воображение рисовало страшную картину. Жанлен, захлопнув дверь перед ее носом, говорил: «Иди, откуда пришла». Или: «Ты выбрала его, пусть он теперь и помогает». Нет.
Ирен не могла допустить подобных сцен. Этот человек сделал для нее то, чего не делал даже родной отец, а что же она? Оттолкнула, отвергла. И главное, две недели Ирен почему-то тянуло туда, в холостяцкую квартиру, недалеко от площади Дам.
Как же теперь посмотреть ему в глаза?! Какой позор! Какой ужас! Если бы не было таким гадким это ремесло, Ирен не пошла бы с ним.
Нет. Нельзя, однажды наплевав человеку в душу, вторично обращаться за помощью. И еще эти его короткие фразы. Уж лучше бы кричал и ругался, как Марк, высказал бы все, что думает по этому поводу. Уж лучше бы даже побил. И то легче. Хотя бы чувствовала себя наказанной. А раз наказали — значит простили. Так нет же, все учтиво-холодно. Нельзя сказать, что надменно, но как-то натянуто, сухо… Нет. Ну а чего она ждет? Теперь Жанлен ее презирает. Потому и обращается с ней соответствующим образом.
Ладно, уж лучше каждую ночь спать с ним, чем со всеми голландцами по очереди. Сейчас она допьет чай и постарается доставить ему удовольствие. В конце концов, Жанлен ее выкупил, привел в порядок. Наверняка теперь разрешит и даже попросит остаться здесь подольше.
Дважды Тартавель приходил ей на помощь, и она не будет неблагодарной. Этот дурацкий контракт… А ведь Ирен уже на третью неделю поняла, что это занятие не для нее. Другие привыкали за десять дней, а у нее — чем дальше, тем хуже. Каждый новый клиент превращался в истязателя. Ирен не могла заниматься сексом, как машина, не могла притворяться, будто испытывает удовольствие.
Но теперь все позади. Все в прошлом. Пока Жанлен натешится ею, пройдет не меньше месяца. Можно подыскать работу и снять жилье в рассрочку в каком-нибудь захолустном пансионе. Конечно, он не станет платить, но зато полное содержание обеспечено.
Ирен поставила на стол чашку и, поднявшись, побрела по коридору к его спальне, на ходу развязывая пояс халата.
С ним будет не так, с ним понравится, уговаривала она себя, а тело уже томилось в предсмертных конвульсиях. Как будто ожили в сознании все эти ужасные ночи: грубые руки, лапающие грудь, губы и язык, лижущие шею, тела, омерзительные, липкие, накрывающие сверху отвратительной тяжестью. Нет, с ним будет иначе. Вот и дверь его спальни. Ирен вошла, пытаясь придать себе уверенности, улыбалась через силу. Однако Жанлен, как будто не ожидавший визита, нахмурился.
— А тебя стучать не учили? — Он лежал раскрытый и едва успел накинуть одеяло. — Что-то не так?
Если бы Ирен не была полностью уверена в его намерениях, ее бы, конечно, удивили эти слова. Но уши не слышали, глаза не заметили судорожного жеста…
С ним будет иначе, с ним будет лучше. Пояс упал к ногам, махровый халат сначала сполз с плеч, а потом опустился на пол. Вот сейчас она сделает несколько шагов и упадет в его объятия.
Ирен шла к нему абсолютно обнаженная и впервые за вечер глядела прямо перед собой, словно весь стыд испарился разом. При виде великолепного белого тела сложно было не потерять голову.
Природа, животный инстинкт похоти затрепетали внутри, самец проснулся, готовый удовлетворить свои потребности. Овладеть ею, запустить пальцы в эти роскошные волосы, ласкать грудь.
Но даже в этой ситуации рассудок не покинул Жанлена. Глаза. Теперь можно было вглядеться в них. То же мученическое выражение, тот же страх! О боже! Да она решила, будто он помог ей ради собственного удовольствия. Не хотел делить ложе с другими. Выложил всю сумму на годы вперед. Эта мысль обожгла разум.
Жанлен вскочил и, ловко подобрав халат, быстро накинул его ей на плечи. Собственный полуголый вид уже не смущал его. Когда устраивают такое шоу — не до стеснения.
— Кажется, ты ошиблась спальней, — попробовал пошутить Жанлен. Но руки у него дрожали, а ноги, казалось, вот-вот подогнутся самым предательским образом.
Ирен, похоже, еще не осознала произошедшего. Она стояла в распахнутом халате и озиралась по сторонам отсутствующим взглядом.
Жанлен закутал безвольное тело в халат и, подхватив ее на руки, понес в соседнюю спальню. Отдернув одеяло, положил, накрыл и вернулся назад.
Уф! Ну и денек. За стеной было тихо. Но стоило Жанлену закрыть глаза, как до него донеслись женские всхлипы. Ну вот, дошло. Теперь-то что. Ведь всю ночь проплачет. Слушать всхлипы, тающие в ночной тишине, было просто невыносимо. Он встал и пошел в соседнюю комнату.
Ирен лежала, закутавшись в одеяло и уткнувшись в подушку. Было видно, что она хочет сдержать слезы, но у нее не получается. Жанлен опустился на край кровати и стал гладить темные волосы.
— Перестань. Все будет нормально. Брось. Спи лучше. Забудь. Ничего не было.
Она поглядела на него испуганно, робко.
Жанлен узнал ту самую девушку с портрета.
Словно и не было всей этой грязи, этих бед.
Он принялся кончиком пододеяльника вытирать слезы, словно перед ним лежал маленький ребенок.
— Спи.
Глаза послушно закрылись. Впервые за долгие годы в них не горел огненный язычок страха. Он потух, едва мужчина, который имел полное право обладать ею, прошептал столь странно прозвучавшее в ночной темноте слово «спи».
Глава 6
Утро выдалось еще мрачнее, чем вечер. Жанлен сразу же позвонил брату. Во-первых, тот ждал известий еще вчера, а во-вторых, неплохо бы ему приехать сюда. Уж если кто-то и способен вернуть радость царевне-несмеяне, так это он.
Жак пообещал приехать по возможности быстрее. Но едва Жанлен повесил трубку, это самое «по возможности» его насторожило. Это по какой еще такой возможности? Сидит дома, ни черта не делает. Или опять собрался на свой пленэр. Вот уж что в лоб, что по лбу!
— Алло, Жак!
— Да, — бодро отозвался брат.
— А ну-ка расшифруй, пожалуйста, куда это ты собрался с утра пораньше?
Молчание.
— Жак?
— Да что ты привязался, я ненадолго. Дождя нет, а небо такое красивое. Серое, с тучами. Свинцовое. Не могу пропустить, сам понимаешь.
— Я понимаю, что не больше чем через полтора часа ты будешь здесь. Работа работой, но и о здоровье не надо забывать. Давно лежал в больнице?
— Ты теперь эту больницу еще десять лет будешь вспоминать?
— Буду, если понадобится.
— Я приеду, когда сделаю свои дела, — уперся Жак. — А если ты еще раз полезешь драться, я тебя по судам затаскаю. Вот!
— Как интересно! Я уже вижу газетные заголовки: «Тартавель против Тартавеля», «Семейная драма, или нездоровый образ жизни!» Как думаешь, лучше самим разобраться или наймем адвокатов в фирме отца?
— Прекрати паясничать, я серьезно.
— Ушам своим не верю! «Ты» и «серьезно» — вещи несовместные.
— Жанлен, ты мне надоел. Если у тебя есть девушка, почему ты мне отказываешь в подобном удовольствии. Неужели непонятно, почему мне так срочно понадобилось за город. Или твои мозги совсем отказываются работать?
Крыть было нечем.
