Из черной дыры уже тащили следующего.
Увидев болтающиеся груди с огромными коричневыми сосками, каид охнул и закрылся свободной рукой. В другой он все еще сжимал ворот халата хлюпающего носом Халида. Женщина совершенно не стеснялась стоявших вокруг, только скулила, залепив ладонями слепнущие от света глаза.
Марваз развернулся было обратно в коридор, но оттуда на него выдвинулся здоровенный степняк - на голову выше, с длинным чубом на бритой блестящей голове:
- Не, не, не туда, иди уж туда, туда! - замахал лапищей.
В ухе джунгара болталась круглая золотая серьга.
- Мне наружу надо! - сердито сказал каид.
Джунгар продолжал таранить его, выпихивая к выходу из зала.
В коридоре за его спиной зазвучали крики и плач, заметались тени. Гикали, свистели степняки, выли женщины, ревели дети. Похоже, зал, из которого они пришли, заполнялся народом.
Непонимающе пятясь, Марваз оглянулся - джунгар приветственно махал кому-то за его спиной.
Не приветственно. Из дыры в полу уже никого не тащили, сумеречники быстро шли от нее прочь, а в воротах четко отрисовался силуэт всадника. В двери заталкивали людей, по двое, по трое - обычных людей, они крутились, возмущенно кричали, подхватывали на руки детишек.
- Давай, выходи, а то с ними закроем! - смеялся степняк с золотой серьгой в ухе.
И заорал:
- Эй, стойте, дайте нам выйти, эй!
И затолкался сквозь непонимающе гомонящую толпу.
Вывалившись наружу - Халид как-то странно притих и не сопротивлялся - каид быстро прижался стене башни.
Щелкая плетками и перекликиваясь, джунгары загоняли внутрь жителей Фида'а. Похоже, с той стороны аталайи происходило то же самое.
За истоптанным пятачком перед башней ничего уже не было - только поля. Степняки гнали местных из ближайших домов, волокли сопротивляющихся.
В залитых водой квадратах рисовых полей нестерпимо блестело солнце.
Приглядевшись, Марваз понял, что видит странное сооружение из жердей: частокол из высоких шестов, а в середине две палки, на них - перекладиной - третья. В солнечных бликах на воде терялось то, что висело под перекладиной.
Халид вкрикнул, как от острой боли.
Каид понял, что там висит. Плетенки. 'Глаза аль-Лат'.
У шестов ходили высокие темные фигуры.
Ноги сами понесли Марваза туда. Васитец закричал снова, но каид не выпустил его ворот.
Сначала он увидел кучку сидевших на земле людей. Тех самых, голых и страшных. Их оказалось много, больше десятка. С краю сидела женщина и прижимала к себе такого же голого ребенка. Марваз сморгнул и увидел, что они связаны одной веревкой - мать и ребенок, а между шеями тонкая сворка.
Каид сделал шаг, его опередил сумеречник - рыжий-рыжий, без шлема. Лаонец наклонился к женщине, она вдруг встрепенулась и истошно завизжала. Ребенок тоже зашелся в плаче. Марваз понял - кинжал. У самийа в руке кинжал - он же хотел веревку перезать. Сумеречник покачал головой, цапнул за веревку, оттягивая шею женщине, и разрезал петлю. Потом так же, спокойно, не обращая внимания на вопли, разрезал веревку на шее ребенка.
Песок под ногами Марваза вдруг кончился - пошла земля. Черная, жирная. Свежая, только что накопанная. Она лежала перед ним широкой истоптанной полосой - узкие следы сумеречников, здоровенные отпечатки джунгарских сапожищ четко читались в перемешанном с соломой черноземе.
Шагнув дальше, каид увидел. Сначала не понял, что увидел. Потом понял. Отпустил ворот Халида, завытирал ладонь о рубашку.
Полоса разрытой земли обрывалась рвом. Широким, в несколько десятков локтей. За рвом сразу зеленела травка - видно, копали только с этой стороны.
Верхний слой земли сняли не весь - и не на всю длину протяженной широкой ямы.
Яма, как ни странно, не сильно смердила. Зато над ней висели целые тучи мух - роями, над участками, где сняли землю.
Мухи зудели.
Из черной земли высовывались руки - с раскрытыми, что-то просящими ладонями. Торчали желтоватые ступни. Бесстыдно круглились ягодицы, мелкие комья покрывали складки животов и груди женщин с синюшными сосками. У тех, кто лежал лицом вверх, голова откидывалась под неестественным углом - горло. Некоторым его развалили до шейных позвонков, в черных зияющих дырах блестело и гудело. Мухи.
Вот почему не пошел сильный запах. Свежие. Совсем свежие трупы.
- Сегодня утром принесли жертвы, - напряженно, ненавидяще прозвенел сумеречный голос. - Фида'а сначала джунгарский разъезд осматривал - ничего не заметил. Успели землей присыпать.
Рыжий лаонец стоял и смотрел в ров - с неподвижным лицом. Только голос срывался:
- Мы случайно пришли. После полудня. Мы пришли, а души еще кричали.
Когда Марваз понял, что хочет сказать самийа, у него пересохло в горле.
Он обернулся к башне. Ворота стояли закрытыми - на здоровенный брус. Джунгары деловито стаскивали к ним тахты, бочки, тачки и прочее дерево из окрестных домов. Внутри слышались вскрики и постанывания сотен людей.
- Солому, солому несите! - знакомый степняк с серьгой уже взгромоздился на лошадь и начальственно махал рукой.
Марваз хотел сглотнуть, но в горле давно все высохло. К воротам потянулись с ворохами рисовой соломы.
Лаонец смотрел на приготовления с таким же неподвижным лицом.
- Там же... - начал было каид.
И снова увидел голую женщину с ребенком. У обоих от веревок под горлом остались темные, приметные ссадины. Такие остаются, когда тащат волоком, а жертва бьется.
- Еще соломы!..
- Марваз, Марваз! - тихо позвали с земли.
Каид охнул и чуть не стукнул себя по лбу - он совсем позабыл про Халида.
Васитец, кстати, гляделся неважно: белый, как ихрам, весь лоб в бисеринах пота. И за живот держится, губы кусает и морщится.
- Чего это с тобой, брат? - испугался Марваз.
- Да уже легче, - покивал тот бесцветным лицом. - Живот прихватило, думал, помру, орал тебе, ты меня волок, не слышал...
- А сейчас? - еще больше испугался ятрибец.
- А сейчас вроде отпустило... - вздохнул Халид.
И вдруг разрыдался:
- У меня жена была! Дети! На моих глазах! В такой ров! Всех с вилаята согнали, велели копать! - васитец зашелся во всхлипываниях.
Потом продышался и застонал:
- А я, выходит, им сам яму вырыл! Целый день копали! Сын мне помогал!
И завыл, вцепившись руками в волосы:
- На моих глазах! По горлу ножом! Всех! Всех!..
На плечо Марвазу легла легкая, но цепкая рука. Сумеречный голос звякнул:
- Уведи его отсюда, каид. Этот человек уже достаточно повидал.
Марваз посмотрел на резво таскающих к воротам солому джунгар и кивнул.
Степняки деловито расклыдывали костры и подносили связки факелов.
- Уведи его далеко, - проговорил лаонец.
Желтые совиные глаза смотрели совершенно спокойно.
