Междоусобица среди ханов продолжается уже несколько десятилетий, наша цивилизация пришла в упадок и гибнет на корню. Ислам и православие вытесняют из умов молодежи религию наших предков. И это не удивительно, так как многие из присутствующих здесь сами нарушают вековые устои и традиции, ставя себя и свой род превыше других. Наша история насчитывает множество славных побед, наша сила в единстве, но его, к сожалению, давно уже нет в наших рядах.
Присутствующие на совете недовольно загудели. Не всем по нраву пришлись колкие слова Ата хана. Больше других возмущался Аджи хан. Чувствуя поддержку среди ханов и вождей родов, он грудью набрал как можно больше воздуха и громко произнес:
– Чудно слышать от мудрого Ата хана такие горькие речи. Он говорит, что в нашей среде нет должного единства, так вспомните братья, для чего мы здесь собрались? Разве не для этого мы пришли к священной горе, чтобы просить Великого Тэнгри наполнить наши головы мудростью и божественным разумом, для того, что бы, как и прежде сплотить свои ряды и избрать Великого хана, под сильным правлением, которого мы не только отразим угрозу из вне, но и будем расширять свои владения, как и прежде!
Собравшиеся на совете одобрительно закивали головами. Перекрикивая беспорядочно галдящий хор голосов, Ата хан продолжил свою мысль:
– Слушаю я вас, братья, и диву даюсь. Уж больно режут ухо ваши речи. Не вы ли грызетесь между собой как собаки? Не ваши ли воины первыми побежали с поля битвы, оставив бывших своих союзников урусов на произвол судьбы. Я хорошо помню былые времена. Не было до сей поры противников, которых бы мы не побеждали. Но вот, невиданный враг пришел на наши земли и разорил их. Я спрашиваю, что сделали вы, ханы, для того, чтобы защитить их? Вы молчите, тогда я отвечу за вас. Каждый из присутствующих здесь защищал только свои вежи, а другие, до которых не дошла опасность, в надежде, что враг пройдет стороной, выжидали, так о каком тогда союзе может идти речь?
– Враг навсегда ушел с наших земель, он испугался нашего возможного союза и никогда теперь не вернется назад, – хвастливо произнес Евлой хан.
– Ой, ли? Никто не может знать истинных дум наших недругов. Никто не может предвидеть по какому пути вновь пойдет наш враг. Повернет ли он войско назад или, собравшись с силами, снова вступит в наши земли и что тогда? Тогда вновь вспыхнут огнем наши вежи и кочевья, с новой силой заплачут наши матери, сестры и дочери, оплакивая погибших воинов. И тогда, не в силах защитить свои земли, вы один за другим покоритесь врагу, позабыв и о Великом Хане и о нашем союзе. Копытами своих коней, новые хозяева Степи станут топтать земли наших предков. Они заберут у вас все, власть, богатство, земли, обширные выпасы, скот и даже ваших жен и дочерей. Одни станут чистить их котлы и готовить еду, а другие, те, что помоложе, станут услаждать в ваших юртах их воинов, а вам придется покорно на это смотреть, потому что вы превратитесь в рабов и станете покорно выпасать их скот и их табуны лошадей. Племенная раздробленность это проклятие нашего кочевого народа, постоянные ссоры из-за угодий, угоны скота, похищение женщин, кровная месть, все эти постоянные неприятности меркнут перед более страшными последствиями, а именно, нового нашествия татар на наши земли.
Известный своим вероломством Аджи хан, молча, наблюдал за происходящем. Он хмуро поднял голову, пристально посмотрел на своего родственника и с наслаждением представил отрубленную голову Ата хана у себя в юрте. Вдоволь насладившись заветной мечтой, он громко произнес:
– Многим нашим врагам понраву наши земли. Наши мудрые предки завещали нам их с наказом, защищать, беречь и преумножать. И я не понимаю, к чему ты клонишь, Ата хан? Тебе не нравятся наши древние традиции и устои? Или ты, словно осиновый лист дрожишь и готов полететь в никуда от дуновения осеннего ветерка? К чему ты клонишь? Я слышал, что у тебя похитили любимую дочь, может горе, затмило твой разум?
– Мое родительское горе здесь не причем. Я обязательно найду и накажу негодяя. Сейчас я говорю о другом. Я предлагаю начать подготовку к походу на новые земли. Там, на северо-западе, у подножья скалистых гор, у берегов бескрайнего моря, лежит плодородная равнина с богатыми городами. Ее нынешние правители уже давно не в состоянии управлять подвластными землями. Население, состоящее из горцев, оседлых хазар, христиан, персов и наших дальних братьев – куманов, ненавидит существующую власть, которая держится на лжи и обмане, и оно готово скинуть с себя их ярмо правления. Если я двину свои юрты один, без союзников, то наемная армия персов легко раздавит меня, как муху. Если же объединятся хотя бы три сильных рода, то успех в этом походе обеспечен.
В лихом набеге, захватив города и равнину, мы сплотимся в единое целое, закалим в боях и схватках молодежь, построим на захваченных землях новые крепости, закроем проходы каменными стенами и может тогда, хорошо укрепившись, мы сможем отразить новую волну нашествия татар!
– Правильно говоришь, Ата хан! Я и мои люди пойдут за тобой! – торжественно выкрикнул один из вождей родов, Мурта хан.
Гул голосов, словно потревоженный пчелиный рой, наполнил окружающее пространство. Ханы наперебой обсуждали предложение Ата хана. Аджи хан вплотную склонился над ухом алгысчан кази и встревожено прошептал:
– Чего доброго этот старый дурак перепутает нам все нити такой искусно сплетенной интриги. Абаасы говорил, что ты на моей стороне, так давай, действуй, а то эти трусливые суслики, чего доброго поддадутся на сладкие речи Ата хана.
Алгысчан кази молча кивнул головой и перекрикивая спорящих ханов, громко прокричал, дребезжащим голосом, призывая собравшихся к порядку:
– Как же можно, братья, начинать поход без Великого Хана! Нужно сначала избрать его!
– Верно, говорит! – раздались одобрительные голоса, – должен же кто-то вести нас за собой!
Ханы и вожди родов начали наперебой предлагать свои кандидатуры. В этой создавшейся суматохе и перепалке возникли первые ссоры, и совет уже грозил перерасти в дружное побоище. Никто из присутствующих не хотел уступать другому своего права быть избранным. С глубокой печалью, взирал на происходящее Ата хан. Ему было больно за некогда великий народ, и эта боль, словно заноза, терзала его сердце. Не был доволен поворотом событий и Аджи хан. Сценарий совета явно вышел из-под его контроля. Он встал во весь рост и, перекрикивая грызущихся ханов, громко произнес:
– Братья, оставим давние обиды и споры! Сегодня мы собрались здесь во имя великой цели, а разве можно, что-то решить на пустой желудок?
Споры сами по себе прекратились, и все присутствующие обратили взор на Аджи хана.
– Правильно говоришь, нужно сначала как следует выпить и перекусить, – раздались одобрительные голоса.
Аджи хан отдал распоряжение своим людям и в юрту быстро принесли огромную серебряную чашу и полный бурдюк с кумысом и поставили возле алгысчан кази. Тот вынул пробку зубами, наполнил до краев чашу и, держа ее трясущимися руками, передал ее Аджи хану. На большом ханском совете, чаша с кумысом, вручалась первому только Великому Хану или главному претенденту на этот титул. Аджи хан прекрасно знал это. Он гордо поднял голову, принял знак будущей власти в свои руки и внимательно обвел взором присутствующих. На одних читалось одобрение, на других страх, на третьих растерянность и только лица Ата и Мурта ханов не выражали ничего кроме презрения.
– Нам давно пора показать всем соседям, кто является истинным хозяином на этой земле! – хвастливо провозгласил Аджи хан, хищно оскалился и первым пригубил напиток.
Оторвавшись от чаши, он со злорадством и ледяной ненавистью посмотрел в глаза Ата хану. Старый мудрый хан не отвел глаз и со смелостью и решимостью, присущей его роду, принял брошенный вызов. Аджи хан сделал еще несколько больших глотков кумыса, думая про себя, что, вне всякого сомнения, заморское вино намного лучше. Но ему нужно было показать всем присутствующим, что он свято чтит обычаи предков. Оторвавшись, он пустил чашу по кругу собравшихся на совете, как того требовали древние правила. Когда она вернулась назад, он, с ледяным металлом в голосе, громко произнес:
– Наши давние сказания говорят о древности нашего народа. Еще много веков назад наши предки пасли на этой земле свои многочисленные табуны лошадей. Мы, и только мы, истинные хозяева Великой Степи и, я думаю нам не стоит, как того требует Ата хан, бросать свои вежи и идти на покорение новых земель в страну гор и бескрайнего моря!
По окончании его речи, входной полог юрты откинулся и во внутрь внесли и торжественно водрузили на низкий стол, застеленный зеленым шелком, огромное серебряное блюдо, заполненное большими кусками вареного мяса жертвенных ягнят. Следуя древней традиции, Аджи хан, самолично, стал раздавать из своих рук мясо собравшимся, выказывая тем самым незыблемость незапамятных устоев великого народа куманов. Особо неприглядные куски он вручил Ата и Мурта ханам, считая их своими главными соперниками в борьбе за титул Великого Хана, которого должны были избрать на совете до наступления утра.
– Ты все красиво говоришь, Аджи хан, но только не собрать тебе крепкого союза племен. Татары еще вернутся и тогда, хаос воцарится над Великой Степью, черная буря закружит над землей, прах земной смешается с облаками, грянет гром и наш многострадальный народ рассеется по всему миру, не оставив в назидание потомкам ничего кроме каменных изваяний на вершинах курганов! Я со своими людьми все равно уйду, обойдусь и без вас. Желающие могут присоединиться. Так у меня еще есть шанс сохранить свой народ, культуру и наследие предков.
– Я пойду с тобой! – поддержал мудрого хана Мурта хан, – лучше
