- Но...
- Ему хорошо платили за это.
Резко выдернув руку из цепких пальцев сумеречника, аль-Мамун ухватился за шершавый, рассохшийся дверной косяк. Державшие коней под уздцы джунгары с любопытством посматривали на халифа. Воины Движущейся гвардии видели худого верзилу в несвежей рубахе и мятых штанах, босого и всклокоченного.
Прекрасное зрелище.
Прекрасное положение, о Абдаллах.
Прекрасный день, чтобы выйти на воздух.
Потом он раскашлялся. Персиковый морок расползался из головы, возвращая сознанию ясность и четкость мира. Мира, который оказался совсем не таким, каким он виделся в течение этих шести недель.
- Кто ему платил? - отперхав, просипел аль-Мамун.
- Это длинная история, - тихо ответил Тарик.
- Где он? Где ибн Шуман?
- Сбежал.
- Зирар?
- Сбежал.
- Зухайр?
Нерегиль не ответил.
Аль-Мамун повернулся к нему. Тарик молча покачал головой. И показал куда-то в сторону ограды. Сначала Абдаллах не понял. Потом разглядел длинный сверток, лежавший в тени высокого дувала. На старом истертом ковре проступили бурые пятна. Кровь.
- Мы нашли его мертвым в передней комнате, - мурлыкнуло под ногами.
Это пришел черный кот-джинн.
- Остальные?
- Сбежали.
- Куда? К кому? И кто платил ибн Шуману?
Тарик, скрипя половицами, медленно вышел на террасу и остановился в шаге впереди. Потом чуть повернулся и покосился на Абдаллаха большим серым глазом.
- Так кто? - свирепо поинтересовался аль-Мамун. - Тахир?
- Такое... возможно.
- Так ты не знаешь?! - вскипел Абдаллах. - А кто подослал убийц? Это ты знаешь?! Где была разведка? Где этот наглый аураннский котяра? Где Меамори?!
- Нет, - тихо и просто ответил Тарик, все так же, не мигая, глядя на него. - Я не знаю, где Меамори.
- Что?!
- Его взяли под стражу по приказу Тахира. Сразу после штурма Хаджара. Его и Иэмасу, который командовал в Движущейся гвардии эскадроном.
- И?..
- С тех пор Меамори и Иэмасу пропали, - отводя глаза и отворачиваясь, глухо выговорил Тарик. - И я не знаю, где они сейчас.
Что-то во внешне бесстрастном лице нерегиля подсказало аль-Мамуну воздержаться от дальнейших упреков. Кашлянув в кулак, он вдруг спросил:
- А... ты?..
Тарик снова покосился:
- Недавно. Два дня назад.
Абдаллах молча кивнул. Они друг друга поняли.
Помолчав и пошевелив ушами, нерегиль продолжил:
- Я сразу стал тебя разыскивать. Тахир хранил место твоего пребывания в тайне.
- Ты успел вовремя, - твердо сказал аль-Мамун.
Тарик вдрогнул - прямо как растерянная ловчая птица на рукаве.
- Я не шучу. Ты успел вовремя.
- Я...
- Я тебе признателен.
Нерегиль горько склонил голову:
- Я...
- Во всем, что случилось, нет твоей вины.
Тарик несколько раз сморгнул. И, странно скривившись, сказал:
- Это... я тебе признателен. За все, что ты сделал для меня... там.
Абдаллах расправил плечи, вздохнул полной грудью и вдруг улыбнулся бегающим курам. И ответил:
- Я знал, на что шел. И узнал, что хотел.
Тарик недоуменно поднял бровь.
- Ты от меня так просто не отвяжешься, нерегиль. И аш-Шарийа никуда не денется - во всяком случае, в ближайшие века. Так что - не надейся, Страж Престола, на скорую погибель и конец света. У тебя впереди длинный путь и куча дел.
Нерегиль слабо улыбнулся и покачал головой.
- К тому же, - продолжил аль-Мамун, - я тебе обещал. Забыл?
- Что именно? - снова удивился Тарик.
- Что если что, я тебя достану с того света. Я поклялся девяносто девятью именами Всевышнего. Ну вот, ты сбежал. А я тебя - вернул. На водяное колесо не отправлю, не бойся.
Нерегиль ссутулился, прижал уши и с пугающей горечью проговорил:
- Я бы предпочел, чтобы ты отправил меня на водяное колесо.
Таким - испуганным? - он Тарика не видел.
Сердце словно бы сжала рука в кольчужной перчатке. Поддаваться страху нельзя.
- Что происходит? - жестко спросил аль-Мамун. - Я хочу знать правду.
- Я не знаю всей правды, - горько сказал нерегиль.
- Что случилось? - тихо переспросил Абдаллах, и страх принялся подниматься в нем, как вода. - Где Нум?
Тарик отчанно помотал головой.
- Что?! Где дети?!
- Я... не знаю... Похоже, их успели вывезти из дворца...
- Что?!..
Нерегиль попятился и снова замотал головой - ничего, мол, не знаю...
Под колено застучало что-то мягкое и теплое, ошалело глянув вниз, аль-Мамун снова увидел джинна - тот бил его по ногам хвостом и ходил, как ходят самые настоящие коты, когда трутся о штаны хозяев. Джинн поднял морду и строго сказал нерегилю:
- Полдореа! Хватит трясти башкой на манер лошади! Ну-ка соберись для доклада!
Повернувшись к халифу, кот мрачно заметил:
- Не советую выслушивать такие новости на пороге. В передней комнате сменили ковры, на которых убили того несчастного, Зухайра. Идем сядем, о человек. Нам есть, что тебе рассказать.
И, повернувшись в сторону двора, звучно рявкнул:
- Хафс! Хафс, жирная задница! Хватит душить куриц, ты не пройдешь в дверь, клянусь Хварной! Иди сюда, тебя ждет халиф! Что? Халиф ждет, жирная морда, ты же знаешь, что такое халиф? Это тот человек, в чьем хариме тебя откормили до страшных размеров! Скотина! Вы только посмотрите на эти объемы, клянусь священным огнем, это не шерсть!
- А что же это, во имя Милостивого? - непроизвольно ужаснулся аль-Мамун, отступая.
- Племянничек, - удовлетворенно заметил джинн. - Отожрал рыло, ничего не скажешь.
