погасло, вместо живых людей виднелись только скелеты и кучки пепла. На саркофаге Кощея стояло Зеркало и бросало во все стороны тысячи зайчиков от огней, горящих на кончиках палочек магов. Макс немного печально рассматривал саркофаги.
На груди у всех присутствующих загорелись оранжевые огоньки — это зажглись язычки 'случайников'.
— Бедолаги! Они были так близки к победе! Знать, бы кто они и когда взломали мавзолей! Мы даже приблизительно не знаем сроков… Было бы хорошо родственников найти, памятник поставить. Славное было приключение! Давно я так не веселился и не удивлялся! Надеюсь, в новом месте будут кормить и поить получше. — сказал Макс, — Ну, прощайте, друзья! Надеюсь, не в последний раз! Если соберётесь накрутить хвост 'Изумруду', предупредите мою фрау — вы знаете её адрес. Я захожу к ней каждые две недели. Она спускает меня с лестницы, но дама она ответственная — сообщение передаст.
С этими словами Макс крутанул язычок и исчез. Студенты распределили между собой записи о тайниках последователей Кощея, загадали встретиться и тоже взялись за 'случайники'.
Но встретиться им не довелось. Случайник перенёс Веселова на один из тропических островов Тихого океана, жители которого сильно страдали от последствий урагана. Шла война, и ждать помощи ни от одной из враждующих сторон им не приходилось. Целительские возможности Александра пришлись как нельзя более кстати. Целых две недели он только и делал, что исцелял, создавал водоопреснительные установки на солнечной энергии, ремонтировал (точнее, восстанавливал с помощью магии) лодки рыбаков и искал рыбу. Случайник зажегся только к концу второй недели. Александр, памятуя свою Викторию, отказался от услуг троих девушек, предложенных ему старостой деревни в благодарность за помощь (чем оставил их безутешными), и перенёсся к новому месту.
Он оказался посреди тайги — то ли сибирской, то ли канадской. Оказаться на сорокаградусном морозе после тепла тропиков было очень неприятно. Конечно, Александр за несколько секунд наколдовал себе обогрев, но в эти мгновения было очень неприятно. Потом целый час ушел на то, чтобы разыскать траву и сплести из неё накидку, а из лыка — лапти. Плетёную накидку Александр превратил в роскошную шубу, а лапти — в меховые сапоги.
Следующую неделю он шел на запад, но так никого и не встретил. Первые дни он шел и напряженно думал обо всём — об ордене, о войне с 'Изумрудом', но затем под действием красоты и торжественной тишины зимнего леса все мыли улетучились, и он шел уже просто так, разглядывая красоты и не думая ни о чём. На седьмой день Александр подумал, что случайник, похоже, намеренно выкинул его туда, где он не сможет никого встретить. Он обосновался на склоне скалистого холма в небольшой пещере, наколдовал себе простейшую утварь и принялся ждать. Продукты, которыми снабдили его голодавшие жители острова, давно закончились, и ему приходилось разыскивать с помощью магии белкины запасы — припрятанные белочками под землёй запасы орехов. Несколько раз он с помощью магии ловил рыбу в речке. Было голодно, но всё равно Александр сдерживался, чтобы не перенестись на университетскую кухню — уходить отсюда не хотелось.
Каждое утро он просыпался в своей тёплой пещерке, заваривал себе еловый отвар в тонкой каменной чаше, а затем сидел и смотрел на то, как встаёт Солнце. В его жизни никогда ещё не было таких спокойных, радостных дней, в которые он не был бы занят ничем, а можно было просто сидеть и слушать лес. Один раз его посетили волки. Просто так, из любопытства. Они выглядывали из-за деревьев, целая стая, и Александр мог бы поклясться, что они улыбались. Удовлетворив любопытство, волки ушли. К концу третьей недели Александра посетило ощущение, о котором давно уже говорил Майоров — будто он един со всем живым миром. Александр ходил по лесу, трогал стволы деревьев и наслаждался этим ощущением. Через день случайник зажегся снова.
Весь переполненный благостными ощущениями, Александр крутанул язычок случайника и оказался на улице Нью-Йорка. Молодёжная банда зажала в переулке семейную пару и с удовольствием издевалась над ней. Вожак банды избивал мужчину ногами и временами отпускал грубые шутки. Дюжина членов банды разного возраста подхохатывала. Вожак вытащил пистолет.
Александр сразу после переноса наложил на себя заклинание 'меня здесь нет', и бандиты не обратили на него внимания.
— Не стреляйте, не стреляйте, я отдам все деньги, — говорил мужчина.
— Все деньги! Он решил отдать! Ха-ха, ты опоздал, дядя, мы вежливо просили их у тебя, надо было отдавать сразу, а ты был невежлив. Теперь ты заплатишь за это! Надо быть вежливым, правильно я говорю, парни?
'Парни' угодливо захихикали. Александр наложил на себя броню, снял невидимость и с разбега пнул вожака ногой. Тот отлетел к стене. Второй бандит достал пистолет, Александр из какого-то озорства не выбил его, а засунул палец в ствол. Пуля упёрлась в заколдованный палец, ствол разорвало. Бандит с удивлением поднёс пистолет к лицу. Александр наколдовал себе 'железный кулак' и впечатал пистолет глубоко в лицо грабителя.
Был грандиозный мордобой, молодежь оказалась опытными бойцами, но хуже от этого стало только им. Александр ради интереса немного проводил семейную пару до их дома в предположении, что они могут сообщить ему нечто интересное, но ничего интересного они ему не сказали. Случайник зажегся через час после того, как он расстался с ними, он даже не успел толком побродить по городу. Единственным приобретением этого приключения оказался неплохой немного поношенный костюм, который подарили ему спасённые люди (он перенёсся всё в той же гимнастической форме, и её очень сильно порезали грабители). Но даже костюм не пригодился в следующей точке: Александра выбросило к индейцам Амазонки.
Индейцы оказались первобытными, незнакомыми с цивилизацией. Они сочли его больным: говорить не умеет, одет странно, и принялись заботливо лечить. Александр быстро выучил их язык, а заодно научился кое-каким тонкостям в обращении с природой Южной Америки. К концу второго месяца стойбище индейцев посетило некое существо, которое они называли 'ночной дьявол' и боялись до ужаса. Существо утаскивало людей и, скорее всего, съедало. Присутствие дипломированного мага стало для него неприятным сюрпризом. Что это было за исчадие ада, Александр не успел понять: в момент его появления он засыпал, подсознание подняло тревогу от чувства свинцовой тяжести и желания уснуть немедленно и навсегда. Тренированный на разные неожиданности, Александр тут же наложил на себя защитную противомагию. Свинцовая тяжесть ушла, и Александр увидел какой-то клубок веток и змеиных хвостов, утаскивающий одну из женщин племени. Все индейцы валялись в беспамятстве или неосознанно ползли в случайных направлениях. Александр угостил монстра 'огненным шаром', тот бросил добычу и уполз. За следующие три дня чудище не появилось, а потом уже было пора возвращаться в университет. Сказать, что индейцы были рады, значит не сказать ничего: все три дня превратились в сплошной праздник, от чего Александр несколько подустал. В университет он прибыл к середине дня.
Возникающих перед воротами студентов загоняли в палатку, заставляли раздеться и окатывали обеззараживающей пеной. Потом из них вытаскивали клещей, расспрашивали о повреждениях, тепло одевали и выгоняли вон — могли прибыть следующие 'случайники'. Александр прибыл один, зато после его прибытия прибыло сразу трое, среди них сияющая Ваулина. 'Было здорово', — успела выкрикнуть она перед тем, как её загнали в палатку.
Следующие несколько дней были посвящены рассказам о том, кто где был и кто во что вляпался. Ваулина попала на пляску фавнов, нимф и сатиров. Дубровская попала в Китай — прямо в грандиозную драку, в бои между коммунистическими отрядами и японцами. Дубровская отвела душу за все года, в течение которых ей приходилось улыбаться бывшим фашистам в университете, и для японцев драка закончилась печально. Майорова и Соколова случайники поодиночке переносили каждые три дня то в тёплые края — поесть, то обратно к разным тайникам Кащея. Никаких других приключений у них не было, зато они изучили множество табличек с Кащеевым наследством, а заодно здорово похудели — большинство тайников находились в пустынях Средней Азии.
— Представляете, мерзавец всё продумал, большую часть его табличек составляют детские сказки. Горе и бедствия должны были происходить в чужих странах, а у него в империи должен был быть такой детский сад с розовыми кустами… Сказки приготовил очень моралистичные и доходчивые, про белочек, про зайчиков — но при этом в сказках проработаны все проблемы поведения в коллективе и обществе. Он их, наверно, сотню лет писал и на своём населении отлаживал, на том, которое потом в зомби превратил.
