— По запаху?
— А то по чему?
Димок шагал вперед, сердито ворча себе под нос. Силе тащился следом.
— Легонько ступай, кляча! Тоже мне, Беглый!
— Я все о братане думаю, как он там?
— Ты о нас думай. С ним и так ясно, мусора доперли, что он шестерил.
— Как я мог забыть узелок? Видно, сам бог отнял у меня разум!
— Давно, растяпа, и навсегда! Тут уж ничего не поделаешь… Профессор хотел было что-то сказать, но Димок зажал ему рот рукой.
— Ша!
Он приложил ухо к земле, услышал четкий топот сапог и испуганно вскочил.
— Собаки взяли наш след!
Они наддали и растворились в ночи.
Собака рвалась с поводка. Сержант опустился на колено, изучая следы в свете карманного фонарика.
— Они.
— Какая у них фора? — спросил майор Дашку, пристально вглядываясь в темноту.
— Не больше получаса.
— Поехали!
Овраг зарос акацией. Гроздья цветов на тонких веточках, прохладные и душистые, искали их губы для поцелуя.
Силе сорвал на ходу гроздь и сжевал ее. Потом остановился и, улыбаясь, набил карманы цветами. Его глаза не могли оторваться от сероватого неба. Где-то вдали застенчиво моргал огонек…
Челнок догнал его, запыхавшись:
— Нажми, Силе!
— А что?
— Собаки!
Беглецы юркнули в молодой лесок. Под ногами трещали, ломаясь, его кости. Димок глянул на Беглого краем глаза.
— Жратвой, гляжу, разжился?
— Хочешь?
— Спрашиваешь! Давай!
— Вот так, без скатерти, без салфеток?
— Сегодня можно сделать исключение, гувернантка меня не видит…
Беглый протянул ему пригоршню цветов. Челнок скривился.
— Не нравится?
— Что я тебе, кобыла?
— Нет, ишак! Берешь или нет?
Димок перекрестился и зашагал вперед.
— Как увидишь меня на выпасе, пиши пропало, воровское сословие.
Они бежали, точно спасаясь от оводов. Издали доносился гул погони, твердой поступью приближающейся к победе. Димка охватило раздражение:
— Если на пути не будет воды, фараоны на край земли нас загонят!
— Ну да, что им какая-то речушка?
— Собак с толку собьет, кончится их власть над нами.
Вышли на проселок. Впереди заблестели рельсы железной дороги.
— Поезд идет! Ей-богу! Право держи, кляча!
— Справа станция.
— Вот и хорошо. Народу до черта, мужичье едет в гости на пасху… Давай в толпу, плевать нам теперь на псов!
При свете фонарей беглецы оглядели друг друга. На Силе оказался шикарный костюм.
Когда поезд набрал скорость, они облегченно вздохнули. В конце перрона появились преследователи.
Димок съежился.
— Майор Дашку! Цельный год меня морочил. Ох, настырный. Ты хоть плачь, а расколись.
— А чего ему надо от тебя? Вор ушел от ответа:
— Фараонские дела… — И вздохнул: — Да, этот не уснет, пока нас не захомутает.
Поезд исчез в ночи. Майор Дашку повернулся к сержанту:
— Сели? — Да.
— Вызови машину.
В коридорах и купе полно народу, все забито корзинами и флягами, как и положено в предпраздничные дни. Пахнет сдобными куличами и жареным мясом.
Димок ощупывает взглядом свертки, у бедняги слюнки текут.
— Слушай, Митря, избави тебя бог согрешить!
Недоносок скорчил рожу:
— В чем это?
— Не финти…
— Обижаешь, Профессор! Что я тебе, карманник — шарить по поездам?
— А кто же?
— Для этого, что ль, прошел я школу Коливара и Таке Крика?! Отнимать котлеты у фазанов?! Срам!
— Ладно заливать…
— Я думал, ты обо мне лучшего мнения.
— Неужели?
Силе Драгу пошарил по карманам: документы, деньги, сигареты… Вор поскучнел.
— Хорошо сработал очкарик.
— И наверняка попался! Просто выть хочется!
— Ничего не попишешь…
— Видать, не зря ты меня обзываешь дурой…
Димок покачал головой:
— Да уж! А чем он заправляет?
— Кладовщик в продмаге.
— Тогда порядок. Все одно сел бы.
Профессор нахмурился.
— Только вышел…
— Ботают, есть в Италии фонтан. Кто его раз увидит, железно к нему вертается. — Димок рассмеялся. — Так и с тюрягой…
Профессор достал пачку сигарет. Димок тут же протянул руку.
— Угости табачком, жмот.
Они курили, глядя в ночь. Шоссе страховало железную дорогу — бежало рядом. Фары вбивали в темноту колья света. Силе тихо спросил:
— А где милицейская машина?
— Дожидается нас на первой станции… Еще добрый час ходу… Включи свой сельсовет и скумекай, как нам сойти раньше. Стоп-кран не в счет.
В открытом купе три здоровенных горца и их смазливые, крепко сбитые женки с задами что твое мельничное колесо уписывали за обе щеки барашка, то и дело прикладываясь к бутыли с вином.
Вор проглотил слюну.
— Неужто и на том свете так будет? — Он сплюнул с отвращением: — Вечный огонь вам уготован, грешники! Оскоромились на Страстной неделе…
