| Культура | Природа |
Мы уже рассмотрели полярную взаимосвязь в парах «б» и «в». Теперь перейдем к обсуждению остальных пар.
а) Нет такого человека, поведение которого целиком находилось бы под сознательным контролем. И все же у некоторых индивидов непроизвольные реакции тела настолько подавлены, что они выглядят и действуют как автоматы. Наиболее тяжелые случаи приводят к госпитализации в психиатрические учреждения. Случаи менее серьезных нарушений описаны в моей книге «Предательство тела». Подобные нарушения проявляются в недостатке спонтанности, вялости, замедленных реакциях и снижении способности испытывать удовольствие. Довольно часто развивается депрессия, нередко имеют место суицидальные мысли. Такие люди обычно жалуются на внутреннюю пустоту, что вполне объяснимо, если учесть сниженную подвижность их тел и соответствующее такому состоянию отсутствие чувств.
Что менее понятно в данном случае, так это широко распространенное мнение, что подобные расстройства носят исключительно психический характер. Когда личность идентифицируется с разумом, или эго, тело превращается в механизм. Подобная установка разрушает целостность личности, поскольку отрицает взаимосвязь всех личностных функций. Она делает невозможным любое сколько-нибудь значимое терапевтическое воздействие, направленное на изменение структуры личности. Она противоречит творческому подходу как к терапии, так и к жизни.
Очевидно, что столь же бедственной оказывается ситуация, когда человек полностью теряет контроль над своим поведением, то есть теряет самообладание и превращается в трепещущую массу протоплазмы. Я имел возможность наблюдать такие случаи и могу сказать, что картина не из приятных. Снижение контроля не может быть терапевтической целью. Что действительно необходимо, так это интеграция сознательного и непроизвольного, которая может произойти лишь в том случае, если каждый сознательный акт пронизан чувством и любая непроизвольная реакция воспринимается сознанием и согласовывается с ним. В этом смысл выражения «быть в соприкосновении с телом» и в этом путь к самообладанию.
г) Полярность взрослый — ребенок является основой творческой личности. С фигурой взрослого мы ассоциируем все качества эго: самосознание, достижение, рациональность, индивидуальность и культура. Ребенок символизирует качества, связанные с телом: спонтанность, удовольствие, чувство, общность и природа. Внутри каждого взрослого скрывается ребенок, которым он был когда-то. Его зрелость — не более чем поверхностный слой, который, однако, очень часто превращается в затвердевший фасад. Когда это происходит, человек теряет контакт со своим внутренним ребенком. О том, что ребенок все еще живет внутри нас, свидетельствуют случаи рецидивов детского поведения, которые происходят в те моменты, когда фасад падает под воздействием стресса. Эти вспышки ребяческого поведения являются деструктивными по своему характеру и представляют, образно говоря, гнев ребенка, которого испуганное, но обладающее властью эго держит взаперти.
В интегрированной личности взрослый и ребенок постоянно общаются друг с другом, ребенок посредством чувств, а взрослый посредством интеллекта. Каждый поддерживает и укрепляет другого: ребенок тем, что добавляет образности к реализму взрослого, который, в свою очередь, предоставляет знание, объясняющее интуитивные реакции ребенка. Утверждение, что творческий человек погружается глубоко в бессознательное в поиске художественных решений своих проблем, может быть истолковано так, будто он таким образом консультируется со своим внутренним ребенком. А поскольку ребенок идентифицирован с телом, то поддерживать коммуникацию с ребенком означает быть в контакте с телом.
Важно заметить, что почти у каждого пациента, обращающегося к психотерапии, оказывается очень мало воспоминаний о собственном детстве. В какой-то момент в процессе взросления детский опыт и связанные с ним чувства отсекаются. Переживания вытесняются из памяти. Чувства вытесняются из сознания. Этот отказ происходит, потому что ребенка приучили считать свои чувства неправильными. Он был рожден животным, свободным от любых желаний, кроме стремления к удовольствию и радости. Однако цивилизация в лице родителей потребовала от него развить контроль, стать рациональным и подчиняться авторитету. Противостояние воли родителей и воли ребенка, сопровождающее процесс воспитания, явление хорошо известное, чтобы его описывать здесь заново. В этом сражении ребенок всегда проигрывает, и его подчинение обозначает отказ от его животной сущности.
В интересах выживания ребенок оказывается вынужден подавить свои чувства и обрести навыки приемлемого поведения, альтернативы у него нет. Так он воздвигает искусственный фасад, который оказывается структурирован в его теле и уме, то есть запечатлен в форме и движениях тела, а также в образе эго. Эго идентифицирует себя с этим образом и отделяется от тела. Приняв этот образ, индивид снова воспринимает себя невинным человеком, не подозревая о том, что в своем бессознательном он лелеет враждебные и негативные чувства, связанные с травматическими переживаниями ранних лет жизни. Подавленные эмоции проглядывают и время от времени прорываются на свободу, вынуждая создавать целую серию рационализации и самооправданий для поддержания образа. Они составляют его эго-защиты, в то время как мышечные напряжения образуют то, что Вильгельм Райх назвал «телесным панцирем».
Совершив переворот, сменив «неправильные» чувства на правильные и огородившись крепостными стенами, эго воспринимает себя полноправным хозяином своей территории, сферы сознательного «Я», потеряв при этом отступлении тело, ребенка и бессознательное. Этот образ хозяина положения, который создает эго, не что иное, как самомнение. Это типичное явление для людей с эмоциональными расстройствами. В случае паранойяльной шизофрении оно перерастает в манию величия. У шизоида оно проявляется как высокомерие, у нарциссического типа — как чрезмерная гордыня и у индивида с мазохистским характером — как самодовольство.
Самоуверенное эго, утешающее себя мнимой безопасностью в своей воображаемой крепости, распоряжается личностью, словно настоящий тиран. Подобно тирану, оно стремится устранить любые силы, которые могут угрожать его власти. При этом человек чувствует себя изолированным, отчужденным и одиноким. Эти чувства вынуждают его обратиться за помощью к терапевту. Однако его обращение за помощью — это условность. Эго вовсе не желает, чтобы его обманы были раскрыты, не хочет отказаться от защит и встретиться лицом к лицу со скрытым за ними негативным опытом. Этот шаг — просто попытка преодолеть с помощью терапевта собственную слабость. Такие попытки обречены на неудачу. Но только неудача заставит человека отказаться от позиции эго, которая, как кажется, обеспечивает его выживание.
Телесный подход к личности позволяет непосредственно соприкоснуться с внутренним ребенком. Когда тело мобилизуется с помощью дыхания, прежде всего возникает непроизвольная дрожь, которая обычно начинается с ног и распространяется на все тело. Дрожь порой совершенно спонтанно переходит в рыдания, и пациент начинает плакать. Он может даже не знать, почему он плачет. Кажется, будто звуки прорываются изнутри, помимо воли пациента. Такие приступы плача повторятся еще не раз в процессе терапии, прежде чем в нем появятся инфантильные нотки и пациент ощутит скорбь лишенного свободы ребенка.
Любое хроническое мышечное напряжение представляет собой подавленный импульс. Сокращение мышц было направлено на то, чтобы воспрепятствовать выражению импульсов. Сдержанный импульс был негативно окрашен, что и стало основной причиной его подавления. Связанные хроническими мышечными напряжениями, в теле сдерживаются чувства гнева, страха и печали. Импульсы, высвобождаемые в процессе телесной терапии, — это плач, крики, вопли, удары, пинки, укусы и так далее. Выражение импульсов в безопасной обстановке помогает избежать их отыгрывания на других людях. При этом на поверхность всегда выходит обиженный и сердитый ребенок, которому нужно излить свои негативные чувства, прежде чем он сможет искренне выразить позитивные.
Хроническая мышечная спастичность является бессознательным ограничением подвижности и
