Из глубин леса донеслись короткие лающие звуки:
— Кьяк-кьяк!
Кто-то словно предупредил об опасности и сразу же замолчал. Потом еще и еще, и снова жуткое молчание.
— Беркут, — поспешил сообщить молодой маг.
— Тогда понятно, — подруга вздохнула с облегчением. — Территорию охраняет, чужаков отпугивает.
— Возможно, и так…
Мы вышли на знакомую поляну, и я увидела, как большой черно-бурый беркут взлетел и уселся на ветке сосны, искореженной молнией.
— Не улетает, — удивилась Силона. — Наверное, дрессированный, с людьми когда-нибудь жил.
— Думается, этот жил с кем-то другим. Дерганый больно.
Меня не тронула оценка Андриса, и вообще, интерес к птице мгновенно пропал, настолько вопиющей была представшая перед нами картина разрухи. Когда мы с подругой пробегали здесь в полутьме, я ничего особенного не заметила в слабом свете ручных фонариков, которые Дрын развесил на ветках. Тем более что следила исключительно за кладоискателем и думала лишь об одном — как бы побыстрее смыться от звероподобного диггера, пока он не очухался. Теперь же воочию увидела, как феи помечают клады. Огромная обугленная сосна накренилась и застряла, упершись верхушкой в другое дерево. За землю она держалась двумя-тремя корешками, остальные торчали наружу. Почерневший ствол раскололся, а пожухлая трава вокруг него была усеяна сухими иглами.
Рядом с пострадавшей от молнии сосной, на краю глубокой ямы сверкал ржавыми петлями небольшой сундучок с откинутой крышкой — видимо тот самый, когда-то наполненный стариннымимонетами. Кладоискатель отдал их за план с золотыми крестиками, которые якобы отмечали места, где были зарыты ломившиеся от несметных сокровищ клады. Я, как и Андрис, в том сильно сомневалась, но все могло быть…
Содержимое сундучка представляло собой кучу полуистлевших бумаг, кем-то уже разворошенных. Теперь я знала, кем, и со смехом вспоминала свои недавние страхи, вызванные смутным ощущением присутствия в ямах незнакомцев. А в них, как оказалось, рылись звери и птицы, возможно, даже и тот самый беркут, что внимательно наблюдал сейчас за нами с ветки поверженного дерева.
Мы склонились над находкой. Вечный кладоискатель оказался прав — пожелтевшие клочки чьих-то старых записей с расплывшимися чернилами вряд ли могли представлять какой-то интерес. Что бы ни было на них написано, никому уж о том не узнать. Разумеется, Дрын забрал самое ценное.
Молодой маг увлеченно ворошил бумажную груду. Он что-то искал, и мы вежливо стояли рядом. От нечего делать я рассматривала беркута. Очень большой, с загнутым крючком клювом и огромными крыльями, черно-бурые перья которых растопырились веером подобно холеным пальцам. Голову и шею красавчика венчало золотое оперение. Ну прямо птичий король! Или, по крайней мере, вельможа из венценосной свиты. Точно такой же украл у меня тетрадь с инструкциями. Потом, наверное, обронил, а Зюзя подобрала, и мое имущество возвратилось ко мне, лишившись лишь одного листочка. Впрочем, все беркуты были для меня 'на одно лицо', и нынешний — не исключение.
— Как тебе коллекция окаменелостей? — спросила я у скучающей подруги.
— Интригующая, — ответила она неопределенно.
Андрис, наконец, вытащил почти целый лист бумаги с жалкими остатками былого письма, и грозная птица, следившая за нами, осуждающе вскрикнула. Я прекрасно понимала беркута. В кои веки найдешь столько мягкой подстилки для благоустройства гнезда, а тут на тебе — пришли и мешают! Наш друг, казалось, не обратил на птицу никакого внимания, он задумался, уткнувшись в несуществующие записи. Тут я вспомнила о следах мыслей и спросила:
— И что там?
— Послание кому-то.
— Кому?
— Вроде нам.
— Как?
— Предназначено тому, кто найдет. Так тут написано.
Силона, приподнявшись на цыпочках, заглянула через плечо увлеченного чтением юноши, но увидела только блеклые закорючки.
— Везет тебе! — вздохнула она. — Можешь любое письмо прочитать, даже если буквы стерлись.
— Гораздо больше, ведь человек пишет не обо всем, о чем при этом думает.
Мрачный конвоир долго сопровождал нас и, перелетая с ветки на ветку, недовольно косился на желтый листочек, который люди нахально уносили с собой. Мы, конечно, поступили как бессовестные воришки, но и он хорош, крохобор пернатый, в сундучке еще столько всего осталось!
Наконец, беркут отстал, разочарованно протявкав понятные только одному из нас демарши. По- видимому, дошло: у Андриса не отнимешь.
Всю дорогу к дому Заламеи меня распирало любопытство. Что же там такое важное было когда-то написано на полуистлевшем листке бумаги? Мы с Силоной тоже попробовали прочитать загадочные следы мыслей, вертели и щупали послание, адресованное нам, но так ничего и не обнаружили. Следы кого только я ни нашла — и лап давешнего беркута, и птичек поменьше, и всевозможной ползающей и летающей мелюзги. Ну и, разумеется, там повсюду маячили отпечатки пальцев, наших и Дрына вперемешку. Впечатление создавалось такое, словно на старинном послании побывали все, кому не лень, но только не мысли.
Молодой маг улыбнулся, и я поспешно удобрила диадему золотой водой, которую с некоторых пор повсюду таскала за собой в маленькой бутылочке. Смешно ему, видите ли! Подумаешь, высмотрел какие-то сомнительные следы мыслей. Зато у меня была волшебная книга, а она куда как интереснее. Правда, сведения, вытянутые из нее чуть ли не клещами, оказались полной галиматьей, но я и не собиралась показывать кому-либо старинный фолиант с облетевшей позолотой. А вот намекнуть на то, что и у меня имелось кое-что уникальное, очень хотелось.
— Как только узнаем у Заламеи, что посоветовали ее друзья, достанем волшебную книгу и выясним, в какой черной дыре искать антимир. Не возражаешь?
Я обращалась к подруге, но откликнулся Андрис:
— Ты ведь уже все выяснила однажды. Тогда еще, на корабле. И что изрек сказочный том?
И откуда догадался? Интересно бы знать, где прятался! Разве что на Луне. И все-таки меня порадовало, что молодой маг каким-то непостижимым образом подсмотревший, чем я занималась как-то ночью на палубе, не слышал ответов волшебной книги. Далековато, видать, сидел.
Наш друг не улыбался. Убедившись, что он, по крайней мере, не собирался надо мной насмехаться, я призналась:
— Волшебная книга очень старая и, наверное, не поняла вопроса. Ей про антимир, а она про звездные аномалии, сумасшедшие астероиды и рождение комет. Ерунда какая-то.
— Все правильно она ответила. По крайней мере, один не вполне нормальный астероид мы уже имеем. И строптивую звезду тоже.
Да, пожалуй, кое-что совпало… Как же я сама не догадалась! И о чудесном превращении звезды в планету, и о происках великана Бобоа — все необходимое мне, оказывается, давно сообщили. Ну неужели нельзя изъясняться попонятнее! Уж эти примитивные старинные волшебные вещи! Вроде бы все скажут и сделают, но ты еще пойди, сообрази, что к чему!
— А насчет черных дыр… — продолжал наш друг после некоторого раздумья. — Вы ведь видели одну такую. Забраться в нее не проблема, боюсь, выбраться будет нелегко. Все равно что залезть вмясорубку. В антимиры ведут другие пути, так называемые Переходы. Но и они нам недоступны. В них абсолютная Тьма, в которой нет места жизни. Никто еще не проходил по ним. Но тебе и не надо их разыскивать, потому как имелось в виду иное. Ядвига, и сама того не осознавая, говорила о дикой планете.
— Но она в волшебной галактике!
Сколько можно повторять! Нам с подругой волшебная галактика не нужна. К сожалению, но не
