— Нет. Честно говоря, мне даже кажется, что у меня его вообще никогда и не было.
— А давай придумаем тебе какое-нибудь имя? А то Пустынник да Пустынник — ведь это всё-таки прозвище, его даже в уменьшительной форме не выговорить.
— Давай попробуем.
Ольга на секунду задумалась, потом сказала:
— Ну тогда, как тебе нравится имя, ну, скажем, Кирилл?
— Нормально.
— Или, может быть, Артур?
— Хорошо, пусть будет Артур.
— Ну что такое?! — возмутилась Ольга, — тебе ведь совершенно всё равно, не так ли?! Всё-таки имя тебе выбираем, а не что съесть на завтрак!
Пустынник появился в комнате, неся две чашки с горячим кофе, и протянул одну ей, сел рядом и сделал небольшой глоток из второй.
— Мне кажется, — сказал он мягко, — что для меня не очень важно, как ты станешь меня называть. Придумай имя, какое тебе нравится. А другие люди всё равно будут звать меня Пустынником и дальше.
Ольга, глотнув горячего напитка, протянула руку и коснулась маленького красного камешка с белыми прожилками, висящего на тонком ремешке на шее сталкера:
— Все хотела спросить… Что это?
— Подарок на память.
— Такой блестящий, красивый… Похоже на женское украшение.
Пустынник кивнул:
— Это подарила мне женщина. Жена моего… знакомого. Мы очень давно расстались, лет восемь назад, и до недавнего времени это были два единственных человека на всем белом свете, которых я мог бы назвать друзьями.
— Ага, ведь теперь у тебя есть я.
На некоторое время в комнате воцарилась тишина, только за окнами выл ветер.
Пустынник допил свой кофе раньше, поставил чашку на стол и погасил камин, затем вернулся и начал стаскивать свитер. Ольга тоже допила свой напиток и теперь просто лежала на спине, прикрыв глаза.
— Я думаю, Артур тебе очень даже подходит, — сказала она негромко.
— Хорошо, — согласился Пустынник, забираясь в спальник.
Ольга прижалась к нему и ощутила ласковое прикосновение его рук.
— Артур, — прошептала она тихо, а затем поцеловала. Артур ответил, и они принялись ласкать друг друга, всё больше распаляясь, под заунывное пение вьюги ядерной зимы.
Глава 6. Шаг в никуда
Фонари на улицах зажглись ещё затемно. На улицах царила тьма кромешная, но многие люди уже спешили на работу. В основном, это были работники теплиц — теплотехники, агрономы, электрики. Теплица в мире вечного холода — последний бастион жизни в ледяной пустыне, как сказал бы поэт, в каком-то смысле, одно из главных полей сражения человека и вечной стужи.
Из теплиц обратно, ёжась на сорокаградусном морозе, шла ночная смена, отстоявшая свою нелёгкую вахту. Прошла под самым окном нестройная группа людей с оружием — охранники спешат на утреннюю смену караула.
Максу плохо спалось этой ночью. Кошмар, всё тот же кошмар, что и весь последний год: алчущий с лицом брата и автомат с намертво заклинившим спуском.
Наёмник отвинтил крышку фляги и выпил последний глоток спирта, достал из рюкзака галету и закусил. Сегодня он отправится в дальний путь, чтобы встретиться со своим кошмаром наяву. Протянул руку, чтобы начать укладывать вещи, и внезапно его скрутило.
Макс знал, что такое судорога, но это была сущая ерунда по сравнению с тем, что с ним происходило теперь. Волна боли скрутила его, болезненный стон застрял в глотке, лёгкие, казалось, намертво закупорены. Наёмник рухнул на колени, скрюченными пальцами пытаясь разорвать душащий его воротник свитера.
Ни вдохнуть, ни позвать на помощь, ни доползти до двери. Пульсирующая боль в голове нарастала, распространяясь по всему телу. Проклятье, ведь он же вколол себе дозу ещё перед сном! Неужели так быстро?!
Сквозь пелену, застилавшую глаза, Макс попытался отыскать свой автомат, но все вещи слились в одну серую массу. Ладно, чёрт с ним, с автоматом, у него есть револьвер!
Пальцы с трудом нашли путь в карман куртки и сомкнулись на гладкой рукоятке. Вынуть оружие, поднести к голове, взять дуло в рот для надёжности — это осуществить просто, если тебя не колотит сильнейшая дрожь. Главное — не выронить оружие, ослепший, Макс может не найти его на полу.
В следующий миг всё внезапно прошло. Он сидел на полу, глядя в чёрный зрачок револьверного ствола, который не успел засунуть в рот. Во всём теле страшная слабость, но разум ясен, взгляд незамутнённый. Что это было? Первые признаки приближающейся мутации или что-то иное?
Макс был склонен подумать, что второе, так как о типичном протекании мутации он знал достаточно, чтобы распознать тот момент, когда надо прощаться с жизнью. То, что он испытал сейчас — что-то новое, совершенно неизвестное ему недомогание. Что ж, мутация не исключает других заболеваний, и если это так, то обращаться к врачам всё равно незачем, нет на это ни времени, ни желания, ни даже смысла.
Он с трудом поднялся на ноги и продолжил паковать вещи, словно ничего не произошло. Силы быстро возвращались к нему, когда наёмник покинул гостиницу, то чувствовал себя совершенно нормально.
Точкой сбора был назначен университетский двор. Там уже стоял транспортёр и собралась толпа тысячи на три: студенты, преподаватели, учёные, инженеры и просто зрители, собравшиеся посмотреть на начало великого похода, который, по слухам, должен был раз и навсегда решить проблемы человечества. Дурачьё.
Макс всегда надеялся на лучшее, готовился к худшему и был при этом реалистом. Проблемы не решаются вот так, по мановению волшебной палочки. Закон физики прост и одинаково справедлив не только для этой науки, но и для жизни вообще: чтобы выиграть в чём-то одном, надо проиграть в другом. Выигрываешь в скорости — проигрываешь в расходе топлива. Берёшь больше патронов — идёшь медленнее. Хочешь быстрей добраться до города — бросай часть хабара. И так далее: хочешь расправиться с алчущими — получишь вместо них новую беду.
Вот тут и начиналась главная, по мнению Макса, проблема. Он ни на миг не сомневался, что у чудо- оружия тоже будет своя цена, но вот какая именно — вопрос без ответа. Увы — тут ничего не изменить, вся история человечества — сплошная череда маленьких выигрышей, за которые были уплачены большие цены. Холодильники и косметика вылезли боком в виде озоновых дыр, а покорение энергии атома вылилось в череду всё более ужасных катастроф, последняя из которых известна под именем Третьего Несчастья. Катастрофа, уничтожившая полмира и погрузившая вторую половину в бесконечную зиму и пасмурные, мрачные дни без проблеска солнца.
Слегка утешало только то, что проблема пресловутого средства против «химеры» — не его, Макса, забота. Не то чтобы ему было наплевать — просто не судьба ему узнать, каковы будут последствия. Спасти одну, вполне конкретную женщину — вот его задача-максимум. Будущее человечества, возможно, зависит от этого чудо-оружия — но у самого Макса будущего как такового попросту нет.
Высокий человек в разгрузке поверх меховика помахал Максу рукой, когда тот подошёл ближе:
— Ты Макс Шрайк? — без околичностей спросил он.
— Я.
— А меня зовут Игорь, и я командир группы охраны. Будем знакомы.
Рядом стояло ещё четверо крепких парней, одного из которых Макс сразу узнал.
— Влад?! А ты-то чего здесь забыл?
