— Еще про медэкспертизу.
— Что с ней?
— Снова путаются. Не могут понять, какими именно средствами был нанесен такой страшный удар, вырвавший всю среднюю часть брюшной полости. Даже кишки при этом разорваны.
— Что значит, «не могут понять»? — раздраженно переспросил лейтенант. — Они у нас чуть ли не лучшие эксперты во всей федеральной службе.
— Не могут пока составить предположительного заключения.
— А кто его будет, в таком случае, составлять? — Он встал из-за стола. — Мы с вами, да? Может быть, нам еще забор вокруг полицейского управления покрасить? — Лейтенант двинулся на выход, размахивая руками. — Как моя ведьма-жена: «Сделай то, сделай это!» И вспоминала всегда своего бывшего танцевального партнера из мексиканцев. Его пригласим для экспертизы, так, что ли?
— А что ты горячишься, Стив? — Капитан ел пирожок с густой вишневой начинкой. — Ну, не могут специалисты понять, как именно убили этого миллионера. Ты тоже ведь не мог меня понять, когда я отговаривал тебя от глупой женитьбы. Хочешь хвостик от пирожка?
— Хвостик?
— Ну, больше ничего не осталось.
— Хвостик, это интересно…
— Стив, что с тобой?
— Желтая машина…
— Какая машина?
— Я тебе говорил. Та, что следила за профессором. А та другая, что убегала от нас, была темная.
— У преступников нет проблем с автомобилями. Что тебя удивляет?
— Ты всегда плохо учился.
— Я знаю.
— С какой стати преступники сели в желтую машину?
— Возможно, это было такси.
— Это не было такси. Чему нас учили в академии по маскировке оперативного наблюдения?
— Стив, это тебя учили, а я просто списывал.
— Джек, желтый цвет — самый невозможный. И все, что вокруг него: ни красноватого, ни оранжевого нельзя допускать. Даже мальчишка-лаборант обратил внимание.
— Преступники редко учатся в полицейской академии.
— Темный автомобиль был, а наблюдение вели на желтом?
Капитан подумал… и сам доел хвостик от пирожка.
— Ты хочешь сказать, убийство совершили так грамотно, что мы не можем понять — как, а наблюдение вели слишком по-дилетантски?
— Вот именно.
— Значит, в истории с профессором участвовали разные люди.
— Джек, когда тебе интересно что-нибудь, кроме сладкой жратвы, ты начинаешь соображать.
— Не укоряй меня пустяками. К тому же подумай, почему, стараясь запрятать труп профессора в озеро, они так неряшливо его несли — поваленное деревце, примятые кусты. Они, что, хотели нарочно оставить нам след?
— Это я обо всем должен думать, да?! Ты тут прохлаждаешься в кабинете, деликатесами себя пользуешь, а обо всем должен думать я?!
— Стив, не скандаль, не надо так с руководством. — Капитан обидчиво посмотрел на пустое блюдце. — Пирожок, видите ли, нельзя уже съесть. Что думаешь делать дальше? Не пора ли переходить к арестам?
— Кого прикажешь арестовать?
— Ну, прежде всего, Уоррена. Парень захотел завладеть исследованиями своего патрона, это почти что ясно. А по второму убийству — слугу Карла. Полмиллиона долларов, чем не мотив?
— Все это так не выглядит.
— Мы их отпустим через несколько дней под расписку. Ты же не маленький, знаешь, для верхнего начальства и для прессы нет ничего хуже отсутствия подозреваемых.
— Я не могу просто так заталкивать людей в кутузку.
— Фу ты, чистюля! Хочешь всю жизнь просидеть в лейтенантах? Поезжай и разберись с этим слугой на месте. Раскрути его, жми на уголовное прошлое. Его хозяин убит на прекрасно охраняемой территории. Никто, якобы, ничего не видел и не слышал. Так не бывает, Стив!.. И на обратном пути купи мне, пожалуйста, мороженое.
— Шоколадное, разумеется?
Капитан некоторое время колебался.
— Нет, беленький пломбир с черничной начинкой.
— Глория, вы что-то сказали сегодня за ланчем, а я упустил.
— Что именно, сэр?
— Вот у меня вертится в голове, и не могу вспомнить.
— Мы беседовали о разном.
Лейтенант раздраженно повел головой:
— Что-то было, — он покрутил в воздухе пальцами, — эдакое. И не в первый раз.
— А когда в первый?
— Там, черт возьми, в лесном домике! Тоже мысль ходит рядом, а схватить не могу.
— Вы раньше никогда не ошибались в своей интуиции, сэр.
— А, просто бракоразводный процесс меня измотал, голова дурная. Вы представляете, она унесла все кухонные принадлежности. По-наглому. У меня теперь только ложка, вилка и два ножа.
— В такой ситуации второй нож явно лишний, сэр.
— Нет, второй — самый в доме большой. Это ее намек, что мне теперь остается только зарезаться. Что же вы сказали сегодня за ланчем?..
Их ждали.
Пожилой очень крепкий на вид человек в смокинге с траурным окантованным красной канвой черным бантом. И такие же банты с правой стороны у двух женщин из местной прислуги.
— Ваши полицейские у нас уже были, лейтенант.
— Здравствуйте, — подчеркнуто произнес тот.
Обе женщины тут же сделали ему небольшой ответный поклон, но человек в смокинге никак не отреагировал.
— Вы здесь старший слуга?
— Управляющий виллой. Можете называть меня просто по имени, Карл.
Лейтенант, ничего не ответив, пошел вверх по ступенькам.
Так, вот и этот бассейн.
Он уже все видел на фотографиях: бассейн, плавающий на нем окровавленный с вывороченным, порванным кишечником труп на плотике.
— Ну, и как все это, по-вашему, произошло? — не оглядываясь назад, спросил он.
— Вы меня спрашиваете, сэр?
— Вас, в том числе.
— Мы уже дали показания вашим работникам.
— Могу сделать так, что вы все сейчас отправитесь в управление и будете давать дополнительные показания всю ночь.
Он пошел вдоль бассейна, заставляя прочих двигаться следом.
Прошел еще несколько шагов и повернулся назад: сержант ухмыльнулась ему из-за спин прислуги.
