горбоносой головой, остроконечными ушами и густой, черно-бурой, почти курчавой короткой волнистой шерстью. Жеребец истошно заржал и остановил свой бег, пропуская вперед кобылиц с жеребятами. Дикий вожак был на много крупнее своих сородичей, скорее всего потому, что в его жилах текла благородная кровь домашней кобылицы. Перебирая на месте крепкими копытами, не нуждающимися в подковах, он тяжело дышал, вертя своей горбоносой головой. Его длинная грязно-желтая грива, мотаясь в разные стороны, больно била жеребца по спине. Табун быстро уходил на восток. Преследовавшие его вооруженные всадники, рассыпались по степи, пытаясь окружить диких лошадей. Не имея возможности остановить природную необузданную силу, люди взялись за луки и пустили первые стрелы. Охотники целились в центр табуна, туда, где бежали молодые кобылы с жеребятами. С первого же залпа, больше десятка голов упали на землю. Вожак вновь истошно заржал. К его зову присоединились еще несколько десятков взрослых жеребцов. Они повернули назад, сплотились вокруг своего предводителя и пошли на прорыв.
Илья сразу разгадал тактический ход вожака. Он давно приметил его и закинул лук за плечо. Буйный охотничий азарт разгорелся в нем. Желание заарканить предводителя было настолько велико, что он, не раздумывая, стремительно пустился за ним во весь опор. Тарпаны, по своей природе были крайне дикими, осторожными и пугливыми животными. Людям они наносили сильный вред. Их жеребцы уводили домашних кобыл и дрались со скакунами, уничтожали возделываемые посевы и поедали запасы сена в степи. За табунами тарпанов по этой причине, а так же по причине вкусного мяса, постоянно шла охота.
Тарпаны плохо переживали неволю, обуздать и приручить их редко кому удавалось, но если такое случалось, то обладатель такого дикого, необузданного коня мог считать себя счастливчиком. Тарпан на языке тюркских народов означало 'нестись вскачь во весь опор, лететь вперед быстрее ветра' и это название оправдывало себя.
Илья долго гнался за вожаком. Три попытки заарканить его на скаку, не увенчались успехом. Дикий жеребец все дальше уходил на север. В конце концов, скакун Ильи начал сдавать. Тарпан все дальше и дальше отрывался от него. Илья хотел уже остановить преследование, но степь постепенно начала переходить в заболоченную низину и дикий жеребец потерял свою резвость. Тарпаны плохо переносили болотистую низменность. Строение их копыт не позволяло им быстро передвигаться по заиленной почве. Видя это, Илья вновь подстегнул своего скакуна, и тот, из последних сил сделал стремительный рывок.
Через некоторое время заиленная почва перешла в настоящее топкое болото. Конь Ильи устал так, что не мог больше идти. Выдохся и тарпан. Илья оставил своего коня и бросился в преследование сам. Идти было тяжело, вода доходила ему до груди, но он все ближе и ближе подбирался к загнанному животному. Когда разделяющее расстояние достигло броска, Илья взобрался на ондатровую кучу и, прицелившись, метнул аркан. Бросок оказался удачным. Петля аркана прочно обхватила шею и затянулась. Почувствовав неволю, тарпан из последних сил дернулся и потащил по воде Илью за собой, увлекая его в глубину болота. Человек, метр за метром подтягивал веревку, все ближе подбираясь к жеребцу, но тот не хотел сдаваться и из последних сил шел вперед. Наконец, его копыта ощутили твердый грунт. Он выбрался на берег и рухнул обессиленный в низкую осоку, тяжело дыша и дико вращая глазами. В этом поединке победил человек. Дикий жеребец, в жилах которого играла кровь домашней лошади, признал свое поражение и смирился перед человеческим упорством и ловкостью. Илья стреножил его и, переводя дух, присел рядом на землю. Что-то тревожное витало вокруг, Илья почувствовал это сразу. В суматохе бешеной погони он оставил свое оружие там, где бросил коня, и теперь, кроме длинного ножа у него ничего не было.
Грозный волчий вой разрезал мирное болотное царство. Илье показалось, что на какое-то время, вой заглушил щебет болотных птиц и кваканье лягушек. Тарпан дернулся, но путы на ногах не позволили ему встать. Илья поднялся с земли. Четыре матерых страшных волка, способные шутя разорвать огромного буйвола, рычащими молниями метнулись в его сторону. Он увидел их неожиданно близко от себя и невольно отпрянул. Илья увидел их желтые глаза, наполненные лютой ненавистью, обнаженные влажные клыки, сморщенные черные губы вокруг страшных, исходящих слюной пастей и вздыбленную шерсть на загривках. Илья обернулся и инстинктивно выставил вперед руку с длинным ножом. Его лицо по-прежнему казалось спокойным, но он просто еще не успел всерьез испугаться. А огромные волки, стремительные и мощные, отлично натасканные на зверя и человека, волки убийцы уже летели, отрывая в прыжке лапы от земли.
Хищные звери бросились одновременно с двух сторон, обнажая влажные белые клыки. Илья ощутил их горячее дыхание у своего лица и едва успел отскочить в сторону. Левое плечо тут же сделалось мокрым и горячим, будто прикоснулось к раскаленному железу. Волк сумел достать его когтями, но тут же поплатился за это, получив удар ножом в брюхо. Матерый зверь упал на землю, взвыл, завертелся юлой, разбрасывая по земле кишки из вспоротого брюха. Едва Илья успел оправиться, как второй хищник набросился на него сзади и сбил его с ног, вцепившись в шею. Спасла грубая безрукавка из буйволиной кожи с высоким воротником, которую дед Махор неизвестно откуда приволок и подарил Илье с наставлениями, что на что-нибудь да она сгодиться.
Клыки не успели сомкнуться на шее и скользнули по коже вниз. Илья словно не заметил этого. Глубоко спрятанный животный инстинкт уже прорвался наружу. Стоя на коленях, он резко крутанулся вокруг своей оси, сбросил с себя зверюгу, схватил его левой рукой за ухо, а правой полоснул ножом по горлу. Третьему нападавшему волку, Илья нанес мощный удар в пах. Удар был такой силы, от которого уже не встают. Зверь утробно заскулил, и при помощи передних лап, волоча перебитое тело, отполз в сторону и уткнулся слюнявой мордой в землю.
Передышка была совсем короткой. Илья едва успел подняться на ноги и принять боевую стойку. Окровавленный, с бледным похожим на смерть лицом, разодранным звериными когтями плечом, он ждал нападения огромного черного вожака. Илья смело посмотрел ему в глаза. К его удивлению взгляд волка был по-человечески осмыслен. От этой мысли по телу Ильи пробежал холодок. Натасканный на кровь и плоть огромный матерый хищник, грозно зарычал, сморщив нос, демонстрируя Илье свои страшные клыки размером с человеческий указательный палец. Мгновение и он бросился в атаку, вновь сбивая Илью с ног. Придавленный тяжелой тушей, нож в руках Ильи оказался бесполезной игрушкой. Он только едва полоснул зверя по задней ляжке.
Клыки хищника стремились перехватить своими страшными челюстями глотку человека. Илья отбросил нож и интуитивно, обеими руками ухватил зверя за шею. В этом поединке между человеческой выносливостью, умом и смекалкой против необузданной силы дикой природы, должен был быть только один победитель. От напряжения глаза заволакивал кровавый туман, ватные руки отказывались служить, разодранное плечо и укушенная шея горели словно огнем. И все же Илья не сдавался. Звериная слюна стекала со страшных клыков и капала прямо на лицо. Смрадное зловонное дыхание у самого горла добавляло сил. Время шло и казалось, что в этой смертельной битве не будет победителя, но это было не так.
Просчитав все за, человеческий мозг принял единственно правильное решение. На какое-то мгновение Илья разжал правую руку, схватил лежащий рядом большой камень и со всей силы ударил зверя по морде. Он метил в ухо, но в последний момент, матерый хищник словно почувствовал что-то, ослабил хватку и отвел в сторону слюнявую пасть. И все же, мощный удар достиг своей цели и пришелся зверю в челюсть, круша при этом клыки и кости пасти.
Матерый волк отскочил в сторону. Налитые кровью, глаза хищника, со смертельной ненавистью смотрели на человека. Со смещенной в сторону от удара нижней челюсти, на землю, тонкой струйкой вперемешку со слюной, полилась кровь. Илья поднялся, подобрал нож и вновь принял боевую стойку. Если вожак напал бы снова, Илья, скорее всего не выдержал бы повторного натиска, просто не оставалось сил. Искоса поглядывая то на лежащих, на земле собратьев, то на человека, страшная зверюга словно оценивала свои силы. Просчитав все, волк не стал повторять нападение. Издав протяжный утробный вой, он повернулся и бросился в позорное бегство, оставляя своих поверженных сородичей и поле боя за человеком.
Ближе к вечеру землю стал застилать туман, медленно опускавшийся откуда-то сверху. Его большие белые клубы мягко опускались под копыта коня, оседая густой влагой ему на морду, от чего тот потешно мотал головой, возмущенно фыркая. Конь, не в пример своему дикому рыжему сородичу-тарпану, который стреноженный, на длинном поводе, плелся кондыляя, подпрыгивая и переваливаясь с бока на бок за гнедым красавцем, шел вперед, словно не разбирая дороги. Но это было не так. Природный инстинкт подсказывал благородному животному путь назад. Верхом, на спине длинноногого жеребца лежал человек. Он был явно в бессознательном состоянии и в выборе пути полностью положился на своего скакуна. Умное животное не спеша шло вперед, ведя за собой спутанного тарпана. Поднявшись на высокий пологий курган, конь истошно заржал, давая понять своему хозяину, что их цель почти достигнута и людское жилье находится близко. Человек, казалось, ничего не замечал. Он едва приподнял голову только тогда, когда впереди, при спуске с вершины пологого кургана возник частокол, огораживающий стойбище Яхсай.
Удивленные часовые приняли и
