могла спасти ему жизнь. Потому что, конечно же, было совершенно очевидно, кому из них двоих суждено стать палачом, а кому — жертвой.
Увидев встававшего посреди погруженной в сон пещеры брата, юноша, в голове которого вдруг промелькнули все эти мысли, невольно вздрогнул: 'А что если он решил…' — он успел лишь испугаться так, что в животе сжался горячий колючий комок, но не довести цепочку размышлений до уже маячившего впереди логического конца: брат направился совсем в другую сторону. Склонившись над Лиином, он потянулся, к его плечу.
'Точно! — сразу все понял Аль. — Мы же решили дежурить по очереди! Должно быть, пришел его черед, — а потом он уже задумался о другом: — Сколько же прошло времени?! — ему стало не по себе. — Я давно должен спать! Ведь если я не высплюсь, то буду весь день сонный, и вообще…'
Однако тут его мысли вновь прервались: стоило Аль-си склониться над сыном воина, как тот, не открывая глаз, рывком сел, цепко схватив царевича за вытянутую руку.
— Ну ты, отпусти! Медведь, чуть руку мне не сломал! — нахмурившись, проворчал тот, однако, к удивлению наблюдавшего за ним брата, без тени злости или неудовольствия. Более того, потом, уже высвободившись и потирая покрасневшее запястье, он даже подмигнул растерянно моргавшему, тараща плохо видевшие глаза на спутника, Лиина.
— Здорово!
— Прости, я не хотел.
— Все правильно. Хороший воин — это тот, кого нельзя застать врасплох. Что ж, со спокойной душой передаю тебе дозор, — и, хлопнув приятеля по плечу, Аль-си зашагал к своему одеялу, вытянувшись на котором он тотчас заснул. Лиин же, зевая, двинулся к костру.
На какое-то время пещера вновь погрузилась в тишину, которая, хотя и не была совершенной, сплетенная из множества звуков — свиста ветра, хруста пожираемых огнем веток и всхрапа-сопения Рика, но, лишенная звучания действия, движения, все равно казалась сонной и неподвижной.
— Не спишь? — вдруг над самым ухом Аля прозвучал едва слышный голос. Чуть повернув голову, он увидел склонившегося над собой Лота.
— Нет, — тем же заговорщицким шепотом ответил юноша. — А ты?
— И я, как видишь, — фыркнул в кулак тот. Затем, вдруг посерьезнев, добавил: — Не спится. Странно. Обычно со мной все иначе — стоит лечь, как уже будят криком: 'Пора вставать!' А тут, сколько ни ворочаюсь, все без толку.
— Тише ты! Разбудим брата!
— Да ну его, — пренебрежительно махнул рукой бродяга. — Надоел. То ему не так, это не эдак. Зачем мы вообще пошли с ним? Слушай, — он склонился к самому уху царевича, — а давай убежим! Прямо сейчас! Пока они проснутся, хватятся нас, мы успеем оторваться. Ветра заметут наши следы, занесут снегом… Да и вообще, вряд ли они бросятся в погоню. И мы раз и навсегда избавимся от этих надоед!
— А он? — Аль кивнул головой в сторону Лиина.
— Он не заметит, как мы уйдем.
— Н-ет! Он даже во сне увидел, как брат подошел к нему.
— То к нему, а то — от него. Это разные вещи. Я знаю воинов. Их от рождения учат: враг — тот, кто нападает. Мы же просто убежим. Давай!
— Нет, — качнул головой юноша. Как бы ему ни хотелось сделать это, но что-то внутри говорило: 'Не надо. Пусть все идет, как идет'.
— Почему нет? — непонимающе взглянул на него приятель, а затем подозрительно сощурился: — Боишься? Так давай я поделюсь своей смелостью, во мне ее на двоих хватит, и еще останется. Или тебе нравится, когда над тобой издеваются?
— Разве это может нравиться? — горько усмехнулся Аль. — И не боюсь я совсем. Убежать легко.
— Так в чем дело?
— Возвращаться потом трудно.
— А чего ради нам возвращаться? — искренне удивился Лот.
— Понимаешь… Зачем-то так было нужно, чтобы мы отправились в путь все вместе. Брат ждал, пока я очнусь…
— Ему был нужен проводник. Он же сам говорил.
— А еще он говорил, что я — наихудший проводник в мире, который заблудится даже в собственном жилище. Боги хотели, чтобы все случилось так, как произошло. А, значит, так нужно. И брат со своими избранными мог десять раз перейти горы, и с тобой мы могли никогда не встретиться…
— Это точно, — почесав затылок, кивнул Лот. — Я до сих пор не могу понять, что меня понесло на дворцовую площадь. А уж заговаривать с тобой я вообще не собирался. Кто-то просто за язык тянул.
— Вот видишь.
— Значит, от этих нам не отделаться?
— Они нужны нам.
— Зачем? Чтобы следить за огнем по ночам?
— Не знаю. Может быть, и для этого. А может — для чего-то другого, куда более важного.
— Ладно, — кивнул Лот, откидываясь на свое одеяло. — Так и быть, я потерплю их. Но только до тех пор, пока мы не выберемся из этого горного царства, — с этими словами он закрыл глаза, а уже через мгновение крепко спал, о чем совершенно явственно свидетельствовал громкий раскатистый храп, заполнивший пещеру.
Аль тоже лег. И даже закрыл глаза. Но заснуть не смог. Так и промаялся до тех пор, пока над ним не склонился Рик. Сын торговца на миг замер в нерешительности, не зная, как ему быть. Все-таки, перед ним был царевич. Мог ли он вот так просто взять и коснуться его? И вообще…
Аль собирался полежать какое-то время, притворяясь спящим, подождать, что тот станет делать, как решит проблему, но потом передумал, приходя Рику на помощь:
— Уже пора? — он сел, глядя на сына торговца ясными, без тени дремоты, глазами.
— Да, — вместо 'спасибо', Рик как-то косо взглянул на него, а затем поспешно вернулся к своему плащу — досыпать.
Оставшись один… Нет, конечно, его спутники никуда не исчезали, продолжая оставаться рядом. Но они спали. А, значит, были не в счет. Так вот, оставшись наедине с самим собой, юноша вздохнул с долей облегчения. Он и сам не знал, отчего больше устал за минувший день — от тяжелой ходьбы по глубокому снегу, или постоянных придирок брата, который словно специально цеплялся к каждому его слову, норовя унизить.
'Ничего удивительного, — вообще-то, он и не ждал от Аль-си ничего другого. — Тот, кто стремится к власти, не может себе позволить иметь соперника под боком. И не важно, что это власть не в десяти царствах, и даже не в одном, а всего лишь в маленькой группке, идущей через горы, а соперник ни на что и не претендует. Так надо — вот и все'.
Хотя, даже думая так, где-то в глубине души он понимал — возможно, дело и не в этом. Просто любая группка — это маленькое царство. И как в любом царстве в нем должен быть правитель — Аль-си, воин — Лиин, придворный — Рик и шут… На данный момент это место было свободным. Им мог бы стать Лот — он подходил, и даже пробовал шутить с остальными — на свой манер, жестоко, даже оскорбительно. И оскорбления ему прощались. Во всяком случае, пока. Может быть, и из-за этого: шуту дозволено куда больше, чем простому смертному. Ему лишь нельзя быть серьезным. И иметь душевные привязанности, которые могут стать предметом чужих шуток.
'Но раз так…' — он не видел своего места. Проводник? Это, скорее, работа для собаки, вынюхивающей дорогу… Впрочем, брат и относился к нему как к какому-то животному, которое можно было обидеть, пнуть ни за что ни про что, к чьему голосу никто не собирался прислушиваться, и вообще…
Аль шмыгнул носом, чувствуя, что вот-вот расплачется от обиды. Ему так хотелось стать кем-то… Кем-то значительным. Но ничего не получалось. Потому что он не знал людей, не умел с ними общаться. И, может, потому боялся. А ведь даже собака не станет слушаться того, кто ее боится. Да она просто набросится на него, стремясь занять место в иерархии стаи выше. Что уж говорить о людях.
Он вздохнул, подбросил пару веток к начавший склоняться к земле костер и замер, наблюдая за тем, как огонь накинулся на своих жертв, затрещал, расцвел, вставая в полный рост. В первый миг это зрелище
