Новый Мир ( № 2 2008)

…и с досады плюнет Ося Бродвейский

на Литейный, будто в омут летейский.

Кирилл Медведев. “...Чтоб искусство было нашим, общим, живым, постоянно творческим делом”. — “Сайт поэта Кирилла Медведева”, 2007, <http://kirillmedvedev.narod.ru>.

“Несмотря на то что многие авторы советской неподцензурной литературы <...> живы и действуют как поэты, историю этого феномена на сегодняшний день можно считать фактически завершенной”.

“Принципиально и органично включить искусство в работу демократии (как и организовать саму демократию) оказалось гораздо сложнее, чем объявить его частным делом, прогрессивно отринуть советские представления о вселенской роли художника и т. п. За выхолощенными декларациями о „частном месте” художника, отделении „означающего” от „означаемого”, текста от автора, поэта от гражданина и т. п. оказались потерянными радикально-демократические модели, разрабатывавшиеся в андеграунде (и, конечно, не только двумя авторами, о которых здесь шла речь). Этот провал сегодня становится все более очевиден, и прежний вопрос — каким образом искусству отстаивать свою независимость? — снова встает перед художниками и интеллектуалами. В дальнейших вариантах ответа на него станет ясна реальная ценность и реальная ограниченность советской неподцензурной культуры”.

Борис Межуев. “России следует осознавать, что она чужая...” Беседовала Елена Пенская. — “Русский Журнал”, 2007, 21 ноября <http://www.russ.ru/culture>.

“<…> России следует осознавать, что она чужая как для сил, представляющих мировой порядок, так и для сил, борющихся на стороне мировой революции”.

Можно стать пророком. — “ПОЛИТ.РУ”, 2007, 15 ноября <http://www.polit.ru>.

Художник и писатель Максим Кантор отвечает на вопросы читателей “ПОЛИТ.РУ”: “Contemporary art я не люблю постольку, поскольку считаю этот тип деятельности не гуманистическим, а шаманским. Это знаковая система требуется современному обществу как форма управления сознанием толпы, как регуляция инстинктов. Эта система оперирует понятиями „свобода” и „самовыражение”, но на деле давно подменила эти понятия. Иначе говоря, я считаю contemporary art инвариантом язычества, таким новым паганизмом, неоязычеством, востребованным современной империей. На бытовом же уровне contemporary art вызывает у меня ровно ту же брезгливость, какую вызывал некогда соцреализм. И не люблю я contemporary art именно за те же самые свойства, что и советское искусство: за стадность, за круговую поруку, за лакейство, за индустриальное производство развлечений. И характеры, и персонажи, фигурирующие что там, что тут, — абсолютно идентичны. Должность секретаря союза художников заменили на должность куратора и т. д. и т. п. Находиться в толпе всегда противно, находиться в толпе, объявившей себя парадом индивидуальностей, — противно вдвойне. Ровно потому же, почему некогда я не мог ужиться с соцреализмом, я не смог заставить себя войти в круг contemporary art . Уж очень, знаете ли, трудно участвовать в широко организованном и постоянно подпитываемом вранье. Интернациональный размах только усугубляет эффект. Как выражался герой Венички Ерофеева: стошнить не стошнит, а сблевать могу”.

См. также: Максим Кантор, “Распутица. Время снабженцев” — “ПОЛИТ.РУ”, 2007, 1 ноября.

Андрей Немзер. Одинокий. Двести лет назад родился Владимир Бенедиктов. — “Время новостей”, 2007, № 211, 19 ноября <http://www.vremya.ru>.

“Дело в том, что Бенедиктов никогда не хотел быть властителем дум и торжествующим певцом. Не хотел и когда логика литературной эволюции, потребовавшая в 1830-х смены „гармонической точности” на заразительный грохот, броский колорит, взвихренно-расплывчатую семантику, коей надлежало передать „физиологию” бурно кипящих страстей, вынесла его на вершину российского Парнаса. Бенедиктов знал, что удел истинного (романтического) поэта — страдание и одиночество, что он призван воспевать красоту (зримую, плотскую, обольстительную, грозную и далее по списку) и не получить взамен ни лаврового венца, ни упоительных лобзаний”.

“Что он чувствовал, когда наркотик стихотворства переставал утолять боль (недаром откровенно дурные стихи его неимоверно растянуты — только бы плавать в грезах), можно лишь догадываться. Жизнь Владимира Григорьевича — тайна за семью печатями”.

Василина Орлова. “Жизнь — вот и все наше послание миру”. Беседу вел Сергей Шпалов. — “Культура”. Еженедельная газета интеллигенции. 2007, № 43, 1 — 7 ноября <http://www.kultura-portal.ru>.