воды…
От дрожащего глуховатого голоса сестры у шута похолодела спина. Он взял Кристину за руку — ее рука была холодной и влажной… Юджину вдруг вспомнилась русалка, мимо которой они промчались прошлой безумной ночью.
— Кристина!
— Подожди! Мама тоже увидела меня и помахала рукой…
— Надо было сказать: «Сгинь, нечистая сила!»
— Я сказала: «Не тронь меня! Мы никогда не ссорились с подводным царем!» А она улыбнулась и сказала: «Кристина, разве ты меня не узнала? Я твоя мама!»
— Нужно было…
— Молчи! — яростным шепотом велела Кристина. — Я подошла к ней, и она взяла меня за руку. Она была такая красивая, с добрыми голубыми глазами. «Как тебе живется среди людей?» — спросила она. Я рассказала ей все, и тогда она позвала: «Приходи ко мне, здесь никто не посмеет тебя обидеть! Если Роберт Лев осмелится подойти к реке, мы с подругами заманим его в водовороты, наш царь, водяной, схватит его за бороду и утащит в самый глубокий омут! Приходи жить ко мне, и ты никогда не пожалеешь о жестокой страшной земле!» — «Мама, — ответила я, — но я не хочу, чтобы у меня вырос рыбий хвост!» А она засмеялась и сказала: «Можно быть счастливой с хвостом, а можно быть несчастной с ногами! Приходи, я буду ждать тебя!» Тут она поцеловала меня и прыгнула в реку…
— И ч-что было дальше?!.
— Ничего… Я проснулась на поляне Волшебного Дуба…
— Это все нечисть ворожит! Не думай больше об этом!
— А я вот думаю… Ну что же мне делать, Юджин?
— Не верьте русалкам, госпожа! — вдруг прозвучал низкий голос Рэндери.
Юджин и Кристина вздрогнули и схватили друг друга за руки.
— Не верьте русалкам! — тяжело переведя дыхание, повторил трубадур. — Рожденный на земле не будет счастлив в подводном царстве! А потом уже поздно будет раскаиваться и сожалеть — водяные никогда не отпускают тех, кто попадает к ним в лапы…
— А я, может, и не буду сожалеть! — с вызовом заявила Кристина.
— Госпожа! — рыкнул в ответ Рэндери (и шапарцы коротко квакнули за дверью, впервые выдав, что они живы и начеку). — Госпожа, как вы можете добровольно отказываться от сокровищ, которые даровал вам Господь?!
— От каких таких сокровищ? — растерянно переспросила Кристина.
— От жизни! Слыхали вы балладу о девушке, утонувшей в реке? Она сделалась русалкой, но стала просить водяного, чтобы он отпустил ее на землю хотя бы на один день…
Рэндери помолчал, собираясь с силами — и запел тем же грохочущим голосом, каким недавно кричал: «Да здравствует фея Фата-Моргана!» — и вскоре в подземелье и в душах Кристины и шута ничего не осталось, кроме этого небывалого крика. Голос трубадура был сорванным и надсадным, иногда падал до еле слышного шепота, иногда гремел так, что раскачивались пол и потолок, но и шепотом и криком властно брал смятенные сердца слушателей и словно сжимал их в сильных горячих ладонях:
