всю популяцию. — Он приостановился и сощурил глаза на солнце. — Ну вот, теперь в этом направлении метров шестьсот-семьсот, и мы увидим нашего профессора.
— Удивляюсь, как тебе удается ориентироваться в этих однообразных дебрях.
— Нет ничего проще, если здесь прошло детство. Пошли.
Вскоре они оказались на краю большой поляны, покрытой высокой, доходящей почти до пояса травой, с отдельными осинами и березками.
Флеминг утвердительно кивнул головой:
— Это та самая поляна, Джеф, только мы вышли на нее с другой стороны.
— А по-моему, другая, Генри. Та была поменьше.
— Эта, эта самая. Вон, посмотри, штатив стоит — аппаратура Стивса…. Господин профессор! Ау-у!
Они двинулись к центру.
— Мистер Стивс! — громко позвал Кларк. — Что-то его не видно, Генри, отошел, наверно, куда- нибудь.
Они прошли еще метров двадцать по высокой траве, когда Кларк неожиданно остановился уставившись почти себе под ноги.
— Что за дьявольщина?! Смотри!
На вытоптанном в траве пятачке лежал сломанный треножник, который видимо был основой для хрупкой аппаратуры. Ее куски валялись тут же, разбитые и раздавленные.
— Боже мой, какая дикость! — Флеминг ошарашено посмотрел на друга, потом быстро оглядел поляну и двинулся вперед:
— Мистер Стивс! Господин профессор!.. Мистер Стивс!
Вдруг он остановился, будто ударившись о невидимый барьер, что-то произошло, но он еще не понял разумом — верхушки обрамляющих поляну деревьев качнулись, и все потеряло опору. Это сознание отказалось понять увиденное — человеческую руку, оторванную около локтя… дальше, в нескольких метрах, бесформенное тело и еще что-то грязным комом. Это… голова. Густая лужа крови, огромная… и как будто еще живая…
Флеминг, не выдержав, резко повернулся и потерял равновесие. Подоспевший Кларк тут же схватил его за плечо.
— Не смотри туда больше, Генри! И отойди шагов на двадцать назад.
— Да, Джеф, я… немного не в форме, я сейчас…
Кларк увидел, что лицо приятеля побелело как бумажный лист, и его пошатывает. Но следить за этим не было времени, он уже скинул с плеча карабин и ощупывал глазами поляну и деревья по ее периметру.
Никаких признаков зверя… пока никаких…
А… вот как он отсюда уходил. В траве хорошо заметен широкий продавленный коридор. Он ведет от места кровавой драмы к лесу, несколько наискось от того направления, которым они сюда пришли.
— Генри, тебе получше?
— Да, я уже в порядке.
— Тогда возьми поляну под контроль, в особенности со своей стороны.
Кларк присел и потрогал травяным стеблем кровь.
— Зверь напал семь-восемь часов назад, Генри. Мы никак не можем вызвать сюда Шелтона?
— Прости, я все-таки не совсем в порядке. Конечно, можем, у меня в рюкзаке ракетница.
Кларк уже достал полароид, обычный, каким пользуются туристы. И начал медленно обходить место трагедии, делая снимки.
За его спиной хлопнула и зашипела первая ракета.
Шелтон возился с подвесным лодочным двигателем перед своим белым двухэтажным коттеджом с красной черепичной крышей, на которой разместилась целая система антенн для радиосвязи. Летом он никогда не работал внутри, а выносил рабочий столик на лужайку. Дверь в дом была открыта и на пороге лежал Том.
На траву поблизости Шелтон всегда ставил транзисторный приемник, и сейчас, заканчивая работу, слушал очередные новости:
«… Заканчиваются каникулы у хоккеистов. Первыми среди клубов НХЛ тренировочные сборы открыли „Питсбург Пингвинз“, завтра и послезавтра это сделают остальные команды. На прошедшем первенстве США в стендовой стрельбе по движущимся мишеням два первых места достались спортсменам из Нью- Йоркского клуба „Хоук“ Коули и Эвансу. Родные стены не помогли опытному снайперу Джеффри Кларку. И на этот раз он только третий. О погоде вам расскажет…»
Шелтон повернулся к собаке:
— Слышишь, Том, с какими известными людьми ты водишь дружбу?
Пес поднялся и сделал несколько шагов к хозяину. Он не понял, что именно ему сказали, но из вежливости махнул несколько раз хвостом.
— Так, мотор в порядке, — довольно сообщил ему тот. — Завтра отправимся на утиную охоту. И знаешь, надо бы тебя вымыть, Том. Шампунем, а?
Пес отлично понял последние слова, погрустнел, повернулся и начал медленно двигаться внутрь дома.
— Надо, дорогой, я и так делаю это слишком редко.
Сбоку, со стороны леса, внезапно взмыла красная ракета. Шелтон, вскинув голову, замер, глядя на нее, на несколько секунд. На вид, ее пустили милях в двух отсюда.
— Том!
Собака, ориентируясь на интонацию, тут же с вопросительной готовностью оказалась рядом.
— Что-то неладно, Том!
Шелтон сбросил с себя рабочий фартук и кинулся в дом, еще через десять секунд он выскочил оттуда с карабином в руках и сумкой с красным крестом через плечо.
— Вперед, Том, вперед!
Человек и собака устремились к лесу, в ту сторону, откуда была послана ракета. Они успели отдалиться метров на двести, когда там же взмыла другая.
— Надо еще пару раз опустить сеть, — сказал пожилой инспектор своему товарищу помоложе, — и закончим на сегодня.
Он сидел на носу лодки и записывал все, что им попадалось, замеряя рыбу и фиксируя данные по породам в большой, разлинованной вдоль и поперек тетради.
— А знаешь, я понял, кто были эти двое на другом берегу. — Его помощник на корме вопросительно поднял голову. — Шелтон ведь говорил, что ждет племянника с приятелем. Кажется, вчера они должны были прилететь.
— А, — помощник начал крутить ручку трала, — стало быть, ребята шли на тетеревов охотиться. Надо бы и нам сходить подстрелить парочку.
— Не стоит. Бьюсь об заклад, что Шелтон по рации пригласит нас на завтра на ужин, на этих же самых тетеревов.
— Тогда и вправду не стоит.
Помощник начал подтягивать сетку к корме, а первый инспектор от нечего делать смотрел на противоположный берег и неподвижную воду, темную и прозрачную, от уходящих внутрь нее скалистых глубин.
В уставших от водяного однообразия глазах немного рябило, поэтому он не сразу обратил внимание на странную волну, которая пошла от того берега… Треугольно расходящиеся линии, как от пловца в бассейне на соревнованиях брассом. Странная какая, откуда она здесь взялась… и движется будто длинными сильными рывками, как если бы что-то гигантское толкало ее вперед… Он встряхнул головой и присмотрелся…
