на тот же диванчик шубу, как Иру окружили.
— Морозова! Куда же вы подевались? Без вас тираж журнала начал падать, — пошутил ответственный редактор Агафонов. — Иван, чего же ты сидишь? Если таких авторов так будешь встречать, мы быстро прогорим.
Это была удивительная редакция. И возможно, если бы не эта редакция, Ира не смогла бы так успешно писать. И не одна она. Эта редакция научно-популярного журнала любила и умела заставить писать никогда до того не писавших ученых, инженеров, врачей…
Ира подошла к столу Ивана Петровича. Иван Петрович встал и подал ей руку.
— А я уже собирался вам звонить, — сказал он. — Срочное задание — съездить в университет и взять интервью у Петроченко. Вы, конечно, его знаете?
Ира не знала никакого Петроченко, но не подала вида, собразив, что это, вероятно, какой-то выдающийся ученый и она должна его знать. Ира в редакции все время была начеку, чтобы как-либо не попасть впросак и не обнаружить, что она совсем не та, за которую себя выдает.
— Но ведь я пишу очерк о продавце, — попыталась защититься Ира.
— Как пишете?.. — сделал удивленный вид Иван Петрович. — А я был уверен, что очерк уже с вами. Я его вставил в план. Кстати, — тут же добавил он, — если я не ошибаюсь, за вами не один, а два очерка о профессиях. Вы же обещали еще написать о студентах мединститута.
Иван Петрович лукаво улыбнулся и, глядя в перепуганные Ирины глаза, продолжал:
— Я же вам говорил, это у нас новая рубрика, мы еще сами не знаем, как ее делать, вся надежда на вас.
Конечно, Ира понимала: Иван Петрович шутит и это просто его манера разговора, но, когда Иру просили делать то, что она сделать не могла, она так терялась, что самые простые и естественные вещи не приходили ей в голову. И вместо того чтобы сказать, что у нее мама в больнице или что на нее уже навалили (как в таких случаях говорят) в другом месте срочную работу, Ира спросила, когда она должна сдать очерк о продавце.
— Даю вам неделю, — твердо сказал Иван Петрович, — иначе вы подведете журнал.
— Посмотри на нее! — прокричал Агафонов со своего председательского места. — У нее такое лицо, словно ты ей роман завернул.
С гранками Ира вышла в коридор. Спустившись ниже этажом и усевшись в кресло, Ира слушала, как Боря читает.
— Помедленнее, — просит Ира. Боря читает чуть ли не по складам.
— А теперь давайте их сюда, — Ира берет у Бори гранки и начинает выводить на полях корректорские знаки.
Правку гранок Ира очень любила. Ей казалось, что умение пользоваться корректорскими знаками как ничто другое приобщает ее к писательскому труду.
Вернув Ивану Петровичу гранки и попрощавшись, Ира с Борей спустились вниз. Внизу Ира снова надела незаметно две шапки, ботинки и шубу. Ремень Ира покрутила в руке и спрятала в сумку.
На улице была метель.
— Ой, — сказала Ира и остановилась на крыльце. — Найдите такси, — попросила Ира, — а я постою здесь.
Такси Боря привез очень быстро.
— Где вы его взяли? — удивилась Ира. — Как здесь тепло, — радовалась она.
Усевшись на заднее сиденье, Ира стала думать, что ей теперь делать с Борей. Вести его к себе и слушать фантастический рассказ, который он принес читать Инне Семеновне, или спросить, где ему удобнее вылезти, и избавиться от него?.
Но тут Ира вспомнила Галинины слова, что Боря всегда голодный, и решила повезти к себе.
Ира вошла в квартиру и остановилась: через стеклянную кухонную дверь она увидела, как Илья Львович, сидя напротив Галины, посылает ей через стол воздушный поцелуй.
— Целуетесь? — спросила Ира со смехом, приоткрыв стеклянную дверь.
— Местный шпион! — Илья Львович так заорал, что Ира от неожиданности вздрогнула. — У нас дома есть местный шпион, вы этого не знали? — Илья Львович обращался к Галине. В голосе его звучали издевательские нотки.
Ира вышла из кухни. Боря стоял в пальто. То ли он еще не успел снять его, то ли снова надел.
— Раздевайтесь, — попросила Ира и пошла к себе в комнату.
Ира села на диван и забыла про Борю. Когда Боря постучал, она удивилась:
— Кто это?
Боря вошел и стал топтаться возле кресла.
— Садитесь, — сказала Ира.
Ира молчала, она никак не могла опомниться от только что происшедшей сцены, посмотрела на Борю, но Боря был абсолютно спокоен и, казалось, только ждал какого-нибудь вопроса, чтобы начать говорить.
Открылась дверь и вошла Галина. Боря встал.
— Ах, Боря, ты такой вежливый, но я не хочу вам мешать. Я ухожу. Ира, заставь его спеть тебе. Я никогда не слышала, но он уверяет свою бедную мать, что пение — его призвание. Боря, я разрешаю тебе меня не провожать. Пока.
Хлопнула входная дверь. Илья Львович закрыл за Галиной, прошел к себе в комнату и откашлялся. Кашель Ильи Львовича никогда не обманывал Иру. Как бы Илья Львович ни кричал, стоило ему, оставшись одному, закашлять, Ира уже знала: успокоился. И на этот раз кашель был совсем спокойный, даже довольный. Ну конечно же она местный шпион, если следит даже за его кашлем.
— Спойте, — попросила Ира.
Боря не отнекивался, но движения его вдруг стали неуклюжими. Боря заерзал на стуле и сказал, что волнуется, так как у него не всегда получается. Наконец Боря начал петь. И хотя Ира и не знала этой песни, она сразу поняла, что Боря фальшивит. Но этого было мало. У Бори не было голоса. Из его горла выскакивали какие-то отдельные срывающиеся звуки.
Ире стало жалко Борю.
— Вот видите, — сказал Боря грустно. — Но у меня иногда получается. Мне для этого распеться надо.
И Боря начал рассказывать, как недавно его слушал преподаватель пения. И этот преподаватель пения сказал, что голос у него есть, только его надо поставить. И он даже согласен давать Боре уроки, но у Бори нет денег. Поэтому Боря решил пока поступить на любую службу, лишь бы заработать деньги.
— Вы, наверно, голодны? — спросила Ира и, не ожидая ответа, встала, чтобы идти с ним в кухню.
Суп Боря ел молча, но, когда Ира поставила перед ним жаркое, Боря оживился.
— О! — сказал он так же, как тогда, садясь в такси, и глаза его засветились.
Боря разжевывал кусочки мяса как-то по-особенному, благодарно и радостно. И Ире вдруг захотелось всегда кормить его.
— Есть еще торт, — вспомнила Ира и очень обрадовалась, что вспомнила.
— Я давно так не ел, — сказал Боря.
Ира была окончательно сражена его непосредственностью.
— Мне Галина говорила, что вы пишете фантастические рассказы? — спросила Ира у Бори, когда они вернулись в комнату.
— «Ах, Боря, твои фантастические рассказы на меня действуют как элениум».
Ира захохотала: Боря очень точно передал Галинину манеру говорить.
— Еще, — попросила Ира, не переставая смеяться.
— «Ну Боря, не смешите меня, а то у меня опять скула заболит», — продолжал Боря Галининым голосом.
— Вы, оказывается, артист, — сказала Ира.
Боря обрадовался и тут же сообщил, что он еще не решил, кем ему стать: певцом или драматическим артистом.
