бесхозным владение и примет присягу графа Ройхо и местных 'домашних' баронов. Так должно быть. Вопросы и предложения есть?
Гай Каним отрицательно покачал головой, видимо, ему все было по барабану, и чего паренек хотел, это чтобы его оставили в покое. А вот у меня вопросы были, и я спросил:
— Вы уверены, что при захвате замка Григов не пострадают заложники, не только моя родня, но и другие люди, жена барона Арьяна, дочь барона Фаиппа и все кто там обитает в принудительном порядке?
— Вероятность того, что нападение не удастся, минимальна.
— Но она есть?
— Господин граф, как и я, вы учились в военном лицее, и знаете, что абсолютную гарантию не может дать никто. В замке герцога у нас есть свои люди, и в первой волне пойдут самые лучшие бойцы, часть из которых, наверняка, погибнет. Наши воины сделают все, что только возможно, и вот это я могу сказать точно. Мы долго готовились и наши старания должны принести успех.
Меня ответ устроил, и я затронул следующую тему:
— А что с гоцами?
— Квартеронами троллей?
— Да.
— Место их обитания локализовано, их деревня в предгорьях Асто-Малаша. Думаю, что они не успеют подойти на выручку к герцогу, и мы уничтожим этих тварей сразу же после взятия замка Григ.
— Я хочу сам поквитаться с ними.
— А сможете?
— У меня будет свой отряд в пару сотен клинков и маг.
— Наемники и барон Койн?
— Состав именно такой.
— Как командующий всей операцией, я не против, гоцы ваши.
— А что с добычей в замке, казной герцога и его архивами?
— Будем делить по справедливости.
— Как-то это расплывчато, — я улыбнулся, и приподнял левую руку, на которой был браслет с родовой руной Ройхо. — Справедливость она разная бывает.
— Делим все пропорционально участию в бою за замок и схватках за приграничные крепости, которые, наверняка, сдадутся не сразу и не все.
— Договорились.
Я замолчал, и Рагнар, видя, что вопросов больше нет, повернулся к Гаю:
— Ваше Сиятельство вы можете идти.
Гай Каним встал, мы следом. Он вышел. Рагнар и я вновь приземлились на диваны, и мой собеседник спросил меня:
— Давай на ты?
— Давай, — согласился я, и кивнул в сторону двери: — Чувствую, что намучаемся мы с ним.
— Это точно. Паренек хороший и мозги соображают, но больно апатичный, привык за мамкину юбку держаться, и великий герцог к нему слишком мягок. Ну, ничего, сядет на герцогский трон, проблемами и заботами загрузится, и за годик-другой, мозги живо вправятся.
— Получается, что его словно щенка в воду бросят и посмотрят, выгребет он или нет?
— Именно так. Советники у него, конечно же, будут, но они знают, каким его хочет видеть Ферро Каним и все сделают как надо.
— А с признанием Гая герцогом проблемы не ожидаются?
— Вроде бы нет. Сейчас война, всем не до северных территорий, так что Верховный Имперский Совет и император утвердят любую кандидатуру, которая имеет за плечами силу и признана местным дворянством, то есть тобой, баронами, которым некуда деваться, и пленниками Грига.
На миг мы замолчали, и мне в очередной раз, как при первой нашей встрече, показалось, что мы с Рагнаром очень похожи, думаем одинаково, и могли бы со временем стать друзьями. Мне хотелось еще о многом его спросить, да и он, наверняка, имел ко мне какие-то вопросы. Но поговорить дальше один на один, нам не удалось.
Неожиданно и резко, открылась дверь комнаты, и появился сам барон Анат Каир, который выглядел очень уставшим. Створки за его спиной закрылись. Он прошел к камину, сел на место Гая Канима и, не здороваясь, без приветствий, сказал:
— У нас проблемы, мальчики.
— Серьезные? — спросил его Рагнар.
— Кому как, — барон вытянул перед собой ноги и махнул в мою сторону рукой. — У Ройхо и его начальства из 'Имперского Союза' серьезней некуда, а у нас так себе, средний кризис.
— Так в чем дело? — я пытался понять Каира, и сориентироваться, но на ум ничего не приходило.
Барон немного помедлил, потер переносицу, и объяснил:
— Сегодня в полдень командир 1-го гвардейского полка генерал Кен Эштри явился к великому герцогу Эрику Витиму и немного приоткрыл ему глаза на то, что происходит вокруг него. Видимо, генерал следил за движениями императора и его сторонников, и как только понял, что дуэли Черной Свиты и некоторые смерти столичной элиты не случайны, сразу же решил сдать того, кому он присягал.
— Сведения достоверные?
— Более чем. В близком окружении Витима есть мои агенты.
— 'Имперский Союз' про это знает?
— Нет.
— И что теперь будет?
— Не знаю, — барон пожал плечами. — Многое будет зависеть от решения великого герцога Витима, а он, как известно, редкостный дугодум. Верховный Имперский Совет он собрать не захочет, потому что убиты только его люди. Выступить против императора в открытую великий герцог может, но это самый крайний случай, так для многих жителей нашего государства Марк Четвертый символ государственности. Значит, как наиболее логичный вариант, остается нападение убийц или мятеж гвардейцев, во время которого император погибнет. Кстати сказать, в казармах 1-го и 3-го гвардейских полков за Старым Дворцом уже начинается суета и непонятные движения.
— И когда можно ожидать нападения?
— Уже сегодня ночью.
Услышав это, я встал, и заявил:
— Надо предупредить императора!
— Конечно, надо, — Каир покачал головой. — Но сделать это прямо сейчас ты не сможешь. Телепорт забит очередной войсковой колонной, и проход в столицу появится только через полчаса, а от моего дома до него десять минут езды на коляске. Так что сядь, и послушай, что тебе скажет друг твоего отца и человек, желающий тебе только добра.
Вновь я приземлился на диванчик и сказал:
— Я готов вас выслушать, господин барон.
'Жало Канимов' щелкнул пальцами правой руки, и продолжил:
— Ты вернешься в столицу, и если там пока еще тихо, предупредишь полковника Сида о том, что генерал Эштри оказался предателем. При этом не скрывай того факта, что информацию получил от меня, и можешь рассказать своим кураторам о том, что мое ведомство затевает военную операцию против Грига, и тебе сделано предложение, поучаствовать в ней. Естественно, Сид спросит тебя о том, с чего это я проявляю такую доброту. А ты ему ответишь, что это делается по воле Ферро Канима, который тоже желает видеть империю сильной и процветающей, и в дальнейшем великий герцог хочет установить с 'Имперским Союзом' контакт.
— Это все?
— Для начала, да. Мой сюзерен делает жест доброй воли и желает посмотреть на то, смогут ли император и его сторонники решить свои проблемы. Если Марк Четвертый устоит, будут новые шаги к
