становилось всё меньше одежды. Однако мысли Эрума были далеко. Он вспоминал.
Эрум родился и рос хилым мальчиком. Он стал едва ли не изгоем в обществе отважных воинов и прославленных военачальников, которые составляли окружение Малактана. Самому царю было плевать на своих отпрысков. «Пусть докажут, что в их жилах течёт кровь богов, а не рабов, и тогда я признаю их, — таковы были слова короля». И отпрыски старались изо всех сил в надежде заслужить внимание отца.
Эрум знал, что у него нет никаких шансов. Бесстрашный в душе, но хилый телом, юноша не мог прославить своё имя воинскими подвигами. Из всех спортивных состязаний он неизменно выходил проигравшим. И вскоре вовсе прекратил в них участвовать, чтобы не позориться.
Жажда удостоиться похвалы царя съедала Эрума. Он мог думать только об одном — как покрыть себя славой. Каждый день он молился всем известным ему богам о возможности вознестись. И судьба дала ему такой шанс.
Посол далёкого государства прибыли к Малактану с предложением о торговых правах и богатыми подарками. Но Эрум сразу уловил, что миссия этого человека совсем иная. Сын Малактана постарался сблизится с послом со странным именем Самуил. Их дружба завязалась очень быстро. Как только Самуил узнал о том, что в жилах Эрума течёт кровь Малактана, он постарался подружиться с юношей ещё сильнее.
Спустя некоторое время посол решился сообщить юноше истинную цель своего прибытия в Саланкар.
«Рано или поздно великий Малактан умрёт. Я прибыл сюда для того, чтобы отыскать наиболее достойного отпрыска царя, и со временем помочь взойти ему на трон» — так сказал Самуил и заявил, что лучшего наследника, чем Эрум, и быть не может.
Юноша лишь горько рассмеялся. «Слабый телом никогда не станет царём Саланкара!» — ответил он.
Но Самуил похлопал его по плечу: «Едем в мои земли, я обещаю, что назад ты вернешься таким, каким мечтает видеть тебя твой отец».
Юноша не поверил послу, но ему было любопытно взглянуть на королевство Самуила. Если бы он только знал заранее, куда попадет.
Через месяц пути они прибыли в дикую страну, населённую толпами чудовищных существ. Твари приветствовали Самуила как царя. Посол привез Эрума во дворец, великолепнее которого юноша не видел никогда. Спустя несколько дней сына Малактана пригласили на мистерию. Самуил опоил его странным зельем, и всё происходящее показалось юноше сном. Он смутно помнил посла, сидящего на троне из камня, и корону с головой змеи на его голове. Что с ним делали, Эрум не знал, но на утро с его телом стали происходить устрашающие изменения. Грудь и спину юноши покрыла густая шерсть, мышцы вздулись и стали крепкими как камень. Спустя месяц парень и вовсе перестал узнавать себя. Его плечи раздались вширь, а руки вытянулись и стали толстыми как брёвна. В его теле поселилась сила медведя.
— Что ты сделал со мной? — вскричал Эрум, встретив Самуила.
— То, чего ты жаждал, — ответил посол. — Вскоре ты станешь сильнее любого воина в окружении твоего отца. Но этого не достаточно. Тебя будут учить военному делу и искусству управлять людьми…
Через два года Эрум вернулся в родное отечество. Самуил дал юноше с собой достаточно средств, чтобы содержать полсотни наёмников. Бывшие знакомые с трудом узнали в широкоплечем здоровяке некогда хилого мальчишку. На первых же состязаниях Эрум одолел нескольких рыцарей, и царь обратил на него внимание. Спустя месяц парень первым ворвался в осаждённый город, правда, потеряв при этом половину своих людей. Далее подвиги следовали один за другим, и Малактан приблизил его к себе, сделав личным телохранителем. Так юноша оказался в свите царя.
При помощи: денег Самуила, которые регулярно поступали в карманы Эрума, и собственной доблести парень завоевал немало сторонников среди воинской элиты. Он единственный из внебрачных детей царя сумел заслужить того, чтобы Малактан назвал его сыном. О других наиболее прытких наследниках, которые могли бы составить конкуренцию Эруму, юноша позаботился: один умер от отравления, второй погиб в ночном бою, третьего зарезали в пьяной драке…
Эрум был доволен. Самуил тоже. Он прислал с верным человеком письмо, в котором говорилось о том, что вскоре настанет час, когда Эрум взойдет на трон Саланкара. У сына Малактана не было повода сомневаться в словах Самуила: до сих пор всё происходило так, как планировал этот странный человек.
Ададра — крепость Юктемала расположилась на уступе шумного водопада, высотой в добрую сотню метров. К замку через бурную реку вёл арочный мост. Цитадель перекрывала единственный вход в долину, где были расположены богатейшие алмазные копи. Выше и ниже по течению противоположный берег реки был сплошной неприступной скалой. А дальше долину и вовсе окружали горные хребты. О нападении с воздуха можно было не думать — природная аномалия и здесь защитила Ададру, любой летун неминуемо разбился бы при попытке преодолеть реку. Даже птицы не пытались летать над водой.
Отряд саланкарцев встал лагерем напротив моста. Как уже знал Яндар, крепость не была взята никем более чем за тысячелетнюю историю. Провизия и людские ресурсы исправно поступали из глубины долины. Цитадель могла бы находиться в осаде сколь угодно долгое время. Следопыта одолевали мрачные мысли. Вчера ночью он проснулся от боли в сердце. Тхос мысленно передал ему приказ: «Спаси девушку из лап Юктемала. Срок — два дня!»
Яндар задумчиво стоял на берегу, разглядывая стремительное течение реки. Бата сидел рядом, храня молчание.
Вступить в эти воды было бы безрассудно. Бурный поток неистово бился о камни и безудержно нёсся дальше к водопаду. Атаковать крепость можно было только в лоб, через мост, на котором располагались шесть башен одна за другой. Пришлось бы взять штурмом каждую из них по очереди и только тогда атакующие оказались бы перед самой цитаделью со стенами высотой в добрую сотню метров высотой. «Сущее безумие. Здесь можно положить тысячи людей и не добиться никакого успеха», — осознал Яндар.
Малактан подъехал к следопыту и остановился рядом, буравя взглядом Ададру.
— Даже если мы возьмём по очереди все башни, то уложим здесь всё моё войско. Каждая башня сделана так, чтобы воины, находящиеся в ней, были беззащитны перед лучниками, находящимися на следующей, и так до самых врат крепости.
— Что же мы здесь делаем, король? — Яндар, за несколько дней проведенных в марш-броске до Ададры, сумел сблизиться с правителем и мог позволить себе задать подобный вопрос.
— Я штурмовал эту крепость семь раз и сумел дойти лишь до третьей башни. Но полководцу часто нужнее вера в свои силы, нежели здравый смысл. Я знаю, что возьму Ададру в этот раз.
— Скажи, король, правильно ли я тебя понял: если бы защитников атаковали от ворот крепости, они бы не смогли оказать достойного сопротивления? — уточнил Яндар.
— Да. Но вряд ли Юктемал отдаст такой приказ, — хмуро ответил Малактан. — А у нас всего три дня до того как мой брат принесёт пленницу себе в жертву: как раз будет праздник горных вод.
Что значит принести жертву Юктемалу, Яндар уже знал. Брат Малактана, если верить слухам, был настоящей тварью, жирным безобразным демоном, который находил удовольствие лишь в обжорстве и сладострастии. Множество красавиц закончили свои жизни в объятиях этого чудовища. После ночи «любви» Юктемал, если пленница была ещё жива, приказывал зажаривать её живьём и подавать ему, как изысканное кушанье.
Яндар представил такую участь для девушки с Земли и его передёрнуло.
— Такой приказ отдашь ты, король, — внезапно ответил Яндар. — Я знаю, как мы попадем к вратам крепости, минуя башни.
— Не играй со мной, воин. Здесь земля пропитана кровью моих людей на много метров в глубину и мне не до шуток.
— Если вдоль моста поверх воды до самой крепости будет натянута верёвка, смогут ли твои воины пробраться по ней до последней башни? — спросил Яндар.
— Смогут. Только я не вижу никакой верёвки. Течение воды унесет даже твоего сагра, как цыплёнка. А даже если бы она была, как бы они смогли выбраться на мост из реки по этим гладким вылизанным водой
