- Я ничего не знаю наверняка, - так же тихо отозвался кот. - Я не знаю, куда он пойдет и что с ним... будет. А вот про мстительных неупокоенных духов я знаю достаточно - поверь мне, о человек...
- Это правда, о Кассим? - Абдаллах повернулся к суфию.
- Что именно? - с кошачьей мягкостью отозвался тот.
- Пора, - мурлыкнул джинн. - Отпусти его. Избавь нашу землю от опасности. Нашу, человек, - ибо землю аш-Шарийа делят джинны и люди...
В камнях свистел ветер. Небо в проломах над головой заплывало чернотой ночи.
- Отпусти его, - прошептал суфий. - Скажи ему 'прощай', о мой халиф.
- Что-то вы от меня скрываете, - чувствуя, как утекает меж пальцев песок времени, в отчаянии пробормотал аль-Мамун. - Что-то вы не договариваете... Что-то, что я знаю, но не могу собрать воедино...
- Мы теряем время, о человек, - зашипел джинн. - Ну?!..
Время текло, текло сквозь пальцы, как белый песок в опрокинутой колбе стеклянных часов...
- Вы - как он, вы не врете, вы недоговариваете...
- Непра-аавда, - мурлыкнул то ли кот, то ли шейх. - И Тарег, и Кассим сказали тебе полную правду, истинную правду, не утаив ни единой ее части...
Время утекало, утекало, что же это могло быть... Письмо... Разговор с лекарем... 'Это касается меня одного'... Что-то он еще должен был знать о Тарике... что-то еще... что же это может быть?..
И тут его осенило.
- Хватит меня дурачить! - вынырнул из сумеречного полуобморока Абдаллах. - Тарег и Кассим сказали правду? А ты, котяра? Ты - всю правду мне только что сказал? А? Что именно из тобой сказанного - правда? Ну! Отвечай!
Кот вздыбил шерсть и злобно рявкнул:
- Смотрите, какой умный! Спрашивай!
- Где наврал, тонкохвостый?
Джинн опустил загривок, вздохнул и посмотрел на Джунайда:
- Ну что, Кассим. Прямой вопрос. Ты меня просил помочь - я помог. Но это прямой вопрос. Извини.
- Ничего не поделаешь. Отвечай, Имруулькайс, - сухо отозвался шейх.
- Я... соврал... насчет того, что Полдореа нельзя вытащить.
- Ух ты! - выдохнул аль-Мамун. - Джунайд, а ты зачем мне врал?
- Я не врал, - с какой-то бесконечной усталостью отозвался суфий. - Я тебя берег, о мой халиф. Тарега... можно вывести к свету. В теории. Но сейчас вокруг него - ночь, а оттуда мало кто возвращается. Я полагаю, что путешествие не принесет тебе блага. Ты можешь остаться там навсегда.
- Там - это где?
- Я уже сказал, - сказал Джунайд. - И не буду повторять вновь, чтобы не искушать тебя, о мой халиф. Я не хочу держать ответ на Последнем суде за то, что своими руками направил халифа аш-Шарийа к гибели.
- А за то, что отправил нерегиля бродить после смерти шайтан знает где, ты отвечать не будешь?
- В хадисе сказано, что каждое наше деяние будет взвешено и спросится за самые тяжкие. Погубить тебя - более тяжкий грех, чем погубить Тарега. Ты - еще жив и можешь спасти аш-Шарийа, когда наступит время бедствий. Он, - Джунайд кивнул на пыльное тело, - нет.
- Откуда ты знаешь? А если я его верну?
- Даже если вернешь, - пожал плечами Джунайд. - В четыреста девяносто первом году нерегиля в аш-Шарийа не будет.
- Что?!
- Его нет в гороскопе, - отчеканил суфий.
И тут аль-Мамуна оставили последние силы.
Он сполз по щербатой стене и с бессильной яростью пробормотал:
- Как же я вас ненавижу... Как же я вас ненавижу... Я не-на-ви-жу все эти ваши бредни, пророчества, гадания, гороскопы, астрологию, алхимию, магию, смутные сказки, мутные притчи...
И тут же осекся. Притчи. Притчи...
О Всевышний. Притчи.
Ну конечно.
- Собака... - прошептал он, поднимая взгляд на бледнеющего на глазах Джунайда. - Собака и суфий... Притча о собаке и суфии - с дурацким, якобы не идущим к делу толкованием... которое просто относилось не к битве с аль-Джилани!
Кот и шейх медленно переглянулись.
- Я угадал! - счастливо ахнул аль-Мамун. - Притча относилась к нынешнему делу и положению! Собака! Собака сама находилась на одной из стоянок пути суфия!
Джунайд покорно вздохнул.
- Собака - это Тарик! Тарик - на стоянке пути? Какой? - вскакивая на ноги и отряхиваясь, строго спросил Абдаллах.
- Его зовут Тарег - если ты хочешь отыскать его на дороге созерцания, - тихо ответил Джунайд, не поднимая глаз.
- Где он, о шейх?
- Я уже отвечал тебе, - упрямо отвернулся суфий.
- Я вспомнил, - вскрикнул аль-Мамун. - Вспомнил! Ночь. Он на пути, и его стоянка сейчас - ночь!
- Не надо, - с очень человеческой печалью сказал кот. - Ты не вернешься. Это очень далеко.
- И очень страшно, - бесстрастно выговорил Джунайд.
- Ты там был? Ты ходил в темную ночь? - тихо спросил аль-Мамун.
- Ночь - бесконечна, - ответил суфий.
- Я найду там ответы на мои вопросы?
- Ночь - не время для вопросов.
- А для ответов?
- У каждого своя ночь. Твоя вера - это тоже ночь.
- А мне недостаточно веры! Я хочу знать! Знать, что нас ждет! Я хочу пройти за ним по пути созерцания и получить знание. Знание истины. Я хочу узнать про четыреста девяносто первый год. Узнать наверняка.
Джунайд вдруг оскалился - свирепо, прямо как джинн:
- Зна-аать? Узнать наверняка-ааа? Да кто ты такой, чтобы задавать Всевышнему вопросы и получать на них ответы?!
- А кто ты такой, чтобы знать про Его ответы?!
- А если Он не ответит?
- А если ответит?
- Да ты даже не узнаешь, был ответ или нет! Там нет знания! Там даже разума нет!
- Я читал с моим наставником трактат 'Восхождение...'
- Глупости. Аль-Асмаи читал про ночь, но не входил в нее!
- Неважно! Он учил меня распознавать видения. Учил, что все, что мы видим там, есть порождение нашего разума. Что мы смотримся в зеркало сознания...
- Чушь! Единственная правда о ночи состоит в том, что ты можешь навсегда остаться слабоумным идиотом, пускающим слюни! И лишь время от времени твои члены будут напрягаться в судороге, и тогда жена будет вызывать к тебе массажиста, чтобы их расслабили, - иначе как уложить мужа в постель! И эта судорога будет отмечать новый шаг по ночному пути! Судорога - и слюни! Вот такое знание! Устраивает?!
- Я готов к этому!
- Нет, - покачал головой Джунайд. - К этому ты не готов. Никто к этому не готов.
