Клыки в пасти Манат обнажились во всю немалую длину. Богиня смеялась, неслышно, но страшно до дрожи в позвоночнике.

   - Я приношу вам... извинения...

   Манат запрокинула ушастую голову, гончие у ее ног завывали - от хохота?..

   - И... прошу вас... оставить мою землю в покое.

   Демонический смех разом стих.

   Длинноухая голова приблизилась к лицу аль-Мамуна:

   Наглец! Я - хранительница покоя этой земли!

   И тогда он обреченно, но честно ответил:

   - Больше нет. И на мне нет за это вины. Такова воля Всевышнего.

   Кто ты такой, чтобы говорить за Всевышнего?

   Обернувшись к шепоту Уззы, Абдаллах хриплым от страха, запинающимся голосом ответил:

   - Нет силы, кроме как у Всевышнего. И Он сказал через Али про тебя и твоих сестер: 'Аль-Лат, аль- Узза, Манат - только имена, которыми вы сами назвали, - вы и родители ваши. Всевышний не посылал с ними никакого знамения. Они следуют только предположениям и тому, к чему склонны души, а к ним уже пришло от Господа их руководство. Или же человеку принадлежит то, что он пожелает? А ведь Всевышнему принадлежит и последняя жизнь и первая'. Я сожалею о нанесенных вам оскорблениях. Случившееся с нами в последние годы - кара за невоздержанность и неисполнение обязанностей. Но к нам уже пришло руководство от Господа. И это - не вы.

   Кто же защитит Таиф? Нахль? Медину? Хайбар? Ямаму? - усмехнулась пустота под маской.

   - Страж Престола, - твердо ответил аль-Мамун.

   И вдруг вспомнил, зачем он здесь.

   О Господь Миров! Конечно! Тарик! Страж Престола! Его-то я и потерял!

   Колени затряслись, и руки враз ослабели. Тарик! Он потерял Тарика!

   Почуяв его отчаяние, гончие залились торжествующим воем. Пустота под маской Уззы загустела горькой чернотой. За спиной собачьим радостным лаем залилась Манат:

   Страж Престола! Страж Престола! И где же он, твой Страж Престола? Ха-ха-ха, посмотрите! Маленький человечек ищет маленького сумеречника! Ха-ха-ха!..

   Отчаяние и гнев заставило Абдаллаха выпрямиться - нет уж, унижения он не потерпит! И он крикнул:

   - Смейтесь сколько хотите, но и вы знаете, и я знаю: 'Всевышнему принадлежит и последняя жизнь и первая. Сколько ангелов в небесах, заступничество которых ни от чего не избавит, если только не после того, как дозволит Всевышний тем, кому Он пожелает и соблаговолит!'. Вот истина! Я найду его! Найду! И вы - все трое - уйдете!

   И тут:

   Надеешься на Его бла-аагость... - по-змеиному зашипело в уши.

   Запоздало повертев головой, аль-Мамун понял - этого голоса он еще не слышал.

   Пожелает, говоришь... соблаговолит... Да кто ты такой, грязная вша?

   От тихого, ползучего шипения стыла в жилах кровь. И распухала холодными, льдистыми осколками, распирая грудь, как у одинокой птицы, замерзшей на ветке.

   Хи-хи-хи, глупый человечек думает, что там, на небесах, есть кому-то до него дело... хи-хи-хи...

   Сердце колотилось так, что дышать стало невмоготу, а лицо залил пот. И ни рукой, ни ногой не двинуть, и левой руки вовсе не чувствуешь...

   Через год здесь не будет никого!!! Вас всех смоет! Твари! Эта земля уйдет под воду и мрак, как это было всегда, до начала времен! Вши! Твари! Осквернители почвы! Вот что Он для вас приготовил - огонь! И Волну выше глупых минаретов! Вы сдохнете! Сдохнете! Сдохнете!!!..

   - Покажись, - пересохшими губами прошептал аль-Мамун тысяче шепотков. - Покажись, аль-Лат. Покажись.

   В голове установилась настороженная тишина.

   - Ну же, - еще громче сказал Абдаллах. - Покажись! Или ты горазда пугать лишь шепотом?

   И тут богини снова рассмеялись - обе. Растерянно крутясь и оглядываясь, аль-Мамун видел, как сотрясаются черные плечи Уззы, как запрокидывает ушастую песью башку Манат. Богини веселились. От души.

   А, отсмеявшись, Узза фыркнула:

   Она не может! Твой маленький сумеречник лишил ее облика! Даже тени на песке не осталось!

   И обе фигуры вновь сотряслись в громовом, но беззвучном хохоте. Богини смеялись, а вокруг стояла... тишина. Звучная, как струна. Звучащая тишина Всевышнего.

   Небо затягивалось фиолетовым, тени стремительно вытягивались, росли, росли, пронзая гребешки песка...

   Чтобы удержаться на краю безумия, аль-Мамун выдавил:

   - Я... должен его найти. Найти Стража. И узнать... правду.

   Произнося последние слова, он зажмурился. Молчание, наставшее после хохота мертвых богинь, было хуже одиночества и мрака.

   Раскрыв глаза, Абдаллах никого не увидел. Только гаснущий город в море песков, тысячи, тысячи колонн и арок, пустыню и изломанные горы на горизонте.

   - Я найду Стража - и вы уйдете! - настырно прошептал он сухими от страха губами.

   Мы согласны, маленький человечек, прошелестело в ответ. Прошелестело из ниоткуда.

   Но если ты его не найдешь, ты останешься с нами.

   Они засмеялись над самым ухом. Аль-Мамун сжал кулаки, ногти вошли в ладони. Боль удерживала от панического, оленьего страха. Почему-то Абдаллах знал: если побежишь - конец. Разорвут. Поэтому он дрожал, но стоял на месте. Смех постепенно утих - вместе с удаляющимся собачьим лаем.

   Черная высокая арка ворот дышала холодом.

   Нужно было решаться.

   Прикусив до крови - чтоб очнуться! - губу, Абдаллах откашлялся. Произнес:

   - 'Поистине, те, которые не веруют в последнюю жизнь, называют ангелов именами женщин'.

   Прочитав аят, он чуть не присел - от страха. Но вокруг стояла мертвая тишина.

   И тогда он решился. Шаг. Еще шаг.

   Только песок скрипел под подошвами.

   Выпустив сквозь зубы воздух, аль-Мамун пошел - шаг, шаг, еще шаг - вперед. Мерно читая из Книги:

   - 'Но нет у них об этом никакого знания; следуют они только за предположениями, а ведь предположение нисколько не избавит от истины! Отвернись же от тех, кто отвращается от Нашего напоминания и желает только ближайшей жизни. Таково же количество их знания; поистине, Господь твой - Он лучше знает тех, кто сбился с Его пути, и Он лучше знает тех, кто пошел по прямому пути. Всевышнему принадлежит то, что на небесах и что на земле, дабы Он воздал тем, которые сделали дурно, за их поступки и воздал тем, которые совершили добро, благом, - тем, которые сторонятся великих прегрешений и мерзостей, кроме мелких проступков: ведь Господь твой объемлющ прощением! Он лучше знал вас, когда Он извел вас из земли и когда вы были зародышами в утробах ваших матерей. Не очищайте же самих себя: Он лучше знает тех, кто богобоязнен!'.

   Дочитав аят, аль-Мамун почему-то снова обнаружил себя в темноте. И не в городе. Хотя он помнил, что вошел в ворота и шел по расползающимся плитам узкой улицы.

   Он оказался перед стеной. Над стеной покачивались черные вершины кипарисов. Сердце сдавило ужасом - кладбище?..

   Нужно найти ворота. Нужно найти ворота...

   Ведя ладонью по неровному камню - пусть, пусть это иллюзия, но ему было нужно прикосновение камня, хоть какая-то иллюзия прикосновения к вещному, прочному - аль-Мамун читал:

   - 'Видел ли ты того, кто отвернулся, и дал мало, и поскупился. Разве у него знание о сокровенном, и он видит? Разве ему не сообщено то, что в свитках Дауда и Абдаллаха, который был верен: что не понесет

Вы читаете Кладезь бездны
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату