чувства Рушалы были иного свойства — грели душу и вызывали отзыв. Это не свойственные ей переживания были так остры. Она ли это?
Вердана сразу же вспомнила Ахши, который неоднократно повторял, что ко всем нужно относиться одинаково, слабых опекать, а не издеваться над ними. Он вообще говорил много того, что казалось Вердане вздором, особенно, что врагов надо прощать глупцов надо прощать за то, что они глупы, и так далее. Вздор? Ахши жил и чувствовал так, как говорил. Этим он ее привлек. Его она почитала, как существо высокое. Те же чувства испытывал к ней Рушала. Сбылась одна маленькая мечта книжника. Ахши неоднократно повторял, сначала в шутку, а когда они стали больше доверять друг другу, говорил откровенно: «Из тебя, Дана, получиться отличный покровитель для слабых, твоя сила — это большое достоинство, вопрос в том, как ты ею пользуешься».
Вердана остановилась. Она мгновенно забыла о существовании Рушалы, о том, куда направлялась. Эту фразу говорил ей не только Ахши. Она слышала ее раньше от многих. Перед глазами возникла пелена, потом череда странных образов. «Опять затмение. Только не это!» — внутренне воскликнула она. Она вцепилась в поручень пандуса, он захрустел. Этот резкий звук привел ее в состояние реальности. Она очнулась.
— Вам плохо, госпожа? — заботливый голос Урсу окончательно вернул ей ощущение реальности.
Она посмотрела туда, откуда донесся голос. Урсу стоял в галерее второго этажа. Свет падал на его фигуру. Он был уже очень стар. Вердана подумала, что ему, наверное, тяжело в таком возрасте управлять домом. Он показался ей слабым, высохшим, но полным достоинства и мира.
Слуга с клеймом на лбу. Она словно увидела его по-новому. Старик смотрел с тревогой, в его глазах была надежда и опасение одновременно. Она не слышала его мыслей, он стоял слишком далеко, но и без ухищрений ей стали понятны его чувства.
— Это прошлое, Урсу, — неопределенно ответила она.
В мыслях появилась та самая ясность, которую Вердана не ждала и опасалась, за такими просветлениями следовало состояние, когда она творила непонятно что. Грань была так тонка, но она ощутила ее. Несколько мгновений. Чувства были так же остры, а мысль ясной. Она почувствовала каждую часть своего тела по-новому. Мир перестал казаться своим и чужим одновременно. Воспоминания последних дней сложились в единую картину. Прошлое выступило из тумана. Она помнила!
— Урсу, за что я выжгла тебе клеймо? — неожиданно для слуги спросила она.
— Я забыл предупредить вас об одном визите, госпожа. Вы сказали, что я теперь буду помнить вечно и заклеймили меня.
— Ты еще был не совсем здоров в тот день, — добавила Вердана.
— Странно, что вы вспомнили эту мелочь, — смутился слуга.
— Странно, что я тогда об этом не вспомнила, — заявила Вердана, продолжая рассматривать слугу. — Надо найти комнату для Рушалы.
Урсу выразил удивление.
— Вы желаете поместить его в доме? Вчера вы собирались вернуть его хозяину, — сказал Урсу.
— Мне не хочется встречаться с Радой. Не теперь. Сегодня я иду во дворец. Кстати, там полагается одежда по уложению. Если сохранилось что-то из моих старых одежд, прикажи приготовить.
Рушала выронил портрет, и пластина с грохотом покатилась по пандусу. Мальчик кинулся ловить свое сокровище, но Вердана опередила его. Она подняла доску, еще раз взглянула на свое изображение. Она коснулась грифельного следа, краска осталась на руке.
Рушала испугался. Он подумал, что достаточно одного движения и изображение будет навсегда утрачено, что он уже не сможет снова изобразить ее такой. Рушала решил, что Вердана уничтожит портрет, и все его существо завыло от боли, хотя внешне он старался никак этого не выказать.
Она посмотрела на мальчика, потом стала осматриваться. Взгляд остановился на Урсу.
— Урсу, подойди.
Слуга выполнил приказание.
Вердана взяла его за рукав и с силой дернула. Урсу вскрикнул и отскочил в сторону. Ровный лоскут светлой ткани, половина рукава платья Урсу, остался в руках Верданы. Мальчишка и слуга переглянулись. Вердана лукаво посмотрела на обоих, потом приложила лоскут к доске Рушалы и прижала с силой, а когда отняла, то на ткани четко отпечатался рисунок, только наоборот.
— Ух! — с восторгом выдохнул Рушала.
Вердана вернула ему доску со словами:
— А ткань я оставлю на память.
Она вдруг рассмеялась неестественно добрым смехом. Урсу посмотрел, на что он пожертвовал половину рукава и не пожалел. Это было чудное изображение и такое точное. Урсу разглядывал его долго и внимательно.
— Чудо. Не видел ничего подобного, — восхитился он.
Вердана положила лоскут на руки Урсу:
— Возьми на память.
Урсу стал благодарить, но Вердана резко оборвала его и потребовала комнату для мальчика.
Рушалу разместили в уютной комнатушке на половине слуг. Он восторгался и благодарил. Своей комнаты у него никогда не было. Вердана равнодушно осмотрелась и уже собиралась выйти следом за Урсу.
— Не ходите во дворец. Вас там убьют, — еле слышно молвил Рушала.
Вердана внимательно посмотрела на мальчика, и сама закрыла за Урсу дверь.
— Откуда знаешь? — грозно спросила она.
— Знаю и все, — сказал Рушала и опять выказал испуг.
— Что ты боишься меня! — недовольным тоном сказала Вердана. — Я тебя не обижала.
— Верно, госпожа. Но я очень робею, когда вы на меня смотрите. Взгляд у вас страшный. А то, что во дворец вам не надо, ночной гость ваш просил вам это передать, когда вы придете в себя после вчерашнего. Вот так прямо он и говорил. Я столкнулся у ворот с ним. Я сбежал, когда гости стали собираться, боялся, что меня примут за вора и убьют. Еще я слышал, как шептались на рынке о вас. Говорили, если мертвые возвращаются, то это плохой знак. И императора хулили, что он якшается с мертвецами. Много дурного я услышал. Даже плакал, потому что не знал, что жители столицы так злы. Они вас не любят. Я совсем разочарован. Они вас совсем не любят, но очень бояться, они ничего не знают о том, какая вы на самом деле. А тот, что ночью приходил, сказал, что боги нас покарают, что вы еще страшнее, чем были раньше.
— Постой, Рушала. Как и где ты успел его встретить, где наслушался такого вздора?
— Он у ворот стоял не один. Я в темноте еще двоих видел. Они меня не заметили, даже не почуяли. Тот, что бы в доме, сказал им только две фразы, и они ушли, а потом он меня за одежду — хвать. И кричать не дал. Вот тут и просил он передать хозяйке, вам, чтобы не ходила во дворец.
— Страшно было?
— Очень.
— Значит, предупредил, — Вердана внимательно посмотрела на Рушалу. — Хочешь мне услужить?
— Конечно, госпожа Дана Вердана из Дора.
Вердана достала из-за пазухи синий лоскут с посланием императора.
— Ты по крышам лазать умеешь? — спросила она.
— Умею, — ответил Рушала, — хорошо умею.
— Где мои окна знаешь?
— Да. Знаю.
— Вот. Если к вечеру я из дворца не вернусь, ты этот лоскут повесишь у моего окна снаружи. Ясно?
— Да, госпожа.
Рушала взял в руки ткань. Она была испещрена знаками, очень дорогая на вид и пахла так дивно, что Рушала просиял от счастья.
