любовь” (20 октября 1989 года).

Л. Ч.: “Вот это и есть главное настоящее унижение старости, милый друг, — не делаешь ни для себя, ни для других того, что должно, и того, что хочешь. Что сознаешь должным и желанным” (6 октября 1983 года).

Д. С.: “Хочется иногда пожаловаться кому-нибудь старшему. Но старших почти нет. Один только Бог” (10 февраля 1990 года).

В подаренном мне Еленой Цезаревной Чуковской экземпляре “Переписки” в конце тома заботливо вклеены вручную две страницы (они должны были находиться где-то в середине книги, но при верстке, очевидно, оказались пропущенными): это автограф стихотворения Самойлова “С постепенной утратой зренья”, посвященного Л. К. Чуковской, и титульный лист его “Книги о русской рифме” — с дарственной надписью: “Лидии Корнеевне, самой редкой”. Эта фраза, случайно оказавшаяся в конце тома, выглядит очень органичным завершением книги.

Ольга КАНУННИКОВА.

Одолевая светобоязнь

Елена Елагина. Гелиофобия. Прага — СПб., 2004, 142 стр. (“Urbi”, вып. 46,

серия “Новый Орфей”, вып. 14).

Найти подходящее название для поэтического сборника очень непросто. “Гелиофобия”, на мой взгляд, — удачная авторская находка. В ряду многочисленных фобий современного человека, пожалуй, основной является светобоязнь, то есть страх прямого, ясного взгляда на объективное положение вещей, порождающий массовое бегство во всевозможные отвлечения, позволяющие не видеть Истину, которая, как сказано, и есть Любовь.

Книга Елены Елагиной — негромкая. Но при этом — чрезвычайно страстная. Ее лирическая героиня воистину живет согласно известной пушкинской формуле: “И сердце вновь горит и любит оттого, / Что не любить оно не может”. Такая невозможность не любить (одна из основных тем сборника) воспринимается как особая проклятость. Сама любовь для Елены Елагиной есть сила если и не слепая, то существующая согласно собственным резонам, которые лишь случайно могут совпасть с нашими человеческими желаниями:

Не признает ни возраста, ни пола,

Плюет на все, летит от уст Эола

Не пухом легким — камнем из пращи.

И падает на сердце, как придется,

А после — кто там знает, что стрясется:

Задержится?.. А нет — ищи-свищи!

И ни следа не сыщешь, ни намека,

Как будто не было…

В самом деле, куда все кануло? Ожидания, задыхания, готовность на предельную жертву (“И не разжалобишь ее ни горьким плачем, / Ни разрушеньем жизненных основ”). Будто и не было твоих искренних героических усилий найти отзывчивую душу!

Кто виноват? Любовники, выросшие дети, издатели, коллеги по работе, друзья-товарищи по поэтическому цеху? Есть в книге Елагиной целый раздел — “Обидчики”. Вошедшие в него стихотворения — эмоциональные, горячие, иногда написанные почти на срыве, неровные. Что это? Своеобразная поэтическая месть всем тем, кто не заметил, не оценил, не откликнулся? Конечно, все глубже и безысходнее — это Обида, в истоках которой — почти детское недоумение: как они могут так жить, не любя и не сгорая? Отмечу также, что даже в данном разделе эмоциональность стихов Елены Елагиной на самом деле есть следствие страстного интеллектуального анализа действительности. Ее лирическая героиня хочет понять, точнее, принять этот божий мир. И не может смириться только с одним — с равнодушием живых, более того, часто весьма талантливых людей. Ей важен смысл самой фатальной неразделенности высокого волнения ее сердца. Более того, она настоятельно желает жить осмысленно, нравственно, страстно. Но такая позиция, сам дар любви превращают ее в глазах окружающих в безумную, неотступную Федру (первый раздел книги так и называется — “Недоумения Федры”). В итоге возникает горестная потребность “пересилить, превозмочь / Любви, надежды, веры нити...”. Превозмочь, то есть как бы освободиться от тех внеположных ценностей, без которых, казалось бы, человеческое существование теряет всякий смысл. Но странная диалектика бытия заключается в том, что любящая, верная душа

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату