во-первых, запасное колесо, во-вторых, большая сумка с клюшками для гольфа, в третьих… Глория, уже этого достаточно, чтобы человеку там негде было вместиться.
— Чертовщина, сэр.
— Нет, — отхлебнув пива, решительно заявил лейтенант, — не чертовщина, а какая-то биология. Лаборатория, Уоррен, исчезнувшие препараты… — Он вдруг громко с негодованием выдохнул: — У-у, желтый автомобиль, не дает мне покоя этот дурацкий цвет!
Пара следующих глотков, впрочем, немного его успокоила.
— По-моему, вы все-таки придаете излишнее значение этой мелочи, сэр.
Лейтенант, протестующее помотав головой, не согласился:
— «В капле — весь мир!» Кто это сказал, Глория?
— Все говорят.
— Н-да?
К ним подошел кто-то из местной прислуги.
— Сэр, вас спрашивают по телефону.
— Меня?
— Назвался вашим сотрудником.
Лейтенант снова посмотрел на бокал. Теперь уже с сожалением. На почти что пустой.
И пока его не было, сержант кивнула бармену, чтобы принесли полный.
Радиоперехват. Расшифровка. Регистрация № 7.
Центр — Крусту.
База к приему готова. Связь с ней по четвертому коду.
Лейтенант вернулся к столику, сел, посмотрел на неожиданно полный бокал, но пить пока что не стал.
— Какое-нибудь сообщение, сэр?
Он сначала кивнул головой и только через некоторое время ответил:
— Джессика Форман, Дики, как ее называли друзья, до недавнего времени была в очень близких отношениях с Найджелом Уорреном.
Сержант подняла брови и так и оставила их где-то вверху.
— Три загадочных убийства, Глория, и все трое погибших были связаны с одним и тем же человеком.
— Сэр…
— Что?
— Но мы не можем арестовать его на этом основании.
— Чем они там в действительности занимались, в этой лаборатории, черт возьми?!
— Вы не верите, что это только прикладные промышленные разработки?
— Не верю.
— И что будем делать?
— Думать. Точнее, думать будете вы.
— Однако над чем конкретно, сэр?
— Где бы мне, черт побери, купить недорогие занавески? Весь дом просматривается насквозь.
— Она забрала и занавески тоже?
— Ну, разумеется.
— Я поищу что-нибудь. А вы чем займетесь?
— Прямо сейчас поеду в университет.
— Хотите поговорить с Уорреном?
— Ни в коем случае. Хочу поговорить с кем-нибудь из их ученого совета. Что-то не так с этой лабораторией.
Как сказал этот доктор: «понимать, а не уличать»? Все правильно, он, значит, действительно склонен уличать.
Покойный отец называл его «маленький протестант» за детские вспышки негодования по каждому поводу, где крошечному еще сознанию виделась несправедливость. И что, теперь ее стало меньше, оттого что он сделался полицейским?
Вот здесь люди занимаются совсем иным делом: создают новое, вместо того, чтобы бороться с одним и тем же старым.
Он вдруг подумал — что именно лопает сейчас Джек в своем кабинете? Но секретарь уже попросила его пройти к декану.
Против ожидания перед ним оказался не седовласый благородный мэтр, а довольно еще молодой человек подвижного, спортивного сложения и с подозрительно узким лобиком.
— Вы, должно быть, по поводу гибели нашего коллеги? Присаживайтесь. Удалось что-нибудь выяснить?
— Пока немногое. И я надеюсь, вы сможете мне помочь, сэр.
— С удовольствием, если сумею. А что именно вас интересует?
— То, чем занимался профессор в последнее время. Но не в общих словах, а по существу самой проблемы. Насколько она, если так можно выразиться, фундаментальна и глубока?
Человек приподнял брови:
— Вы хорошо сформулировали вопрос, лейтенант, — он хмыкнул и скрестил на груди руки, — только… — и явно стал подыскивать слова, чтобы ответ не прозвучал слишком обидно для гостя.
— До того, как пойти в полицию, я закончил химический колледж. Имею звание бакалавра. Это немного, я понимаю, и время выветривает из памяти прошлые знания…
— Нет, это уже совсем неплохо! — обрадовался собеседник. — Совсем неплохо. Значит, я сумею вам кое-что объяснить. Однако давайте еще раз уточним, к чему вы тянетесь. Вас интересует не только то, чем занималась лаборатория, но и как далеко им удалось продвинуться?
— Совершенно верно, сэр.
Человек еще раз хмыкнул, провел указательным пальцем от лба к носу и, кажется, определился, с чего лучше начать.
— Должен, однако же, сразу предупредить, что лично я был постоянным оппонентом покойного в научных дискуссиях. И именно потому, что результаты, которые он ожидал получить, связаны со слишком принципиальными вещами.
— Речь шла о методах стимулирования белкового роста?
— Формально, да. Но только формально. Дело в том, что они разрабатывали приемы не столько количественного приращения животного белка, сколько скоростных показателей роста.
— Не увеличивать вес свиньи, а заставить поросенка раньше стать взрослым?
— Вы несколько огрубили ситуацию, но смысл, в сущности, верный. Фотосинтез. Вы, конечно, знаете, что это такое?
Лейтенант довольно кивнул:
— Образование белка растительной клеткой из хлорофилла при взаимодействии с водой и солнечным светом. Единственный процесс, когда появление дополнительного вещества происходит не с поглощением, а с выделением свободной энергии.
— Вот в этом и дело. Однако теперь уже установлено, что фотосинтез возможен не только в растительных, а и в животных клетках. Представляете, какие резервы у такого процесса?
— Простите, животная клетка не обладает хлорофиллом.
— Абсолютно верно, но его можно туда внести.
— Генная инженерия? Однако разве растительные гены могут быть совмещены с животными? Даже мне ясно, что произойдет резкое отторжение.
