нужна. Магия, чудеса, парадоксы — обычные дела. Это вам не мудреный антимир, где все наоборот или, по представлениям молодого мага, даже еще хуже. И хоть с Оратуз и Бобоа мне не хотелось встречаться, но таинственная Феерия вполне меня устраивала, тем более что я уже выяснила, как на нее попасть. И почему Ядвигу зациклило на антимире?
— А древняя карта? — напомнил Андрис. — Она и о ней вещала.
— Да мало ли карт на свете! Та, которая у короля странных призраков, просто чертеж поверхности дикой планеты и все. Ядвига ясно сказала: 'в антимир проникнуть надобно'.
— Послушай, Феерия уже проделала за тебя половину твоей работы — побывала в пекле, в котором погребены обломки многих миров и антимира в том числе.
И как я не подумала о такой возможности! А все потому, что снова не прислушалась к голосу интуиции. И почему он такой слабый? Ведь хотелось мне на Феерию, и даже очень!
— И карту Глюкос хранит. Два совпадения — уже много. К тому же что-то спрятано на южном полюсе. Чего ж тебе еще-то не хватает?
— Значит, считаешь, надо искать белый камень там?
— А где же еще? Путь один — через страну магов на дикую планету, затем в фиолетовые горы за картой, а потом уж и далее.
— Кладоискатель говорил, будто дворец все время движется, — вспомнила Силона, которая до сих пор молча шла рядом, но, услышав про Волшебную Страну, оживилась. — И Глюкос постоянно куда-то уходит. Наверняка с картой.
Андрис улыбнулся:
— Дрына не интересуют нюансы, ему лишь бы клад отыскать. Никто никуда не убегает. И призраки не таскают за собой свое добро. Дворец ходит по кругу и повелитель страны Безумия там же сидит. Одновременно странный король бродит, где ему вздумается. Он может находиться в нескольких местах сразу, но, разгуливая по мирам, всегда остается и в главной резиденции тоже, потому как должен охранять заветную карту.
Мы уже дошли до лесного логова и просто стояли у входа и беседовали. Из круглого окошка высунулась черно-зеленая голова с сапфировыми глазами:
— И к кому ж ты их посылаешь? Мании безумия опаснее драконов и каменных людей!
Сварливое высказывание 'бабули' Андрис понял по-своему:
— Вот и я говорю, вместе нам надо туда лететь. Мой змей всегда наготове!
Такого поворота событий не ожидала, похоже, даже сама Заламея при всей своей проницательности. Ничего не ответив, она убралась обратно в избу, откуда послышалось невнятное бормотание:
'Уж чего-нибудь да придумает! И, как всегда, прав… Досталось на старости лет… Эх, детки, малые детки!'
Молодой маг попросил нас подождать, и один вошел в дом своей нареченной змеиной родственницы. Некоторое время оттуда доносились неясные возгласы, но вскоре все стихло.
— Полный порядок! — сказал сияющий Андрис, выглянув из-за двери, и мы с Силоной тоже прошли в логово.
Гл. 18. Послание
Молодой маг пообещал прочитать вслух добытое им таинственное письмо. Однако сначала пришлось пообедать, против чего, впрочем, никто не возражал. Затем мы спустились в подпол.
Нижняя часть логова была прямо-таки напичкана небольшими комнатушками. Одну из них вероятно уже давно переделали в рабочий кабинет для Андриса. Другая предназначалась Заламее, две отвели нам с Силоной. Об остальных помещениях — а их еще оставалось предостаточно — хозяйка не рассказывала, а мы учтиво не спрашивали, хоть и слегка побаивались. Одного взгляда на плотно закрытые двери было достаточно, чтобы понять: никакими ключами их не отопрешь. Может быть, и здесь держали взаперти драконов?
Наш друг развеял необоснованные страхи. Оказалось, что в запретных комнатах раньше жили родственники волшебной змеи, которых она безвременно потеряла. И Заламея хотела, чтобы все там оставалось так, как было прежде. Больше мы этой темы не касались, ведь вряд ли расспросы доставили бы удовольствие старой волшебнице. Она и без того выглядела плоховато — расстроилась после переговоров с неведомыми друзьями. Никто из них не смог посоветовать ничего существенного.
Когда мы вошли в апартаменты молодого мага, из воздуха материализовались три стула, на вид вполне устойчивые. Силона уселась первой. Она уже побывала здесь до меня и успела освоиться. Заметив мою нерешительность, Андрис улыбнулся. Как-то сразу появление мебели показалось вполне обыденным делом, и я тоже присела, забыв о зловредности магической улыбки. Любопытство пересиливало все остальные ощущения, но хозяин кабинета не спешил. Из стены вылезла невероятно разбухшая конструкция, предположительно шкаф. Молодой маг достал из него большую черную коробку, водрузил ее на стол, столь же неожиданно выросший из пола, и открыл крышку.
— Ой, что это?
— Окаменелости.
Чего только я не увидела! Зуб циклопа, золотые семена сицилийского бессмертника, застывшая капля древней смолы с погребенным в ней строптивым духом и множество других подобных редкостей, может быть, и могли кого-то восхитить, но у меня вызвали только неприятное покалывание в горле. Доисторические останки смотрели на нас из обшитых бархатистой тканью ячеек, зло посверкивая, словно маленькие уродливые глазки, и мне почудился их злорадный немой глас: 'Сейчас нас, а потом и вас!'
Уловив, какое впечатление произвела на меня его коллекция, Андрис быстро засунул угрюмые экспонаты обратно в шкаф, который тут же убрался, по всей видимости, туда же, откуда заявился, закрыв за собой безропотную стену. Сразу стало легче дышать.
Затем нам показали Уши — такие же маленькие аккуратные наушники, какие мы видели на повелительнице воды. Молодой маг успел соорудить их между делом, на случай, если встретим прозрачных, и по своему обыкновению несколько усовершенствовал. Модернизированные Уши не только позволяли общаться обычным образом, но и улавливали скрытые мысли собеседника. Примеряя и рассматривая изящное изделие, я радовалась, что предусмотрительно спрятала все свое неприглядное волшебное добро в сундуке. Старинный кофр с непроницаемыми стенками, хоть и тоже не блистал элегантностью, все же был понадежнее головы и дневника. По крайней мере, мыслями не разбрасывался.
Дожидаясь, когда, наконец, дойдет очередь до таинственного послания, я успела несколько раз оглядеть комнату, которую до сих пор толком и не рассмотрела. Светящийся потолок, точно такой же как в Домике На Курьих Ножках, мягко освещал небольшое помещение, напоминая о незримой связи двух великих сестер. Со стен свисали и изгибались во все стороны длинные стебли с листьями и иголками. Вели они себя совсем не так смиренно, как 'привратник', пихались и то и дело пытались испортить мою прическу.
— Почему твои растения пристают ко мне? — возмутилась я. — У Силоны волос не меньше!
— Зато у меня на голове нет капсул с золотой водой, — догадалась подруга.
Андрис кивнул. Он, похоже, обрадовался, что можно еще потянуть время, открыл одну из бутылей с животворным эликсиром и вылил ее содержимое прямо на пол. Комната наполнилась золотистым туманом, и воздух вокруг нас заискрился. Зеленые воришки, посягавшие на мою диадему, вдруг тихо запели. Пели они по-своему, подражая то шуму деревьев, раскачиваемых ветром, то хрусту веток под ногами, и казалось, будто мы снова шли по лесной тропинке, увлекаемые рассказами молодого мага.
И тогда Андрис, поглядывая на нас исподлобья, начал читать.
Некоторое время мы слушали, ничего не понимая. Потом Силона прошептала:
— Да там о каких-то убийствах…
— Что-что? — опешила я, все еще находясь под влиянием растительной музыки. — Начни сначала, пожалуйста.
