островные чайки кричат с прононсом
Сары Бернар.
Про расколы скал и утёсов стёсы
никогда не кончится их базар.
Через много лет с возмужалым сыном
вижу тебя неизменно здесь,
где о мужественном, глубинном,
верном, а потому старинном —
снились сны мне сочельник весь.
...Под открытым небом в толчёных льдах
нарасхват там устрицы в коробах,
гребешки и гады; стило в клешне
сжимал и в кафе позабыл кашне.
26.XII.2007.
"Моя борьба на литературном фронте"
<1931>
Не один Керженцев увлекается желанием “обессмертить” себя на дар<м>овщинку. То же делают и другие, кто может. Так, Халатов гордо стоит как “зам. редактора” журнала “Наши достижения” — а журнал хромает
на все четыре ноги — и в последней книжке позорнейший, скандальнейший промах редакции, не заметившей в статье Б. Завадовского перлы, буквально дискредитирующие нас. Там есть фразы такого типа: “Теперь, когда мы включили женский половой гормон в систему социалистического строительства”, или: “Нигде в капиталистическом мире нет таких благоприятных условий для собирания человеческой мочи” — или что-то в этом роде, чепуха, вздорное бахвальство по поводу вещей, которыми хвалиться по меньшей мере глупо1.
В. И. Соловьев гордо красуется на обложке полного собрания сочинений Гоголя: “под редакцией Л. Б. Каменева и В. И. Соловьева”. Каменев хоть статью в четыре страницы написал, а Соловьев — что дал Гоголю Соловьев? В качестве зав. Государственным издательством художественной литературы — бумагу и проч., но ведь этого мало, чтобы поставить свое имя на обложку. А фактическую
редакцию проделывают Халабаев2 и Эйхенбаум — то есть редактируют текст
и проч. Луначарский “красуется” буквально на всех полных собраниях русских и европейских писателей, чуть ли не на доброй половине журналов, выходящих в Москве, ухитряясь не редактировать на деле ничего: даже собственные свои статьи не редактирует, поручая это секретарю. А за ними более мелкая сошка — с аппетитами тянется к журналам и классикам: всякому лестно.
Вовсы передает слова, сказанные Сталиным налитпостовской делегации, бывшей у него: “Вот вы кричите о пролетарской литературе. А я и теперь еще читаю Салтыкова-Щедрина, Чехова, и с удовольствием читаю. Умеете вы писать так, как они? Не умеете, а надо научиться. Вы скажете, что я отстал, что у меня мелкобуржуазные вкусы, что ли. Так ведь нет. Вкус у меня не мелкобуржуазный, — а важно то, что они пишут хорошо. Вот научитесь писать, как они, перегоните, тогда и будете победителями”.
Это очень умно. Сталин редко высказывается о литературе, искусстве. Когда была украинская делегация, года два назад, он имел с ними беседу. Они напечатали ее в журнале “Критика”. По-русски она не была опубликована3. Очень умная беседа. Жалко, что он так занят, что не может уделить немного времени культурному, то есть литературному фронту и искусствам: он внес бы порядок. При его авторитете и ясности мысли, — сколько головотяпств было бы предотвращено. Он — один из немногих, который, кажется, глубоко понимает искусство и литературу.
