— С какой стати? — возмутился Глеб. — Мы просто подсказали вам, как можно надавить на Андрея Круля. И только.
— Зачем мне на него давить?
— Он должен рассказать правду.
— Тогда точно обозначьте мою цель. Вы хотите, чтобы я запугал парня и заставил сознался в том, что именно он организовал травлю лучшего друга?
— Насильно выбитое признание нам не нужно.
— Тогда не вижу смысла в шантаже.
Полищуки обменялись взглядами.
— Вы будете оспаривать каждое наше предложение? — поинтересовался Глеб Михайлович.
— Да, если вы будете держать меня за дурака.
— Что вы имеете в виду? — вытаращил глаза Глеб
— Вы подталкиваете меня к нарушению закона. Шантаж — противоправное действие. Но он — не самоцель. Наверняка, вы собрались вытрясти из Андрея бабки. А значит, я должен подписаться под вымогательством. Бесплатно нарушать «Уголовный Кодекс» я не намерен.
— Сколько стоит ваша пленка? — старый Полищук сердито щурился.
Круглов задумался.
— Сложный вопрос. А сколько вы намерены взять с Круля?
— Вы умный и проницательный человек, — повел издалека Глеб, — и понимаете, кто тут диктует условия. Кстати, ваша милая Валерия Ивановна…
— Мы вчера объяснились. Теперь у меня нет от Леры тайн, а значит у вас нет против меня козырей, — перебил Круглов.
— Я посажу вас, — ласково пообещал Глеб Михайлович..
Круглов снисходительно усмехнулся.
— Я посажу Осина.
Старый адвокат открыл широко глаза и изумленно спросил:
— Чем же Витюша провинился перед законом?
— Пока это наша девичья тайна.
— Пока? — переспросил Глеб. — Что это значит?
— Это значит, наш гость блефует, — фыркнул Глеб Михайлович.
— Давайте, проверим, — предложил Круглов. — Троньте меня и посмотрим что будет.
— О чем мы собственно толкуем? — Глеб Михайлович устало потер лоб. — Вы намерены с нами сотрудничать или нет?
— Да, но на условиях, которые меня устраивают.
— А именно?
— Пять тысяч долларов за пленку, — рубанул Круглов.
— Вы их получите. Если заставите Андрея заплатить деньги, — Глеб Михайлович поджал губы, — Условия такие: срок выплат — год, ежемесячный взнос — пять тысяч баксов или единоразово — пятьдесят. Первая транш пойдет в ваш гонорар. Да, Глеб?
— Да, — подтвердил внук.
— Это другое дело. Когда можно притупать к работе? — Круглов старался не замечать злые взгляды адвокатов.
— Хоть сию минуту. Но имейте в виду, что встречаться с фигурантами вы будете в присутвии Глеба, — уведомил старый Полищук.
На этой почти радужной ноте Круглов покинул не очень дружелюбную контору Полищуков и вернулся домой. В квартире царил идеальный порядок и пахло так вкусно, что все проблемы в миг ушли на второй план.
— У меня борщ и голубцы, — сказала Лера. — А у тебя что?
— Свидание с Андреем и в перспективе пять тысяч баксов, — парировал Круглов. В кои веки он был доволен собой. Если все пойдет как следует, скоро у него появятся деньги. — Исходная установка вывернуть парня наизнанку, выведать что удастся и выколотить деньги.
— Ты его будешь бить? — испугалась Лера.
Круглов вздохнул тяжело.
— Нет, буду убеждать словом. Полищук сказал: если вы, уважаемый, Валерий Иванович Лерочку уговорили, значит и к Андрею подход найдете.
— Шутник.
— Честно, так и сказал.
— Когда вы встречаетесь?
— Завтра в 13.00.
— Кстати, а сейчас сколько? У меня же сериал… — Лера устроилась на диване и в миг позабыла обо всем на свете.
Круглов, немного удивленный, раньше Лера сералы не жаловала, отправился на кухню. Хотелось побыть одному. Что-то неясное томило душу, цепляло внимание, не оставляло ум в покое. Что? Предчувствия обманывали Круглова редко. Однако сейчас, нервозные шепотки интуиции могли быть следствием неопределенности его положения. С кем я, против кого, думал Круглов. Путешествие между Сциллой и Харибдой, служба Дмитрию и Полищуку, война на два фронта, грозили закончиться в любой момент любым результатом. «Надо держать ухо востро, — напомнил себе Круглов, — и глядеть в оба, как бы эти монстры не сожрали меня с потрохами».
Сериалы Лера действительно не любила и сейчас, изображая интерес, с трудом выдерживала жвачку пустых фраз и липовое многозначие актерских физиономий. Старания и страдания не оказались напрасны: Круглов, понаблюдав минуту другую за ее отсутствующим лицом, не посмел посягать на святое и удрал на кухню. Лера вздохнула с облегчением и, едва за милым закрылась дверь, погрузилась в размышления.
История, рассказанная Валерой, произвела впечатление. Осознание того, что человек, которого она любит, превратил жизнь другого в кошмар, без причины и повода, за деньги, из корысти, повергло ее в ужас.
Сначала.
После, стараясь понять, а главное, соразмерить свои чувства и чужие неприятности, мнение свое Лера изменила. Безгрешных людей нет. У нее самой на совести пятна. Но Круглова за его грехи поймали и наказали, а ее чаша сия миновала. Значит, винить Валеру нельзя. Он не творил зло ради зла, не преступал закон удовольствия ради. Он просто не сумел противостоять обстоятельства. Он был тогда молод, глуп, слаб душой. Теперь он иной…
«Нет, — вздохнула горько Лера. — Это не правильный подход. Надо сказать самой себе правду: он — бандит, преступник, он третирует ни в чем, ни повинного человека, но… я люблю его», — любовь была главным в нынешней жизни Леры. Любовь стоила дороже правил, стояла выше жалости к Осину и отменяла привычную потребность делить все на черное и белое. Любовь поднимала над условностями, примеряла законную мораль и грешную страсть. И, безусловно, оправдывала Круглова. Он был ни в чем ни виноват. Мало того сам был жертвой и требовал помощи.
От сделанного открытия сразу стало легче дышать. Лера даже улыбнулась. Она — молодец. Сумела к собственной выгоде решить сложнейшую этическую задачу. Теперь предстояло решить не менее важный вопрос: как вытащить милого из беды?
Увы, идей достойных внимания пока не было, но это вовсе не значило, что ситуация тупиковая. «Просто надо подождать, посмотреть какие результаты принесет расследование, — подумала Лера и спустя секунду скептично добавила: — и принесет ли», — затея Полищуков казалась ей странной. Круглов не мог заставить фигурантов быть откровенными, а сами они отнюдь не горели желанием делиться сокровенными тайнами. Не понимать этого адвокаты не могли, тем ни менее отправляли Валеру «в народ» и даже посулили за бесперспективное занятие немалые деньги.
Кстати, о деньгах. Интересно, — мысли обрели новое направление, — на что пойдут пятьдесят тысяч, которые Круглов должен вытрясти из Андрея? Неужели в зачет злополучных ста тысяч? Или возможны варианты? Что помешает адвокатам присвоить деньги себе? Собственно, ничего. Андрей и Виктор больше
