— Что?! — сморщившись, словно от горечи, гаркнул Аль-си так громко, что стоявшие рядом с ним юноши отшатнулись, зажав уши руками.
— Ты выбрал неверную дорогу. Конечно, если хочешь, можешь продолжать идти по ней и дальше. Часа через два дойдешь до тупика. Если потом решишь нас все-таки догнать, возвращайся назад по своим следам, а затем переходи на наши. И моли снежных духов, чтобы они не стерли их с лица земли. Повезет — догонишь нас на ночлеге, — с совершенно безмятежным видом произнес юноша. Он говорил уверенно, с долей иронии, однако же не переходя за грань оскорбления.
На него взглянули не только с удивлением, но и тенью уважения. В обращенных на него глазах читалось: 'Во дает!', а одни, полные торжества, кричали: 'Молодец! Так с ним и надо!' А, главное, до слуха Аль-си донесся пусть сдержанный, но смешок. И смеялся не только этот несносный бродяга, до которого наследнику не было никакого дела. На губах двух других спутников тоже была улыбка. Это уж он никак не мог стерпеть.
Закашлявшись, словно давясь яростью, он бросив на Лиина и Рика полные злости взгляды, а затем, резко повернувшись на каблуках, стал надвигаться на брата:
— Да откуда ты можешь знать! Был в горах всего раз в жизни, и то небось тащился позади каравана, держа кого-нибудь за ручку, чтобы не потеряться! Тоже мне, проводник!
Аль не стал оправдываться. Он лишь, несколько виновато улыбнувшись, пожал плечами:
— А я и не говорил, что я — проводник. Это ты меня им постоянно называешь. Так что…
— Ага, — злорадствуя, воскликнул Аль-си, — пошел на попятную! Боишься, что можешь оказаться не прав, и не на моем пути, а на твоем собственным встанет непреодолимым препятствием стена, так что нам придется возвращаться назад, теряя день пути!
— Нет, — в глазах его брата не было и тени сомнений, как ни искал их старший царевич, — я уверен, что мой путь — правильный. Просто я ничем не могу доказать этого, пока мы не пройдем его.
— То есть, ты хочешь, чтобы мы доверились тебе, не способному найти дорогу от одной залы в другую в отцовском дворце, засыпающему на дозоре и готовому спрятать голову под плащ при первом признаке опасности? — он сыпал оскорблениями, стремясь вложить в голос как можно больше отравы. Ему было просто необходимо, чтобы стоявший перед ним юноша смутился, ощутил слабость, неуверенность. Потом можно было бы проявить великодушие и даже встать на выбранный им путь. Но только потом. Показывая остальным, что последнее слово за наследником, а не за этим наивным дурачком.
И ему почти удалось выполнить задуманное. Последние его слова явно задели Аля, так что тот даже опустил голову на грудь и, прикусив губу, насупился. Но в последний миг, когда оставалось только дожать…
— А у нас есть выбор? — хмыкнул Лот. Сойдя со своего места, он подошел к Аль-ми, хлопнул его по плечу, подбадривая: — Веди меня, мой предводитель! А вы, — он повернулся к застывшим с открытыми ртами юношам, — можете идти, куда хотите. Я тут подумал, слава она ведь, как и богатство, очень плохо делится. И на двоих-то с трудом, а уж на пятерых, — прицыкивая, он показал головой. — Так что, можете вообще возвращаться назад!
Эти слова произвели на слышавших их разное воздействие. Рик стал неуверенно топтаться на месте, делая полшага то в одну, то в другую сторону. Ему, в общем-то, было абсолютно все равно за кем идти, лишь бы пересечь эти горы, которые даже бывалые проводники считали зимой непроходимыми. Если перевал завален снегом, тогда… Но об этом он старался не думать. В конце концов, у них было достаточно продовольствия, чтобы не только добраться до перевала, но и, обнаружив, что дальше пути нет, вернуться назад.
Аль-си, взглянув на бродягу, презрительно скривился. Он стоял на месте, словно скала, хотя в глубине души понимал, что на этот раз проиграл спор с братом, но все равно не собирался сдаваться, даже если это будет в ущерб общему делу.
— Встретимся на ночлеге! — процедил он сквозь стиснутые зубы и решительно зашагал своей дорогой.
— Безумец, — глядя ему вслед, прошептал Лот.
— Вот что, — Лиин несколько мгновений смотрел на спину удалявшегося царевича, словно ему требовалось какое-то время на то, чтобы решиться, затем повернулся к Рику, — я пойду с ним. Хотя он и сам знает, что ошибается.
— Но каждый может сделать ошибку, — кивнул, соглашаясь с ним, сын торговца, — тем более, когда готов сам за нее платить. Возьми с собой одного осла. Мало ли что. Об остальных я позабочусь.
— Нет, только это, — он отцепил ближайшую суму с припасами, бросил за плечо. — Ты справишься?
— А что мне остается? — устало хмыкнул Рик, — эти двое не знают даже с какой стороны к ослам подойти, какие они помощники?
— Ладно, все, я побежал, а то не догоню его.
— Я буду оставлять вам знаки, чтобы нас было легче найти. Будьте осторожны.
— Спасибо, — и Лиин бросился вслед за успевшим уйти на порядочное расстояние Аль-си.
— Почему это я не знаю, с какой стороны подойти к ослу? — сощурившись, стал надвигаться на сына торговца Лон. Оставшись в большинстве, он осмелел, выпрямился, даже руки упер в бока.
— Отстань, — как от надоедливой мухи отмахнулся от него Рик, хотя, по мнению смотревшего на него свысока юноши должен был, по крайней мере, испугаться.
— Нет, ты объясни, почему!
— Хорошо, — процедил сквозь стиснутые зубы сын торговца, шаг за шагом надвигаясь на Лога, — я объясню! Хотя и не в коня корм! Любое животное требует внимание! И налагает на своего хозяина определенную ответственность! А бродяга по природе своей не знает и не может знать, что это такое! Потому что ответственный человек перестает быть бродягой! И становится хозяином! Пусть лачуги с худой крышей и пары живущих в ней мышей — но хозяином! — если при первых словах Лот и продолжал стоять на месте, не меняя позы, то затем, под натиском, попятился, выставив перед собой руки, словно защищаясь:
— Ладно, ладно, успокойся! Бешеный! Да все я понял! Ослу нужен хозяин и никто иной, а я могу быть лишь природой.
Рик махнул рукой:
— Понимай, как знаешь, — а затем, окинув хозяйским взглядом свое стадо, проверяя, все ли в порядке с упряжью и хорошо ли закреплены тюки, он связал животных в цепочку и, взяв под уздцы первого из них, зашагал по выбранной младшим царевичем тропе, при этом стараясь не глядеть на проводника.
Тот в первый миг от неожиданности даже растерялся. Он ожидал совсем другого — одобрения, признания его способностей, на худой конец — слов поддержки. А встретил стену отчуждения, еще более прочную, чем в присутствии брата.
Спустя какое-то время, когда стена напряжения за спиной сгустилась настолько, что стала физически ощутимой, Аль, не выдержав, остановился, повернулся к сыну торговцу:
— Я чем-то обидел тебя?
— Это как посмотреть, — продолжая глядеть в сторону, ответил Рик. — Может, меня, а может — самого себя.
— Я не понимаю.
— Очень плохо.
— Объясни мне, пожалуйста.
— А толку? — он продолжал идти, не замедляя шага, и Алю, чтобы не попасть под копыта не менее упрямых, чем сын торговца, ослов, пришлось сдвинуться с места, продолжая путь.
'Ладно, — думал он, — в конце концов, говорить можно и на ходу. Так даже лучше: не будем тратить время на разговоры, коротая за ними путь'.
Рик долгое время молчал. Ничего не говорили и его спутники, ожидая, когда сын торговца заговорит.
— Ты плохо поступил с братом, — спустя какое-то время, наконец, проговорил тот.
— Что?! — пораженный дальше, чем удивленный воскликнул, воскликнул Аль. — Ты говоришь это
