Челнок засмеялся. Нервным смехом, предвещающим кризис. Его следовало бы стукнуть, но Силе не рискнул оторвать руку.
— Не снится мусорам, как мы близко. Так и вижу себя перед всевышним. «Расскажи-ка, вор, как делил падаль?» А сам скроил меня на метр пятьдесят! Перо на него вытащу, лопни мои глаза! Наложит в штаны, хоть и всевышний…
Он плакал навзрыд. Силе поддал ему головой в челюсть.
— Заткнешься ты или нет?
Челнок глубоко вздохнул. Истерика прошла.
— Что же теперь?
— Дай нож.
— Зачем?
Профессор сжал зубы. Веревка высосала у него все силы.
— Веревку перерезать.
— Караул!
— До штабеля пять метров. Может, и того меньше. Если удержим короткий конец, перелетим через забор и прибьемся к плахам. Дошло?
— Дошло, дорогой, дошло! Золотая у тебя головушка, дя Силе, дай тебе бог…
— Кончай базар!
— Чего кончай? Без тебя собрали бы меня внизу в совок, по частям.
— Вцепись зубами! Так, Теперь достань перо. Гляди, не урони, а то пошлю за ним следом!
Вор дрожал от напряжения. С опаской, осторожно он оторвал руку от веревки и вытащил из кармана нож.
— Давай сюда! Держись крепче.
Луч карманного фонарика скользнул вверх, наткнулся на веревку и поймал беглецов в круг света.
— Режу!
Они описали дугу и рухнули на сложенные пирамидой плахи.
— Жив, Димок?
— Мужицкая кость не то еще выдержит! Снизу кто-то позвал:
— Силе!
— Прибыл, братец!
— Велик бог. Какого черта копошились столько?
— Усы закручивали.
К Челноку вернулось чувство юмора. Он взял Профессора под руку:
— Слушай сюда, дура! Отныне я несу знамя!
Несмотря на напряжение последних минут, Силе прыснул со смеху.
— Хорониться — ремесло воров, — добавил Димок. — Ясно?
— Ясно.
Они спустились на землю. Внизу стоял долговязый очкарик.
— Сюда! — И побежал вперед. Челнок бросился следом. Их ждала «дачия» с невыключенным двигателем. Очкарик сел за руль, Силе с Димком — сзади. В смотровом стекле показались фары газика. Вор скомандовал:
— Деру!
Машина сорвалась с места, набирая скорость. На сиденье лежала одежда для Профессора, и он торопливо переоделся. Димок лопотал, не переставая:
— Матерь божья, помоги мне уйти…
— Проси других святых, Димок, у дам ты успехом не пользуешься…
— Если уйду, завяжу. Держи налево!
— Знак там.
— Вот это мне нравится! А то, что мы сейчас делаем, не запрещено?!
Улица была узкая, крутая и пустынная. Освещенные окна раскинули в ночи оранжевые платочки.
— Покаюсь, слышь, Беглый, в кокон залезу, гарем заимею, вот те слово!.. — бормотал Челнок.
Газик приближался, пронзительно сигналя. К калиткам высыпали собаки и кумушки. Беглый надсадно ругнулся:
— Пристали как банный лист. Мотор у них мощный, да и водитель наверняка опытный…
Недоносок свернулся в комок, истово крестясь.
— Пошли ему, боже, муху в глаз! Газуй, голубок!
— По-моему…
— Предложения опосля, гони!
— Все выжал!
Покрышки кусали мостовую, скрежетали на поворотах. Димок взглянул на Профессора.
— Как у тебя ходули?
— Ничего.
— Тогда пересаживаемся на одиннадцатый номер, иначе попались. Слышь, очкарик, на первом перекрестке сбавь ход, мы выпрыгнем. А потом шпарь вперед, к шоссе.
— Они меня догонят… Что я скажу?
— Что превысил скорость и боялся штрафа. Дя Силе, свяжи в узелок старые шмотки, рубаха-то казенная.
— Порядок! — сказал Беглый.
Машина повернула за угол. Очкарик притормозил.
— Желаю у спеха!
Они выпрыгнули на ходу и забрались в какой-то сад.
Глава IV. Погоня при свете луны
Он прищурясь смотрел в окно.
— Легко отделались…
Я сказал:
— Важно, что отделались, не так ли, доктор?
Ночь украсила волосы цветами чертополоха и базилика, стремясь опьянить беглецов своими чарами.
Между грядками тюльпанов по-змеиному пробирались две тени. Тень поменьше остановилась, угрожающе подняв кулак к небу..
— Потерял, что ли, узелок, дуралей? Беглый закусил губу:
— По… потерял…
— В машине забыл?
— Кажется.
— Недотепа чертов!
— Легче на поворотах, Челнок! — проговорил Профессор отчетливо. — Перебарщиваешь, нехорошо это!
— А то хорошо, что фараоны след возьмут?
— Нашел себе заботу! В худшем случае у моего братца будут неприятности.
Вор показал ему нос.
— Пустят собак и накроют нас, моргнуть не успеешь! Из травы, из-под земли достанут!
