— Не к добру это, — сказал Джон. — Перед тем, как эльфы пришли, вечером тоже звезда упала. Тоже на востоке.
— Сегодня четверг, — сказал Герман. — А эльфы приходят в ночь с субботы на воскресенье. Обычно.
— Обычно звезды до заката не падают, — сказал Джон. — Не нравится мне это. О, гляди, еще одна, на севере!
Эта звезда упала ближе, в пределах горизонта. Когда она врезалась в землю, она ослепительно вспыхнула, Герман зажмурился, но перед глазами по-прежнему светилась яркая точка, только не белая, а почему-то зеленая.
— Сейчас гром грянет, — сказал Джон.
— Какой еще гром? — возмутился Герман. — Это же звезда, а не молния!
Грянул гром, примерно такой же, как от удара молнии, но более долгий, раскатистый и какой-то воющий, что ли.
— Это с востока докатилось, — прокомментировал Джон. — А сейчас с севера придет.
В поле зрения показался какой-то орк, он быстро бежал к балагану.
— Длинный Шест! — заорал Джон. — А ну беги сюда, отродье жабье! Это главный полубосс местный, — пояснил он Герману. — Как раз собирался его позвать.
Орк, которого Джон назвал Длинным Шестом, подбежал к крыльцу и бухнулся на колени.
— Слушай сюда, Длинный Шест, — сказал Джон. — Я хочу, чтобы десять… нет, лучше двадцать орков сели на лошадей, съездили туда, где звезды падают, и вернулись обратно. Не нравится мне, что звезды падают до заката, нехорошее предчувствие у меня. Было так уже один раз… Выполняй!
Орк убежал.
— Странный ты человек, Джон, — сказал Герман. — Обычно я неплохо понимаю людей, но тебя понять не могу.
— Иногдя я и сам себя понять не могу, — сказал Джон.
— Тебе когда-нибудь приходилось выполнять приказы? — спросил Герман. — Знаю, что ты не хочешь рассказывать о своем прошлом, но хотя бы на этот вопрос ты ответить можешь?
— На этот — могу, — кивнул Джон. — Да, приказы выполнять приходилось. Я на самом деле не такой отмороженный, каким кажусь. Я по жизни вменяемый, просто дурью маюсь. Скучно здесь.
Донесся еще один раскат грома.
— Все страннее и страннее, — пробормотал Джон. — Ох, не к добру это…
— Не каркай, — буркнул Герман. — Я вот к чему этот разговор завел. Давай представим, чисто гипотетически… я понятно выражаюсь?
— Понятно, — усмехнулся Джон. — Я в школе учился.
— Так вот, — продолжил Герман. — Давай попробуем представить себе, что тебе предложили работу в Барнарде.
— Кому я там нужен? — перебил его Джон. — По улицам с дубинкой бродить? Или в конторе бумажки переворачивать? Я лучше здесь буду дурью маяться.
— Допустим, тебе предложили хорошую работу, — сказал Герман. — Телохранителя, например.
— Я что, похож на орка? — возмутился Джон.
— Не все телохранители орки, — возразил Герман. — У Самого Дорогого Господина, например, телохранителей чуть ли не полусотня, и все люди.
— Туда меня не пригласят, — покачал головой Джон. — Да и не лежит у меня душа охранять кого-то. Лучшая защита — нападение.
— Такая работа тоже есть, — сказал Герман. — Эльфов и орков, я вижу, тебе убивать доводилось. А людей?
— В киллеры вербуешь? — усмехнулся Джон. — А что, я бы в киллеры пошел, пусть меня научат.
— Учить тебя уже не надо, — сказал Герман. — Ты лучший боец из всех, что я видел, и ты не гнушаешься нападать без предупреждения, это важное качество. Я бы предложил тебе эту работу, но сначала я должен получить ответ на один вопрос. Я никак не могу уяснить для себя, насколько тебе можно доверять. Ты непредсказуем, а я не люблю непредсказуемых людей.
— Ты меня мало знаешь, — сказал Джон. — Я знаю, при первой встрече меня обычно считают безумцем. Но я не такой. Давай вернемся к этому разговору недели через две, тогда ты решишь, стоит мне доверять или нет.
— Я не могу ждать две недели, — сказал Герман. — Завтра я отправлюсь в Иден в любом случае, с тобой или без тебя.
— Значит, ты отправишься без меня, — сказал Джон.
Герман вздохнул.
— Я начинаю тебе завидовать, Джон, — сказал он. — Хотел бы я иметь такую цельную личность, как у тебя.
Джон неожиданно расхохотался.
— Извини, но ты ничего не знаешь о моей личности, — сказал он.
— По-моему, я узнал достаточно, — сказал Герман. — И мне очень жаль, что мне не удастся узнать больше. Но это твой выбор, я его уважаю.
— Это иллюзия выбора, — сказал Джон. — Мы привыкли считать, что сами выбираем свои пути. Но это только до тех пор, пока в нашу жизнь не вмешиваются боги.
— В твою жизнь вмешивались боги? — заинтересовался Герман. — Лично вмешивались?
— Вмешивались, лично, — подтвердил Джон. — Если только о боге можно говорить «лично». Я мог бы рассказать тебе эту историю, но не расскажу, потому что завтра мы расстанемся.
— Ты можешь рассказать ее сегодня, — сказал Герман.
— Не могу, — покачал головой Джон. — Такие истории не рассказывают случайным знакомым, их рассказывают только друзьям.
— Если ты поедешь со мной, мы можем стать друзьями, — сказал Герман.
— Если я поеду с тобой, я стану мальчиком на побегушках, — сказал Джон. — Только команды будут другими, не подай-принеси, а воруй-убивай. Я не хочу такой судьбы.
— Ты преувеличиваешь, — сказал Герман. — К киллерам относятся совсем по-другому…
Зарокотал гром. Похоже, упала еще одна звезда, где-то на юго-западе, судя по звуку.
— Ох, не нравится мне этот звездопад, — сказал Джон.
5
Раньше Длинный Шест никогда не видел, что происходит, когда звезда падает не где-то вдали, а неподалеку. Он привык воспринимать падающие звезды просто как любопытное природное явление, он никогда не задумывался, какая сила высвобождается при каждом таком падении. Но теперь он понял, каково это на самом деле.
Очередная звезда упала совсем рядом, примерно в тысяче шагов. Длинный Шест не сразу понял, что это звезда — падающий предмет выглядел темным и совсем не светился. Лишь когда он врезался в землю и мир превратился в море ослепляющего света, Длинный Шест понял, что падающие звезды выглядят именно так. Лошадь заржала и поднялась на дыбы, Длинный Шест чудом удержался в седле.
— Надо возвращаться! — крикнул Сухой Перец.
— Не кричи, — отозвался Длинный Шест. — И вообще, успокойся.
Ударил гром, он был настолько оглушителен, что был скорее болью, чем громом. Одновременно налетел ветер, он был так силен, что лошадь покачнулась, оступилась и едва не упала второй раз. Плащ взвился, как живой и обвился вокруг головы. К счастью, ветер утих так же быстро, как налетел.
— Возвращаться надо, — повторил Сухой Перец. — Поубивает же!
Длинный Шест не ответил. Он часто-часто моргал, восстанавливая зрение, и одновременно пытался привести в порядок мысли. Но мыслей не было, даже страха как такового не было, была только
