– Что вы думаете об исследованиях, проводимых институтом в вопросах поиска снежного человека?
Он не рассчитывал на толковый ответ и удивился, услышав в свой адрес критику. Решительно усевшись на ближайший стул, девушка заявила, что он неправильно организовывает поиски снежного человека, повторяя ошибки Эдмунда Хилари. Конечно, он знал, о ком речь – известный альпинист, покоритель Эвереста, развернувший кампанию по поискам йети в 1960 году.
– Да? И что же я делал не так?
Она подробно перечислила ошибки, измерив их глубину собственным аршином. И, как ни странно, он внутренне с ней согласился.
– Спасибо, вы свободны, – он следил за ее реакцией.
Девушка сделала шаг к двери и вдруг сказала несмело:
– Вы знаете толк в современном искусстве – Литвиненко, Лебединец, Петр Бевза, – она обвела взглядом кабинет. Остановилась на одной из картин, – это раннее творение Петра, он работал над ней в Крыму.
– Вот как? Вы знакомы с современным артом? – Он отложил в сторону ручку, глянул с интересом. – Может, и сами рисуете?
– Немного. Масло, холст. – Пунцовые щеки, пылающие глаза. Добавила негромко: – Возможно, за глубоко научным видением мира, вы невнимательно всматриваетесь в мир окружающий.
«Однако, характер…» – Он задал еще пару вопросов. Ксения убеждать умела. Сбитый с толку неожиданным напором, Петрик принял ее на работу и потом не раз убеждался в правильности своего выбора…
– Я лечу в Москву, – начал он, – вылет в 19.20. Когда обратно, пока не знаю – день, два. Нужно разобраться с бумагами пропавшего друга. Занимайся подготовкой экспедиции. Полный список для стоянки – у меня на столе. Да, ты что-то говорила насчет состава. Кто-то новый? – Профессор убирал со стола записи, какие-то заметки на огрызках-листиках. Комкал, бросал их в урну.
– Владислав Григорьевич, не сочтите за дерзость… есть… неплохая кандидатура.
– Специалист в нашей области? Ученая степень, работы?
– Мм-м… Студент пятого курса геофака. Но – будущий профессор, как минимум!
Петрик оставил в покое портфель и поднял голову.
– Будущий? Значит, что-то личное. Ксения, чем он может быть нам полезен?
– Почему… личное… – Она покраснела. – Интересна область его исследований – он изучает логику пространства. С помощью элементов математики делает анализ исторической физической географии, геоморфологии, в частности, орографии. Может, вас заинтересует математический подход к теме? Новый взгляд.
– Хм, математический. В форме и размерах следов мы и сами разберемся.
– Владислав Григорьевич… дело ведь не в замерах. Бесконечность не измерить, но можно логически предугадать. Используя универсальные математические истины. Вы же хотели применить новаторский подход, так пусть мы и будем искать в горах неизвестную величину – нашего икс-человека, как обыкновенный математический объект в обыкновенной математической задаче. Или назовите это так, как вам удобно… Поверьте, Денис способен увидеть невидимое.
– Денис? Ну-ну, уже перешли на личности.
– Да что тут может быть личного, он еще и согласия своего не дал. – Она с сомнением качнула головой. – Это нам надо переживать, согласится ли?
– А что, может, ты и права, – Петрик видел, как хотелось Ксении, чтобы парень (как его там, Денис?) поехал в экспедицию. – Новаторский подход? Да. Будем искать икс-человека на уральских геометрических поверхностях.
– Вы всё шутите, – она вздохнула с облегчением. – Вы не пожалеете! В нашем мире всё так или иначе связано с математикой. Зачастую мы зажаты рамками строгих истин, и нам просто необходим свежий взгляд. Неожиданный, перевернутый, креативный.
– Надеюсь, он того стоит… Креативный? Слышали бы тебя в Академии!
Он наконец-то собрал портфель, рассеянным взглядом оглядел комнату, думая о чем-то своем. Взял пиджак и направился к двери. – Приглашай своего знакомого, пусть едет! Может, и будет какой-то толк… Да, всю аппаратуру нужно проверить, и только потом Савельев должен ее упаковать.
Он уже распахнул дверь, когда Ксения, вспомнив что-то, кинулась вслед:
– Владислав Григорьевич, а результаты фотоэкспертизы уже известны?
Профессор остановился, похлопал себя по бокам, ища нужную бумажку, извлек из нагрудного кармана сложенный вчетверо табельный бланк.
– Вот. Утром доставили. Фотографии подлинные. – Помолчал. Хотел еще что-то добавить, но лишь глянул серьезно и заспешил по коридору на выход.
4
Москва встретила Петрика восторженным гулом запруженных улиц, кваканьем клаксонов, горячим дыханием плавящегося на солнце асфальта. Он любил этот город. Город-цунами, город-жизнь. Когда же он был здесь в последний раз? Петрик набрал номер Славика. Вместо обычных гудков мобильник задрожал от вырвавшихся на свободу низких аккордов тяжелого рока. Профессор поспешно отключился, недоумевая, что же он сделал не так. Пока раздумывал, телефон привычно тилинькнул, принимая вызов.
– Вы мне звонили, Владислав Григорьевич?
– Славик! – обрадовался. – Я уже в Москве, буду в Институте минут через тридцать.
– Я вас встречу на входе.
– Жди, – и отключился.
Полчаса на такси немного вымотали. Городские дороги – словно реки текут. Шумят, извиваются водоворотами, всплескивают красными гребнями светофоров. Жилые дома близко подступают к проезжей части, всматриваются в свои отражения, мелькающие в окнах машин. А машины, будто листья на воде, – так их крутит и бросает неуемное городское течение.
Здание Московского института социально-экономической географии серой скалой выступило из общего бетонного массива. Вот, кажется, кто-то махнул рукой возле входа:
– Владислав Григорьевич! С приездом! – Славик пересек тротуар и распахнул дверцу. Помог вынуть багаж.
Они пожали друг другу руки, и Петрик с надеждой спросил:
– Новости есть?
Славик отрицательно мотнул головой.
– Ничего нового. Ищут.
Они прошли в холл, поднялись на второй этаж. Длинные прохладные коридоры, высокие потолки – словно в храме. Яркий солнечный день гасится в таких зданиях сумраком каменных сводов, и где-то в путанице лестничных маршей живет эхо. Всякий знает – оно пугливое, и отзывается только тогда, когда в здании пусто.
– В кабинете отца до вчерашнего дня работала комиссия, – на ходу сообщил Сайко-младший. – Голос у него был высокий, с хрипотцой, словно у мальчишки. Да он и оставался для Петрика мальчишкой, сыном лучшего друга. – Перерыли бумаги, искали зацепки. Рассматривали версию похищения, но прошло уже столько времени, что ее отодвинули на второй план.
– Похищения? – удивился Петрик. – Ты имеешь в виду деньги? Вряд ли. Он же не бизнесмен. Географ! Всё его богатство – это облака в небе. А облака… Кого могут интересовать облака, кроме Матвея Степановича?
– Да.
Они увидели, как из кабинета профессора Сайко выскользнул парень лет тридцати. Серый костюм,
