нибудь заработка и готового выполнять любую тяжелую или грязную работу.
Надо отметить, что громкое имя, мягко говоря, не соответствовало внешности представителя одной из древнейших рас Таргана. Как и все гоблины, мастер был не высокого роста, едва доставая Алану до середины груди и худой до невероятности, так что казалось, будто на его костях, обтянутых буро-красной кожей вообще нет мяса. Выдающийся вперед, подобно мысу деревянных клыков, подбородок, облепленный бородавками, длинный крючковатый нос, норовящий залезть везде, где происходило хоть что-то касающееся его обладателя, маленькие колючие глазки, буравящие случайных посетителей лавки злым холодным взглядом и вечно взъерошенные, жесткие, как стальные нити волосы, делали его голову похожей на уродливое пугало, какими жители отдаленных лесных сел украшают ворота на входе в свои владения, в надежде отпугнуть злых духов. Вдобавок ко всему, Мастер Вольфганг обладал грубым скрипучим голосом, гномьей жадностью и поистине гоблинской дотошной педантичностью, способной вывести из себя даже такого спокойного человека как Алан.
Юноша проявил достойные способности в хитром ремесле детали и шестеренки выходили у него идеально, но стоило их соединить - ничего не работало. Механизм скрипел и стонал от натуги, но категорически отказывался выполнять поставленную перед ним задачу.
- Ты должен был родиться гоблином, мой мальчик! - сказал как-то Вольфганг своему подмастерью, по отечески похлопывая его по плечу. - У тебя настоящий талант создавать механизмы, которые не работают!
- Но, что же в этом хорошего, мастер? Чему вы так радуетесь? - Алан не знал куда деться от стыда и обиды.
- Ты молод и наивен! - скрипуче рассмеялся гоблин. - Сколько времени ты уже живешь и работаешь в моей мастерской? Год? Все полки в ней заставлены самыми разными устройствами, предназначение которых не всегда можно даже определить на глаз. Как ты думаешь, сколькие из них работают?
Молодой человек растерянно хлопал глазами. Покойная матушка, да не обделит ее душу своей заботой Создатель, всегда говорила, что нельзя трогать чужие вещи без разрешения и Алану никогда не приходило в голову проверять исправность диковинных агрегатов заполнявших лавку Вольфганга.
- Я думаю, что они все... - неуверенно начал он, но стушевался под насмешливым взглядом колючих глаз старика.
- Ни один из них! - гордо заявил гоблин, торжественно вытянув вверх указательный палец правой руки. - Ни один из моих механизмов не работает!
Окончательно сбитый с толку подмастерья отступил на шаг назад, тревожась за душевное здоровье своего нанимателя.
- Но ведь многие из них покупают весьма влиятельные и богатые люди! Как же можно продавать им сломанные устройства?!
Перед его мысленным взором мгновенно предстала надменная фигура герцога Айронтарского, которому он только вчера продал четыре хитроумные ловушки для защиты его сокровищницы от воров. Его светлость заплатил за свой заказ восемьдесят полновесных золотых дирратов - целое состояние. Личная охрана герцога напоминала скорее маленькую армию, способную разгромить весь ремесленный квартал, за проступок одного мастера, лишь бы угодить всему господину. Что же с ними будет, если правда вскроется?!
- Не смей порочить мое доброе имя! - грозный возглас гоблина вырвал его из пучины тревог, в которую молодой человек успел опуститься с головой. - Мастер Вольфганг не торгует сломанными изделиями. Все они абсолютно исправны, просто... не работают!
Алан в конец запутался и решил, что дальнейшее построение догадок может завести его совсем уж далеко от истины и молча, вопросительно уставился на кривоносого владельца лавки.
- Как же тебе объяснить? - гоблин нетерпеливо защелкал пальцами, пеняя на не догадливость своего помощника. - Ты мог заметить, что я ни в чем себе не отказываю. Лучшие в городе материалы и инструменты, изысканная еда и дорогая одежда. Все это стоит не малых денег и если бы созданные мной механизмы не работали - я вряд ли вел бы такую спокойную и обеспеченную жизнь. Весь секрет гоблинов не в том, как собрать то или иное устройство по готовым чертежам, это может сделать любой дурак! - тут мастер Вольфганг конечно скромничал - даже зная все необходимые размеры и пропорции и обладая тонким инструментом стоило большого труда воссоздать в реальности, то что кропотливый низкорослый народец запечатлел на защищенных особыми растворами листах телячьей кожи. - все дело в том, чтобы правильно настроить готовое изделие! Не случайно я лично помогаю каждому клиенту подготовить мои творения к работе. Где-то достаточно поработать напильником, где-то немного подтянуть крепление. Это нельзя описать - нужно чувствовать каждую деталь!
- Но почему бы не настроить все заранее? - недоумевал Алан.
- Во-первых, так я защищаю свою скромную лавку от грабителей! - гоблин по деловому загнул узловатый палец на правой руке. - Во-вторых, заказчикам всегда приятно, что мастер приходит продемонстрировать работу устройства, за которое они заплатили такие деньжищи. И, наконец, в-третьих, эта маленькая хитрость вот уже тысячу лет оберегает секреты гоблинских чертежей от посторонних глаз. Для того, чтобы получить желаемый результат надо проникнуть в самую душу устройства, а это дано даже не каждому гоблину!
Алан был просто потрясен! Перед ним стоял не просто гениальных механик, но еще и дальновидный стратег, планирующий свои действия на десять шагов вперед и заботящийся о судьбе целой расы.
- Научите меня доводить работу до конца! - юноша с жаром бросился в ноги своему наставнику. - Дозвольте овладеть секретами души всех этих устройств!
Гоблин только усмехнулся:
- Я и без того сказал тебе слишком много. Наверное, я становлюсь старым и сантиментальным! - он немного помолчал. - Меня никто не учил этому и я не знаю, как объяснить секреты мастерства кому-то другому. Теперь ты знаешь главную тайну всех гоблинов Таргана - используй ее с умом! Когда ты сможешь проникнуть в суть вещей - для тебя не будет проблемой довести до конца начатую работу.
Вскоре после этого разговора мастер Вольфганг покинул Тарданак и больше Алан его никогда не видел. Долгое время он по памяти воссоздавал механизмы, которые создавал в мастерской старого гоблина. Не было больше ни роскошных материалов, ни точных инструментов - только страстное желание, подобное тому, что порой охватывает пылких юношей при виде небесного образа возлюбленной. Алан вновь и вновь проходил путь от заготовки до 'почти готового' устройства. Он досконально вникал в предназначение каждой шестеренки, но лучшее чего уму удалось достичь - это заставить хитроумные механизмы работать... иногда. Одно и то же изобретение древней расы могло отлично работать сегодня и напрочь отказываться что-либо делать завтра. Молодой человек всерьез начинал думать, что это скопище деталей имеет, не только душу, но и характер, причем весьма скверный!
Время неумолимо и деньги, оставшиеся от работы в мастерской Вольфганга, подошли к концу. Пришлось искать занятие, хоть и не такое возвышенное, но позволяющее обеспечить себя пропитанием. Алан не долго задержался с городе и прибившись к артели лесорубов отправился вместе с ними на вырубки в провинцию Мосдат. Только по ночам он продолжал видеть во сне довольно ухмыляющееся лицо старого гоблина и каждую свободную минуту прокручивать в голове все блоки созданных им когда-то устройств, думая, где же он допустил ошибку...
И вот теперь его работы зависела не только судьба целой деревни, но и жизнь той, ради которой он готов был босяком бродить по огненным склепам драконьего острова. Алан не мог так рисковать жизнью возлюбленной, но не мог он и признаться ей, что все его слова не стоят и ломаного медяка.
Тряхнув головой, парень отогнал от себя тоненькие щупальца сна, подкрадывающиеся к нему из темных углов комнаты, и снова до боли в глазах стал вглядываться в свои чертежи. Надо заставить эту груду деталей работать как положено! Надо! Алан закрыл глаза, мысленно представляя в каждое движение будущих устройств. Где плохо подогнанные части могут тереться друг о друга, а где смертоносные ловушки могут встретить на своем пути неожиданную преграду?! Думай, Алан! Думай...
Тело молодого человека обмякло, погружаясь в тяжелый тревожный сон. Его мягкие лапки не давали Алану раскрыть глаз, позволив истерзанному сознанию отдохнуть хотя бы несколько коротких часов.
