Новый Мир ( № 7 2011)

меня дробовик, хрен что мне сделают, какой еще рапорт, да пошли вы все).

Но в конце семидесятых я уже не мог и не хотел это слушать, меня интересовал не Кервуд, а Керуак, я отдалялся от отца согласно закону смены времен. (Ведь человеческая жизнь на самом деле очень длинная, фактически мы проживаем не одну, а несколько жизней, каждый раз словно выпрыгивая из своего предыдущего воплощения, — и все это здесь, на этой земле, не пересекая никаких коридоров смерти, все под тем же именем, под тем же регистрационным номером. ) Именно тогда, в период моего отдаления от отца и вообще от всего отцовского, я впервые столкнулся с напором будущего. Оно требовало меня, вырывало меня с корнями, я оставлял все вчерашнее (дом, веранду, вестерн, водочные кошмары, ужасное ожидание) и начинал жить сам. Наверное, это было мое первое настоящее освобождение — я избавился от одной из самых сильных зависимостей. Впрочем, это не совсем так, не столько освобождение, сколько разочарование. Герой из леса и харизматический рассказчик рассыпался у меня на глазах, исчезал в прошлом. Оставался неудержимо стареющий мужчина, рассеянный и медлительный, склонный к надоедливому повторению одних и тех же историй (от слишком частого употребления они чахли, истирались, блекли, теряли мускулистость и достоверность), оставался отшельник и хронический раскладыватель пасьянсов («Красное и черное» — один раз, «Солитер» — два, «Портретная галерея» — тоже два — и все сначала: «Красное и черное», «Солитер», «Портретная галерея»).

Наверное, это была моя первая настоящая измена. Первая настоящая потеря. Наши измены — это одновременно наши потери, но без них нет нас.

С тех пор прошло еще двадцать лет (целый классический роман), в течение которых он был жив. Но расстояние между нами уже не уменьшалось. Потом в течение многих часов я сидел у телефона, пока он умирал. Пока мне не сказали: «Да, ночью». (Несколько всхлипов со спазмами горла в ванной, где я в последний раз купал его в понедельник, — на глаза попался его помазок, только и всего, только и всего, но ведь это был его помазок.)

 

 

12. Интермедия-1

 

«Мущина, думайте быстрей, у меня сегодня еще шесть мертвецов», — сказала женщина из похоронной службы. Отец умер в ночь на Страстную пятницу, то есть полностью не ко времени, праздник, праздник, самый главный христианский праздник шел к нам, и трудящиеся хотели праздновать, а тут, курва, эти мертвецы. «В понедельник», — сказал я. «Какой понедельник, какой понедельник, — занервничала ритуальщица, — в понедельник вам ни один священник хоронить не будет! Такой праздник великий, а вы — хоронить. Самое раннее во вторник! Но до вторника он может начать портиться . Видите, какая погода? Не было весны — и сразу лето. Давайте завтра. Завтра суббота. Чтоб до праздника. Быстренько похоронили — и на Пасху полный покой».

Друзья на улице в машине тоже ждали моего ответа. Был первый яростный весенний день в конце ужасного апреля. В комнате стоял густой смешанный запах талой воды, пролесок, хвои, свечей, духов, пота. При других обстоятельствах меня бы порадовала такая интенсивность (все равно бы порадовала!). «Я позвоню домой, — ответил я. — Два слова».

Мама подошла к телефону не сразу. «Предлагают хоронить завтра, — сказал я. — В понедельник не хоронят — праздник. Если не завтра, то только во вторник». Телефонная линия была, похоже, допотопной, аппарат таким же. Черный эбонит Антоныча. Мама слышала лишь треск и отдельные слова. Я повторил трижды. «…Люди скажут… даже не до… еще побу… так нельзя…» — послышалось мне. Я понял, я и сам так думал.

«Во вторник, — сказал я, положив трубку. — Если в понедельник вы дадите нам автобус, чтобы забрать тело из больницы домой, то хороним во вторник». — «Правильно», — согласилась дама, — у них там в больнице есть холодильник . Нормально долежит. У нас тут тоже есть, но наш забит. Люди мрут, как очумелые. Особенно перед праздниками». Я заплатил за венки, ленты, надписи на лентах, оставил для художницы на бумажке образцы надписей (все равно нашел потом несколько ошибок). «За гроб платите отдельно», — сообщила дама, хоть я знал и без нее.

«Автобус в больницу от нас, понедельник, десять», — отдала мне квитанцию. «Спасибо, — сказал я на прощанье. — Веселых вам праздников». — «И вам тоже», — ответила она любезностью на любезность.

 

 

13. Интермедия-2