XIV. В 693 году шестнадцатый Толедский собор, собранный в присутствии
короля Эгики [38], прибавил к уже установленным мерам закон, согласно
которому сопротивляющийся усилиям епископов и судей уничтожить
идолопоклонство и покарать идолопоклонников должен быть отлучен от церкви и
наказан штрафом в три фунта золотом, если он дворянин; а если он человек
низкого происхождения, то должен получить сто ударов кнутом, быть обрит и
лишен половины своего имущества {Канон 2 в собрании Агирре.}.
XV. Рецесвинт, царствовавший от 663 до 672 года, установил против
еретиков особый закон, который безразлично лишал их почестей, должностей и
имуществ, которыми они пользовались, если это были священники, и прибавлял к
этим наказаниям пожизненное изгнание для светских людей, если они
отказывались отречься от ереси {Закон 2 в Собрании готских законов. Кн. 2.
Отд. II, О еретиках.}.
Статья третья
I. В IV, V, VI и VII веках духовенство получило от императоров и
королей множество привилегий, и в некоторых особых случаях судебная власть
стала правом епископата. Эти приобретения и лжедекреталии, появившиеся в
VIII веке [39], освященные, так сказать, почти всеобщим невежеством,
последовавшим за вторжением варваров, доставили римским первосвященникам
такое влияние на христианские народы, что все вообразили, будто папский
авторитет безграничен и звание наместника Иисуса Христа дает ему право
повсюду приказывать все, что ему заблагорассудится, не только в делах
церкви, но и в делах исключительно светских.
II. В 726 году, когда римляне выгнали своего последнего герцога
Василия, папа Григорий II [40] завладел гражданским управлением Рима и
получил помощь от палатного мэра [41] Карла Мартелла [42] против
лангобардского короля [43], который хотел владычествовать в этой столице.
Его преемник Григорий III [44], который также нуждался в помощи Мартелла,
думал получить ее, предложив ему звание римского патриция, как будто бы он
имел право раздавать это звание. Захария [45], вступивший на престол св.
Петра в 741 году, в трактатах, заключенных им с лангобардским королем,
держал себя как светский владыка. Узнав о событиях, происходивших во
Франции, он в силу власти, которой считал себя облеченным, разрешил Пипину
[46], сыну Карла Мартелла, принять титул короля Франции, лишив этого титула
Хильдерика III, законного государя [47]. Он послал к Пипину и его брату
Карломану [48] священника Сергия, чтобы запретить им войну против Одилона
[49], герцога Баварии. Стефан II [50], избранный папою в 752 году, поехал во
Францию, короновал там Пипина как законного государя монархии и употребил
помощь, оказанную этим государем, на сохранение своей светской власти над
Римом против лангобардского короля Астольфа [51], намеревавшегося лишить его
этой власти. Наконец, Лев III [52] в день Рождества 800 года восстановил
Западную Римскую империю, возложив императорскую корону на голову Карла
Великого [53]. При этом торжестве, происходившем в Риме, Карл был
провозглашен первым императором восстановленной монархии.
III. Когда папы почувствовали себя в состоянии оказывать столь большое
влияние на общественное мнение, они стали употреблять его, смотря по
обстоятельствам, для сохранения и расширения своего владычества. Пипин и
Карл Великий, которые так превосходно служили папской политике, не
предвидели, как пагубен будет для их преемников пример, который они давали,
склоняя Стефана II освободить французов от присяги в верности Хильдерику III
и короновать Пипина. Эта церемония состоялась 28 июля 754 года в Сен-Дени
[54]. После установления доктрины, что папам принадлежит право освобождать
подданных от присяги в верности, все короли, очевидно, должны были оказаться
в необходимости угождать папам, чтобы не подвергнуться опасности в один
прекрасный день разделить участь Хильдерика III. Последующие события нам
покажут, насколько доктрина была благоприятна для учреждения инквизиции.
IV. Другое мнение, утвердившееся в эти времена невежества, не меньше
повлияло на усиление папского могущества и на судьбы инквизиции. Создалось
убеждение, что отлучение от Церкви само по себе производит все последствия,
связанные с бесчестием, не только для христианина, которого оно поражает, но
и для всех, кто с ним имеет какое-либо общение. До этой поры отлучение от
Церкви направлялось лишь против еретиков; теперь сами гражданские законы
стали подвергать виновных бесчестию, и христиане поверили, что каждый
отлученный - опозоренный человек. Большинство людей принадлежало к тем
варварам, у которых сохранилось учение друидов [55], по которому галлам
запрещалось приходить на помощь тому, кого эти жрецы отлучили как
нечестивого и ненавистного богам; даже запрещалось иметь с ним общение под
страхом считаться согрешившим перед небом и недостойным общества людей
{Цезарь. О галльской войне. Кн. 6. Гл. 13.}. Христианские священники,
заставшие этот взгляд установившимся, сочли ненужным бороться с ним, потому
что он давал особую силу церковным отлучениям. Таким образом, соединяя это
верование с верой в свою власть освобождать народы от присяги на верность
государям, папы в результате получали в свое распоряжение самые
могущественные средства для низвержения королей, когда те отказывались слепо
повиноваться их велениям. К счастью, папы средневековья не додумались еще до
установления особых лиц, на которых бы возлагалась обязанность
удостоверяться в правоверии христиан. Вследствие этого продолжали следовать
прежнему правилу церкви по отношению к еретикам, прилагая усилия к их
обращению либо путем частных собеседований, либо чтением и сообщением
сочинений, в которых излагалось здравое учение; но когда эти средства
оказывались недостаточны, еретики осуждались то соборами, то властью
епископов.
V. Феликс, епископ города Урхеля [56] в Испании, вместе с Элипандом,
архиепископом Толедским, впали в ересь, утверждая, что Иисус Христос как
человек является сыном Божиим лишь по усыновлению. Феликс вернулся к
церковной вере, но спустя некоторое время впал вновь в ту же ересь, хотя и
произнес свое отречение на Регенсбургском соборе в 792 году и в Риме перед
папой Адрианом [57]. Франкфуртский [58] собор 794 года осудил его; его
взгляды были опровергнуты разными испанскими богословами, между прочим
Этерием из Осмы и Беатом де Льеваной. Такое поведение Феликса, как это
видно, заслуживало большого порицания; однако на соборе 799 года в Риме к
