помогать Горлице, которая взяла себе несколько учениц. Она водила их по полянам и к далекому, загадочному озеру, что так не давало покоя ей в детстве. Учила их тому, что рассказывала им тетушка Мухомор, и тому, что слышала в Каменке. Когда кто-то хворал, она помогала лечить. Не забывая при этом катать Олененка и других деревенских детишек на Вороном, который вскоре их полюбил и не сильно сопротивлялся. А вечером обязательно были добрые и теплые сказки.
Так прошло уже больше оборота луны. Лето клонилось к своему закату, листья, не спеша, желтели, облака сбивались в дружные кучки, заволакивая небо, с которого срывались первые дождинки. Близилась осень. В то серое утро Белянка встала рано. За деревянным столом сидели Ловкий и Ласка, Олененок еще спал.
— Мне кажется, или дни стали короче? — услышала Белка обрывок фразы, которую произнес ее брат.
— Так осень же скоро, — улыбнулась Ласка, доливая в его кружку молока.
— Осень-то осенью, да только слишком уж короток день! Да и ночь от этого не удлинилась, — возразил Ловкий.
Белянка тем временем села к ним за стол и получила свою порцию завтрака.
— И то верно. Тетушка Пшеница жаловалась, что она совсем уж не высыпается, — подтвердила его слова Ласка.
— Но если короче и дни и ночи стали, то куда же время девается? — удивленно приподняла бровь Белянка.
— Неужели, слова Горлицы о Предрассветном часе правдой оказались? — Ласка поежилась.
Дни становились холоднее, солнца практически не было. Ласка встала из-за стола и заботливо накинула на Олененка еще одно одеяло. Никто так и не нашелся, что же ответить ей. Ловкий собрался уходить, пообещав Белянке помочь собственное жилье соорудить. Она была несказанно благодарна брату, но после этого утреннего разговора в душе укоренилась твердая мысль, что пока обживать новый дом ей не придется. Мутная и непонятная тревога стала навязчиво кружиться поодаль.
Сегодня она не пошла к Горлице и ее ученицам, а отправилась туда, куда повели ее ноги — к старой Иве. Едва она приблизилась к дереву, которое показалось ей особенно печальным в такую погоду, Ива поспешила ее поприветствовать.
'Я ждала тебя'
'Я пришла. Скажи мне, что происходит?'
'Пока все идет так же, как шло и до этого. И это не правильно. Ты засиделась здесь, моя дорогая. Тебе пора'
'Куда?' — спросила Белянка, и серая пыль Городов тут же заставила ее закашляться от удушливого воспоминания.
'Ты и сама знаешь. Они тебя ждут. Возможно, дождутся не все. Я не могу тебе точно сказать, что происходит. Ты поймешь, как только сама все увидишь'
Белянка ничего не ответила, лишь крепко прижалась щекой к сырому, шершавому стволу.
'Да, вот еще. Мне кажется, это для тебя. Это Река принесла от Истока. Им там виднее, что в Городах происходит'
Сердце Белянки забилось быстро, она почувствовала, что это послание от Горца. В следующий миг мир вокруг поплыл, смешивая воедино листву и Реку, черную землю и серое небо, зеленую траву и мокрые дождинки. Девушка не удержалась и присела. Все тело пронзила невыносимая боль, язык онемел, взгляд разбегался по переменчивому миру не в силах задержаться на чем-то. Это продолжалось довольно долго, девушка никак не могла понять, что же с ней происходит, когда вдруг ее пронзила мысль, словно молния, заставив покрыться горячим потом все тело. И эта мысль была: 'Шелл!!!' Боль и головокружение отступили, оставив место разбитости и тревоге.
'Я не знаю, кто это, — сказала Ива. — Но он недавно пополнил ряды Предрассветного часа'
'Что значит?..' — Белянка даже мысль закончить не посмела.
'Тебе пора. Ты можешь все исправить!' — Ива говорила настойчиво.
'Да! Мне следует поспешить' — девушка уже было собралась бежать в деревню к Вороному.
'Постой! — осадила ее Ива. — Послушай меня. Ты многое можешь и понимаешь, ты искренне хочешь помочь всем. И у тебя есть одна очень весомая причина, по которой ты должна не допустить того, к чему все стремится. Ты и сама знаешь. Круг должен замкнуться. За последним закатом должен последовать рассвет, как за каждым выдохом идет вдох. Теплый мир должен жить. Ты и сама все знаешь, — Ива повторяла это, словно заклинание, стараясь уверить в этом девушку. — Не слушай то, что тебе скажут. И не слушай то, что тебе говорит твое сердце'
'Как же так?' — Белянка искренне удивилась.
'Ты никак не можешь отпустить то, что ушло. Ради своей мечты, ради невыполненного обещания, отпусти. Кровь ушла в песок и на этом месте давно выросла сочная трава. Все остальное — иллюзии и выдумки. Пока ты это не поймешь, ты ничего не сможешь сделать! А теперь иди и помни: ты сама уже все знаешь, больше, чем кто бы то ни было сейчас в Теплом мире. Иди! И заклинаю тебя, вернись!'
'Я постараюсь!' — ответила она, уже боясь давать обещания.
Вороной с Белянкой быстро скрылись среди разлапистых ветвей сосен. Но Ласка и Ловкий еще долго вглядывались в переплетение могучих стволов и кустарников. Олененок держал отца за руку:
— Она меня обещала учить делать красивых птичек из улыбки. И сказки она еще не все рассказала, — протянул он плаксивым голосом.
— Она вернется, — Ловкий потрепал сына по волосам. — И когда она вернется, нужно обязательно, чтобы у нее была своя собственная землянка. Будешь нам помогать?
— Буду! — глаза мальчишки загорелись новым интересом.
Ласка грустно вздохнула и положила смоляную голову на плечо Ловкого. Белянка уехала, да оставила за собой тревогу, серое небо и безжалостно уменьшающиеся дни.
Глава 10
Предрассветный час
Легенда, которую придумала Эля, а именно так ей опять придется себя называть, не пригодилась. Пыльные, душные Города встретили ее в этот дождливый день гробовым молчанием. На стук в ворота никто не отозвался. Девушка постучала настойчивее. Вновь тишина. Вороной истошно заржал, не желая пересекать городскую черту.
— Я понимаю тебя, мне тоже не хочется. Но надо. Что ж тут поделаешь, — Эля произнесла это вслух, стремясь хоть как-то развеять повисшую тишь.
Тогда она толкнула дверь — та поддалась. Медленно ступая по серой брусчатке, Вороной, нехотя, въехал в город. Улицы, еще недавно полные людьми и играющими прямо в грязи детьми, были пусты. Только несколько бездомных кошек хоронились в тени. Пыль, покрывавшую все и вся вокруг, казалось, не может смыть даже этот бесконечный осенний дождь. Вороной вновь заржал. И этот звук был единственным, что проносилось по пустынным улицам. Эле стало не по себе.
— Куда все подевались? — спросила она то ли у Вороного, то ли у самой себя.
На втором этаже ближайшего дома хлопнули ставни, девушка резко обернулась. Ей показалось там какое-то движение. Она пригляделась, но так ничего и не увидела. И вдруг Эля поняла, что же здесь особенно странно, что кардинально отличает Города от того, какими они были несколько оборотов луны назад — не было сети опутывающих все 'нитей'. Больше никто не качал из людей силы, их эмоции и жизнь. Этому следовало бы обрадоваться, но почему-то не получалось.
— Поехали дальше, — попросила девушка Вороного.
На самом деле ей очень хотелось вернуться обратно в Лес. Но она не могла. С Шеллом что-то случилось и нужно помочь. Обязательно. Ветер гонял по пустым улицам брошенный кем-то мусор, темные
