Для ночлега Речник выбрал себе комнатку в одной из башен, в которой столкнулся с четыремя кошками — но это и хорошо, поскольку никакого очага в комнате не было, а ночь не обещала быть жаркой. Пока было рано, и Фрисс, чтобы провести время без скуки, направился в Архивы, на предпоследний этаж храмовой башни.
Коридоры изнутри были украшены так же богато, как и главный зал — мозаикой из янтаря, перламутра и цветного стекла. Цериты светили ярко, а под ногами циновки были настланы в два слоя и проложены мелноком — нога тонула в них.
Интересно, кто теперь Хранитель Архивов? На это место никто никогда не рвался. Обычно его занимал маг, утративший Силу и потерявший дар магии, или тот, для кого магия по каким-то причинам смертельна. Такое случается редко, но это большая беда для волшебника. Храм Девяти Богов пытался облегчить участь этих несчастных, удержать их от магии и в то же время не лишать
привычной среды. Так появилась должность Хранителя Архивов. Но это приносило мало пользы. На памяти Фрисса сменилось двадцать Хранителей. Одни из них не выдерживали и возвращались к магии, что означало для них верную смерть. Другие незаметно исчезали, выбирая быстрый и менее мучительный конец. Третьи приспосабливались к жизни без магии, но покидали Храм Девяти Богов, чтобы уйти от воспоминаний.
Хранители Архивов, которых знал Фрисс, были хорошими людьми. Но при них не следовало говорить о волшебстве или вспоминать кого-либо из магов…
Символы на двери архивов оставались для Фрисса загадкой. Они были нанесены Чёрными Речниками. В лучшем случае их умели читать жрецы…
Как и подозревал Фрисс, Хранитель Архивов снова сменился. Это был гвел, намного старше Фрисса, с раскраской на лице и руках, даже для гвела слишком яркой и сложной.
— Я Алатикс, — назвал он своё имя после обмена ритуальными фразами. — Что найти для тебя?
— Что-нибудь о семьях с участка Фейр… точнее — о семье Скенесов, — Фрисс опустился на скамью, ожидая, пока Алатикс найдёт нужный свиток. Здесь была полка с книгами, написанными на листьях Улдаса, светлом велате и пергаменте. Но это лишь крохотная часть архивов…
Хранитель вернулся, и не с пустыми руками.
— Посмотри на это. Перепись населения — десять и девять Великих Циклов назад, также последняя — прошлогодняя…Это сообщение Речника. Смотри по порядку.
Алатикс занялся своими делами и не обращал внимания на Фрисса. А Речник углубился в книги и понял, что Эмму Фирлисову не подвело чутьё.
Выяснилось, что Скенесы не были древнейшим родом на участке. Даже просто древним. Их пребыванию там чуть больше ста лет. В первой переписи Фрисс, к своему удивлению, обнаружил Скенесов в количестве двадцати человек на участке 'Флан'. Тут же сообщалось, что братья Скенесы, Хельтин и Лорсис, держат кузницу и по сходной цене продают оружие жителям.
Он хмыкнул. Пока всё в порядке. Ну, Скенесы — не древнейший род на участке, зато зажиточный и законопослушный. Никаких чудовищных тайн.
Затем Фрисс взял сообщение Речника Найгиса с участка 'Флан' — и хмыкнул ещё раз. Да, у Эммы хорошее чутьё…
Найгис сообщал, что ему удалось выяснить причину нескольких смертей на Реке. Хельтин Скенес собирает металл, выброшенный сарматами, и делает из него орудия. Вот так так…
Хельтин и Лорсис подверглись 'выселению в мешке', то есть Речники завязали каждого в мешок с дырками для воздуха и отвезли на другие участки, под страхом смерти запретив возвращаться. Лорсиса отправили на Остров Рени, а Хельтина — в Ладин-Кем.
Хельтин не задержался в Ладин-Кеме. Следующая перепись обнаружила его в Фейре. С ним была жена, Алина Деси из Ладин-Кема, и двое сыновей — Сьютар и Гемонт. Он был кузнецом на участке.
Что же, всё понятно. Хорошая вещь — архивы. Хорошо постарались Скенесы, чтобы скрыть прошлое. Речник и предположить бы не мог…
— Спасибо, Хранитель. Забери эти свитки… А ты можешь сказать что-нибудь о Нильгеке, который смотрит за драконами?
Он намеренно не сказал 'о маге Нильгеке', но эта предосторожность оказалась не-
достаточной. Глаза Алатикса вспыхнули болью.
— Что тебе до него, Речник?
— Просто хотелось узнать, откуда он. Что-то он похож на Некроманта… — пошутил Фрисс.
Вместо того, чтобы вызвать улыбку, последние слова разозлили Алатикса.
— Ты видел хоть одного Некроманта?! Вот и молчи!
Но всё-таки он нашёл для Фрисса листок велата. На полях какого-то сообщения была приписка о появлении в Замке Астанена нового колдуна. Он удивил всех умелым обращением с драконами, а после смерти Аквиена это был первый человек, поладивший с ними. Астанен тут же предложил ему сорок кун в месяц, и Нильгек не стал возражать. Откуда он взялся, осталось его секретом.
С вечера Фрисс долго не мог уснуть, ходил по комнате, беспокоя кошек, и задумчиво смотрел в окно. И к утру он собрался с духом. Задуманное выглядело нелепым, но не более, чем полёт в Змеиные Норы или поиск потерянной станции. Пришло время восстановить старые союзы! А не выйдет, так он ничего не потеряет.
Морнкхо без лишних вопросов нашёл для него в меру сухой ирхек и свежайшую рыбу, которую положил в плотно завязанный сосуд. На причале Фрисс с удивлением обнаружил, что служители принесли на его корабль сухую траву и дрова — это был знак немалого уважения! Бесплатное топливо полагалось Речникам, но чтобы донесли до корабля, да ещё по своей воле?!
Солнце ещё не поднялось высоко, а корабль уже достиг Огненной Кручи. Людей на берегу не оказалось, и Фрисс вбил в обрыв якорь-шип, а потом привязал хиндиксу к истёртому и замшелому каменному кольцу.
В стене зияла дыра с осыпающимися краями — бывшая пещера жреца или пристанище для паломников. Можно было войти, но Фрисс не решился. Из истории он знал, что многих таких жрецов убили прямо у храмов или в их домах. Ни к чему искать и тревожить останки…
Стены храма обрушились кусками, но крыша пока держалась. На камне вырос Кенрилл, и у входа лежали его розовые лепестки. Уцелели обелиски у ворот храма, но самих дверей давно уже не было. Когда- то тут горели яркие цериты, путеводные огни…
Само место не пахло кровью или смертью. Здесь было тихо, спокойно, и Фрисс оставил тревогу и шагнул в прохладный полумрак.
Свет сочился сквозь дыры в стенах, озаряя слой пыли и грязи, покрывающий каждый предмет. Речник нашёл потрескавшиеся цериты-светильники и тщательно вытер их. Они замерцали — тускло и неуверенно. У дальней стены на возвышении стояла статуя из обожжённой глины, покрытой тонким стеклом. Огненно- рыжий глиняный кот смотрел на пришельца тёмными глазами — не то гранёными стекляшками, не то церитами. Статуя почти не запылилась, что немного ободрило Речника. Тут ещё могла остаться Сила…
— Здравствуй, Аойген. Ты ещё здесь? Подожди, я попробую навести порядок.
Он соорудил метёлку из пучка травы и погнал пыль к выходу, невзирая на её попытки взлететь к потолку. Сквозь клубы пыли было плохо видно, и тем не менее — с каждым взмахом метлы светильники горели ярче, а статуя Аойгена блестела отчётливее.
Фрисс долго воевал с пылью и сором, пока не привёл развалины в почти жилой вид. Уже можно было разглядеть руны на полу и переплетения узоров из перламутра и мозаики на стенах. Глаза Аойгена оказались церитами красивейшего изумрудного цвета, и статуя всё больше напоминала живое существо, только притаившееся до срока.
— Другое дело! — Речник усмехнулся. — Нехорошо, что всё в таком запустении. Я буду приходить сюда и навещать тебя.
Он положил рыбину на небольшой алтарь.
— В другой раз я поищу ещё что-нибудь. Пока не в моей власти восстановить твой храм. Но я тебя не оставлю.
Фриссу показалось, что Аойген услышал его. Во всяком случае, свет как-то странно отразился в его глазах. Но Речник не был жрецом и не мог наверняка истолковать этот знак. Он пошёл к выходу — и
