— Помоги! Он умирает! — прокричала она, — Я не хочу ему зла! Спаси его!
— Убирайся прочь! — зарычал охотник и для убедительности взмахнул мечом.
Рэмия ловко отпрянула в сторону словно дикая кошка.
— Спаси его! — прокричала она из темноты.
Лир плавал в пустоте и темноте. У него было лишь одно желание лететь вперёд и не оборачиваться. Его совсем не пугала эта пустота, он знал, что скоро всё это закончится. Но вдруг, чья-то сильная рука выдернула его из забытья. Он очнулся, полусидя, прислонившись спиной к стене дома. Рядом возился какой-то тип. Элрэт хотел было что-то у него спросить, но тот без объяснений влил ему в горло содержимое ещё одной склянки. Внутри словно запылал огонь. Он ощупал место, где была рана, но она словно заросла, не оставив и следа.
— Это особый эликсир. Моментально исцеляет любые раны, только вот редкий очень, — ответил человек, на его немой вопрос.
— Я благодарен тебе за спасение моей жизни, — монотонно проговорил Лир.
— Пустяки! Работа обязывает, — здоровяк махнул рукой.
Лир приподнялся на ноги. Его немного шатало, но в целом состояние было сносным.
— Могу я узнать твоё имя? — спросил он.
— Дэрион Херт — охотник инквизиции.
— Лирнэ Элрэт. Аналогично.
Лир отвёл глаза в сторону. Сейчас он мог вполне ожидать от своего спасителя укоров и даже спорить бы с ним не стал. Надо же было так глупо попасться. Пропустить такой удар. Ещё немного и когти бы вонзились ему в сердце. Он никогда раньше не пропускал удары в эту зону.
— Дэрион, ты же человек? А инквизиторы сказали, что берут на работу только нелюдей? — спросил Лир, глядя в пустоту.
— Так хрен его знает, человек я или кто ещё?! К тому же я сам попросил, и священники не смогли мне отказать. Всё просто, я ненавижу этих упырей! Была б моя воля, я бы их всех прикончил. И на копье я их вертел! — сказал охотник, показывая здоровенный кулак.
— А вот я не могу испытывать к ним даже ненависти.
— И это после того, как этот урод чуть тебя не убил?
— Они лишь плесень под моими ногами. Разве плесень достойна ненависти? Ненавидеть можно только равного себе.
Лир ещё раз поблагодарил своего спасителя и поплёлся к инквизиторам дворами и закоулками, стараясь никого не встретить на своём пути. На самом деле он не испытывал чувство благодарности к своему спасителю. Он вообще сейчас ничего не испытывал, кроме чувства внутренней пустоты. И кого только он мог принять за Мэв предсмертном бреду? Физически он ощущал себя полностью здоровым, но после такой встречи со смертью душу рвало на части. Ему снова не дали умереть. Не пустили, оставили на земле для продолжения неизвестной миссии. А может быть просто решили, что мало с него мучений? Он тяжело вздохнул и решил пожить ещё.
Глава 5
Всю ночь Элрэту снились кошмары, как сидит он за столом с самим собой, а вроде бы и не с самим собой. Вроде бы и не похож, но если присмотреться, то источал тот образ что-то настолько злое и недоброе, что хотелось вскочить и бежать. Но тот другой подливал в бокал красного напитка. Но Лирнэ не хотел пить, гнев вставал комом поперёк горла. И холодное стекло бокала треснуло под пальцами. Осколки проткнули кожу, и вино смешалось с кровью. А тот другой только ухмыльнулся такой же коронной улыбкой и налил новый бокал.
— Я-то думал, мы никогда не встретимся, — произнёс Лирнэ, в момент сна двойник казался ему знакомым.
— А вот и не правда. Выпьем же! — ответил он.
Лирнэ осушил бокал до дна и понял, что это вовсе не вино, а кровь. Хотя сначала всё казалось обычным красным полусухим вином.
— Я пойду, пожалуй.
— Что ж иди, — ответил тот другой с плохо скрываемым злорадством.
Лир отворил дверь… и проснулся от собственного крика. Он сидел на постели, до сих пор зажимая глаза руками. Он так и не вспомнил, что же он увидел за дверью, сознание поспешило стереть ужасное воспоминание. Впервые за долгое время ему приснился по-настоящему страшный кошмар. Только вот лицо того другого он вспомнить не смог. Был ли он двойником или же просто отдалённо похож? Сейчас лицо собеседника всплывало в памяти словно размытый и неясный образ. Вроде бы волосы у него были светлее, вроде бы даже глаза зелёные?
Лирнэ оглянулся по сторонам в надежде сбросить это дурное наваждение. Вокруг было ещё темно, но определить время было трудно, осенью рассветает поздно. Посидев немного, он снова забылся сном.
Поутру сразила лихорадка. Невыносимый жар терзал его, словно внутри вместо крови лился раскалённый свинец. Не хотелось ничего, кроме того, как лежать и созерцать потолок. Мысли приходили самые безрадостные. Тоска и печаль никуда не делись, не унёс их осенний ветер, не отогрели чужие руки. Время самый скверный лекарь. С каждым разом всё больнее и больнее вспоминать минувшие дни. Вот и прошли годы сомнительного счастья, как будто бы и не было ничего. И словно всегда был один и предоставлен самому себе, словно никто никогда и не врал, что любит, и никто так безжалостно не насмехался ним. Всё прошло и скоро зима.
Осень прошла, словно её и не было. Может быть, ничего больше не было и весь мир всего лишь иллюзия, привидевшаяся под действием волшебного порошка одному сумасшедшему магу. Лирнэ
