растеклось водой. Элрэт поднял глаза к небу и увидел снег. Снежинки падали медленно и лениво, словно им хотелось ещё немного зависнуть в воздухе, насладиться напоследок ощущением полёта. Перед тем, как упасть на землю, словно в общую могилу, что бы лежать там с такими же.
— Шла бы ты домой, доченька, а то простудишься! — сказал император принцессе.
Она что-то сказала отцу и побежала из сада, шелестя кружевными юбками.
Лир подставил ладонь и поймал одну из снежинок. Почему-то вспомнилось, что в детстве нянька говорила, что не бывает двух одинаковых снежинок. Лирнэ никогда не обращал на это внимание. Но сейчас в его руке лежала восьмиконечная звездочка, состоящая из кристаллов льда. Любовался он ей не долго. Вскоре от снежинки осталась только капля воды.
— Пожалуй, мне пора идти, — сказал Лир.
— Что ж, не смею вас задерживать, — произнёс император.
Стало немного легче. Должно быть, от вида падающего снега такого лёгкого и чистого. И скоро земля укроется своим новым нарядным саваном до весны. Лирнэ пожалел, что не может впасть в спячку, как медведь. Что бы всю зиму пролежать в берлоге и никуда не высовываться. Зима выглядела красиво только со стороны. На самом же деле, холод его пугал.
Первый снег хрустел под копытами лошади, которая почему-то вдруг стала казаться белее этого самого снега. Сель двигалась медленно и неторопливо, по городским улицам не очень-то разбежишься. Вдруг кобыла остановилась, как вкопанная. Лир не сразу понял, что случилось. На дорогу перед ней выбежали две собаки. Они не лаяли и не кидались, просто смирно сидели. Одна из них была светло-серой, вторая чуть темнее.
— Сель, что ты псин каких-то испугалась!? Иди, давай! — сказал Лир, похлопывая кобылу по шее.
Лошадь только фыркала и не хотела идти дальше. Лирнэ ещё раз взглянул на собак. Удивлению его не было предела. Это были волки! Самые настоящие лесные серые волки, только вот выглядели они местами потрёпано. Мех их был свален, и шкура висела, как с чужого плеча снятая. Откуда здесь в закоулках Тирвальдэна могли взяться волки?! Хотя, тут, пожалуй, нечему было удивляться.
Лир достал серебряный нож и попытался поймать отражение волков в отполированном лезвии. Отражения оказались человеческими. Но не это поразило охотника, а того, кого признал он в этих волках, пусть даже они сильно изменились.
— Сэйхель? Гарольд? — последнее имя он практически прорычал, вспоминая былое. — Вы вернулись в город?!
— Нам пришлось вернуться, таковы были причины. Мы не могли бросить своих в беде, — отвечала светло-серая волчица человеческим голосом.
— А ведь, я даже не догадывался, что вы оборотни, вашу мать! — выругался Лир, — Удивляюсь своей невнимательности. Погодите! Полнолуние уже прошло!!!
Гарольд хотел, что-то возразить, но его перебила Сэйхель.
— Больше слушай байки сельских священников. Они лишь хотят принять такой закон. Но мы совсем не собираемся ему следовать, пока что у нас есть время.
Лирнэ слез с лошади, но тут же почувствовал слабость. Его шатнуло в сторону. Старясь не упасть, он присел на один из ящиков, стоящих возле забора.
— А с чего это вдруг вы решили прийти ко мне? Или договор Гарольда всё ещё в силе и вы надеетесь получить награду за мою голову? — ехидно спросил Лирнэ, поигрывая ножом. — Я очень сомневаюсь, что у вас это выйдет.
— Нет, мы не за этим. Мы сейчас скрываемся от магов и потому не можем принять человеческое обличье. Просто грядёт беда.
— И какая такая беда?
— Бунт, который грозит обернуться гражданской войной. Между инквизицией и теми, кого они именуют нечистью.
— А зачем вам предупреждать меня об этом?
— Тебя это тоже может коснуться. Я чую на тебе вампирской след.
— Как мило! Всю жизнь был оборотнем, теперь вдруг вампиром оказался, — сказал Лирнэ, сам не зная, что подтолкнуло его на эту ложь.
— Ты связан с кем-нибудь из клана? — спросила она.
— Нет. Я одиночка. Я всегда действую один.
— На чьей ты стороне?
— На своей, как всегда!
— Будет осторожен, — сказали волки удаляясь.
Лир так и остался сидеть, глядя им вслед. И чего ради они предупреждают его о беде? Почему путают его с вампиром? Почему на слово верят, что он оборотень? Хотя это ещё можно объяснить, ведь энергетика полиморфа схожа с оборотнячей. Почему это вдруг они объединились с вампирами и прочими тварями? Это странная встреча оставила больше вопросов, чем ответов.
Серебряная цепочка уже натёрла шею до крови. Без особых колебаний Лирнэ снял треклятый символ Единого. Ему никогда не нравился этот кулон, а тем более теперь, когда на шее остался кровавый след, делающий его похожим на сбежавшего с виселицы.
В последние время вечера свои он проводил за бутылкой, или в постели с вампиршей. Лир сам не понимал, почему же его так тянуло к этой падшей женщине. Он много раз твердил себе, что это не любовь. Просто очень странная и необъяснимая привязанность. Уж лучше с ней, чем одному. Любви всё равно хотелось, только при воспоминании о Мэв сердце снова отдавалось болью. Он боялся любить, боялся быть
