кого ты эксплуатируешь или эксплуатировать того, кого любишь. Большинство людей справляется с этим парадоксом, любя одних и эксплуатируя других. Доминирование требует, чтобы ты не сопереживал тем, кого контролируешь — так ты сможешь избегать страданий, эксплуатируя окружающих.
Чтобы проиллюстрировать эту точку зрения, освободители приводят пример нацистских врачей, которые проводили отвратительные эксперименты на евреях день за днем, будучи при этом любящими мужьями и добропорядочными отцами семейств. Люди склонны называть эксплуатируемую группу людей «не такими, как мы», применяя критерий расы, национальности, пола или вида для проведения разделительной черты и восприятия этой группы как недостойной сопереживания и, следовательно, подходящей для избрания объектом эксплуатации. Пока у людей есть группа, с которой они могут себя ассоциировать и в которой они находят любовь и сопереживание, они удовлетворяют свою потребность в привязанности. Разделяя группы подобным образом, люди доставляют себе удовольствие любить одни группы живых существ и борются с дискомфортом и болью за счет других.
Группы, к которым они относятся хорошо, состоят из людей, особенно из тех, кто наделен равной или даже большей властью. Те, кого принято эксплуатировать, обычно бесправны, неспособны отражать агрессию, как это и происходит в случае с животными.
Есть важный нюанс в убеждениях освободителей, и он заслуживает акцента. Конфликт между страхом и удовольствием, контролем и сопереживанием выливается в следующую ситуацию. Если у тебя есть власть над другими существами, ты не будешь их бояться. Это означает, что ты можешь обращаться с ними как угодно, будь то эксплуатировать их или быть с ними справедливым, и им в любом случае придется попросту принимать твое поведение как данность. Если ты будешь их эксплуатировать, им ничего не останется, кроме как страдать. Если будешь справедлив к ним, у них появится возможность оценить твою честность по достоинству. Вероятнее всего, поскольку ты располагаешь большей властью, они всегда будут к тебе справедливы, или даже будут давать тебе сверх того, что ты заслуживаешь. Это форма эксплуатации самих себя, вне зависимости от твоего обращения с ними. Коротко говоря, у кого власть, тот в любом случае в выигрыше.
При этом если окружающие имеют равные твоим правам или права, превышающие твои, все переворачивается вверх тормашками. Твое отношение к ним ограничено постоянным осознанием того, что они могут адекватно отвечать на доброту и агрессию, и, если ты проявляешь агрессию, ты можешь проиграть. Страх перед ответным ударом держит тебя в узде. Разумеется, если тебе нравятся более сильные существа, и ты хочешь обращаться с ними хорошо, тем лучше. Но у тебя не получится относиться к ним иначе, кроме как справедливо. Ты можешь даже избрать путь собственной эксплуатации и отдавать им больше того, что они заслуживают. Это подстраховка, чтобы унять страхи.
Все это приводит к ситуации, когда власть имущие обращаются с окружающими как пожелают, не опасаясь, что им ответят злом на зло. Страх заставляет их подчиняться желаниям других власть имущих. Иными словами, люди взаимодействуют друг с другом сообразно неофициальной иерархии. Это означает, что обращаться с окружающими с позиций свободы, равенства и братства не является естественной человеческой тенденцией. Для большинства людей это мир, в котором либо ты ешь, либо едят тебя.
Когда люди решают, какую группу эксплуатировать, они выбирают наименее сильную мишень и самую легкую добычу. У животных нет физической возможности ответить на человеческую агрессию и эксплуатацию. Животные беспомощны, поэтому вынуждены страдать от власти человека над их жизнями.
Поскольку люди не считают животных объектами, заслуживающими сопереживания, они не осознают, какую боль причиняют им. Они лишили животных права считаться чувствующими созданиями, способными страдать и иметь собственные интересы. Таким образом, люди стали глухими к стонам и боли, которую они причиняют. Эта черствость позволяет угнетателям убивать днем и спокойно спать по ночам. (Неспособность некоторых людей нормально относится к животным проявляется четко, когда они спрашивают: «И что, у растений тоже есть права?». Все зоозащитники слышали этот вопрос неоднократно. Освободители говорят, что подобный вопрос никогда не задаст человек, который по-настоящему обеспокоен судьбой растений или животных. Задача такой постановки вопроса заключается в том, чтобы показать, насколько зоозащитники противоречивы, путем проведения параллели между животными и растениями. Вопрошатели предполагают, что с моральной точки зрения нет разницы в отношении к спарже и жирафу, поэтому убийство спаржи с нравственной точки зрения эквивалентно убийству жирафа. Как правило, люди, которые говорят нечто подобное, не сомневаются в том, что человек отличается от всех других биологических видов и с моральной точки зрения более значим в сравнении и с животными, и с растениями, а, следовательно, заслуживает особого обхождения. Подобные вопросы разоблачают в людях отношение к животным, как к растениям. Это свидетельство их глубочайшего отчуждения от животного мира. Для таких людей нет никакой надежды однажды отождествить себя с животными, точно так же, как с растениями).
Освободители считают, что люди принимают в расчет потребности окружающих только тогда, когда это влечет за собой удовольствие или боль. Человек, сопереживающий животным, уважает их. Он получает удовольствие, отождествляя себя с ними, и наслаждается, когда видит их на свободе. Люди вроде освободителей уважают всех живых созданий, как равноправных членов большой семьи, имеющих право населять нашу общую планету. Вместо того чтобы рассматривать животных как потенциальные объекты контроля, они видят в них объекты любви. Освободители удовлетворяют свою потребность в контроле,
