— Сильнее! — криком приказывает женщина.
Мужчина словно только и ждал этого приказа. Казалось, он готов вырвать дерево с корнем, но именно тогда с самой вершины кроны с треском ломающихся веток мальчик начинает падать… Мужчина быстро вытягивает руки, на которые и плюхается малыш.
— Жив? — спрашивает женщина.
Мужчина кивает.
— Теперь возвращаемся, — властным голосом приказывает она.
Больше терпеть я не могу. Та жестокость, с которой эта компания обращается с ребенком, выводит меня из себя, и я решительно бегу в их сторону.
— Я б тебя, разодетая кукла, за такое обращение с детьми в тюрьму бы упекла, — взрываюсь я.
— Ты кто такая? — смерив меня презрительным взглядом, командным тоном спрашивает женщина.
— Надзор за детьми, — говорю и, для пущей убедительности, берусь за лук.
— Ты, — женщина хватает второго мужчину за руку и толкает его вперед — разберись с ней.
Мужчина покорно кивает и загораживает своим телом женщину.
— Предупреждаю, — начинаю я, — если попробуете тронуть меня, то придется иметь дело с наконечниками моих стрел, а они пронзают плоть, как масло.
Вечно я сую нос не в свои дела и огребаю по полной. Могла бы уже убежать домой, но нет, я обязательно должна найти приключение на свою задницу. Я достаю стрелу из колчана и нацеливаю ее на грудь мужчины. Может быть, прямая угроза охладит их пыл, и они отступят.
— Не думаю, — стараюсь я говорить как можно увереннее, — что у вас получится совладать со мной.
— Почему же? — насмешливо спрашивает женщина.
— Я не вижу у вас оружия. Может, численное преимущество и на вашей стороне, но я без проблем всажу по паре стрел в ваши тела.
— Ха-ха! — женщина смеется.
— Не советую связываться со мной, стерва, — демоны, руки дрожат. Они дрожат сильнее, чем с жесточайшего похмелья, — вели верзилам валить в ту нору, из которой выползли.
— Прими облик и убей ее, — приказывает женщина мужчине, который закрывал ее.
Тело мужчины задрожало, как будто у него началась предсмертная агония. На пальцах, на руках, на лице, на торсе и даже на ступнях мужчины начали прорастать серые волосы, которые по мере роста быстро становятся шерстью. Мужчина на моих глазах превратился в мохнатого зверя, очень напоминающего землероя. Больше всего меня напугали толстенные пальцы, из которых торчали острые, как разделочные ножи, когти.
— Порви ее на мелкие куски, — с явным удовольствием требует женщина.
— Верзила, ты только что совершил самую большую ошибку в своей жизни, — радуюсь я.
— Ошибку совершила ты, — издевательским тоном парирует женщина.
— Сама того не ожидая, ты дала мне козырь в руки. Думаешь, я смогла бы выстрелить в живого человека? Нет. А в зверя могу, — говорю я, выпуская стрелу в мохнатое чудовище.
Стрела входит в ту область торса, где должно располагаться сердце, при этом раздается необычный хлюпающий звук. По моему опыту зверь должен был уже упасть, как подкошенный, но он всего лишь протяжно воет, продолжая стоять на задних лапах. Чудище ведет себя совсем не так, как обычные лесные звери. Мои глаза совсем округляются, когда я вижу, что зверь хватается за наконечник стрелы и рывком выдергивает ее из тела. Хлюпающий звук исчезает, и на моих глазах рана от стрелы мгновенно затягиваются.
Зверь обладает невероятной живучестью, а у меня нет другого оружия, кроме стрел и ножа, и я решаюсь прибегнуть к стилю стрельбы, который у нас — охотников — зовется «веерным». Это охотник Глека научил меня ему. Раньше Глека был наемником, но потом решил завязать с этим делом и перейти в охотники. Он рассказывал, что ему надоело без конца мотаться по миру, что хочется осесть где-нибудь в спокойном месте. И выбор его пал на деревню Веселые Луга.
Вообще-то веерный стиль не используют в охоте. Видите ли, когда вы выпускаете сразу несколько стрел в зверя, то портите его шкуру, которая стоит денег. Но если нужно завалить зверя наверняка, то лучше способа не найти. Держать стрелы нужно следующим образом: первую между мизинцем и безымянным пальцем, вторую между безымянным и средним, третью между средним и указательным. Вся трудность в том, что отпускать стрелы нужно не сразу, а с очень короткими промежутками. Неопытному человеку покажется, что вы отправляете в полет все стрелы разом, но это не так. Сначала летит нижняя, потом средняя, затем верхняя стрела. Если выпустить их все разом, то они не поразят заданные точки. Обычно я не пользуюсь этой техникой стрельбы на охоте, но задавшись целью мастерски овладеть стрельбой из лука, я освоила все ее стили, в том числе и «веерный», хотя и убила на это четыре месяца.
И вот я выпускаю три стрелы, которые входят в живот, сердце, голову мохнатого зверя.
— Глупая, ты и вправду думаешь, что сможешь победить его этими зубочистками? Ха, — заливается пронзительным смехом женщина.
Дело мое плохо, стрелы на исходе, да и бесполезны. Единственное, что мне остается — вступить в ближний бой. Но я же не могу сражаться своим разделочным ножом с этим монстром? У него каждый коготь, как мой нож!
— Мы уходим, — говорит женщина двоим мужчинам, один из которых держит ребенка на руках. — А ты, мохнатый, когда разберешься с ней, можешь последовать за нами, — говорит женщина монстру, который занимается тем, что извлекал мои стрелы из своего тела, что дает мне передышку.
Женщина, двое мужчин и ребенок быстро удаляются, и я остаюсь наедине с монстром.
Освободившись от последней стрелы, зверь бросается на меня. Я бегу от него, но вскоре понимаю, что совершаю ошибку. Монстр гонится за мной как настоящий зверь, который преследует свою жертву. Мое бегство пробудило в нем инстинкт хищника. Я несусь, не разбирая дороги, и знаю, что в такой ситуации спасают только ноги. И вдруг я вспоминаю, что однажды совершила такую же ошибку. Наткнувшись на логово волков, я испугалась и кинулась со всех ног. Почувствовав мой страх, волки стаей бросились за мной. Единственное, что тогда меня спасло — это шумовая стрела.
Охотники используют шумовые стрелы для отпугивания крупных и опасных зверей. Их наконечники изготовлены таким образом, что, рассекая воздух в полете, стрелы издают пронзительный свист. Даже землерой, услышав этот резкий звук, падает без чувств на несколько минут, что дает охотнику время удрать на безопасное для него расстояние.
Итак, шумовая стрела остается моей единственной надеждой на спасение. На бегу я достаю ее, резко разворачиваюсь и выпускаю, почти не прицеливаясь. Стрела издает пронзительный звук, и в ответ слышатся испуганные голоса зверей и птиц, но все их перекрывает вой чудовища. Я останавливаюсь и вижу, что стрела не попала в него, а просвистела над его ухом и, пролетев еще несколько метров, вонзается в толстое дерево. Монстр прикрывает уши, протяжно воет. Я выхватываю острый разделочный нож из своего охотничьего пояса и бросаюсь на оглушенного зверя.
— Умри, мохнатая тварь! — кричу я и рассекаю его шею.
Зверь хватается своими лапами за горло, делает пару шагов назад и, пошатнувшись, падает. Шерсть на его теле начинает исчезать, врастать внутрь, и он принимает свой прежний облик.
— Глазам не верю, он опять становится человеком, — произношу я.
Всего пару секунд назад это был огромный мохнатый зверь, готовый превратить меня в мясной фарш, а теперь это уже человек. Он изгибается, тело дергается, кровь начинает внезапно струиться из тех мест, куда попали мои стрелы.
— Ахр-р-р-р… — кровь фонтаном вырывается изо рта умирающего, я еле сдерживаю рвотные позывы.
Не хочу в это верить, я только что в первый раз убила человека. Нет… Марша, приди в чувство! Это не человек! Обычный человек не в состоянии, будучи смертельно раненным, гнаться за жертвой, преследовать ее столько времени. Обычные люди не умеют за пару мгновений обрастать шерстью и становиться похожими на землероев! Нет, ты поступила правильно, у тебя не было выбора. Либо он, либо ты, в живых
