происхожденіе.
— Вы никогда не женились бы на иностранк??
— Я совс?мъ не женюсь.
— Если уже вы не женитесь, такъ кому же и жениться?
— Отчего же мн? скор?е, ч?мъ другимъ?
— Оттого, что сердце ваше богато любовью, сл?довательно вы нуждаетесь въ любви бол?е другихъ.
— Откуда вы это знаете?
— Что же я была бы за женщина, еслибъ не могла разбирать такихъ вещей?
— А если вы ошибаетесь?
— Это невозможно.
— Но я питаю ненависть, къ браку.
— Почему?
— Потому что отъ него бываютъ люди несчастны.
— А вина, можетъ быть падаетъ, на людей, не на бракъ, возразила Корнелія: — о! я могу себ? представить бракъ, какъ онъ долженъ быть — но думать можно о многомъ. Понастоящему, совс?мъ не сл?довало бы думать. Отъ многодуманья дается печаль и бол?знь. Лучше всего не станемъ думать или будемъ думать только о томъ, какъ завтра повеселиться.
Она произнесла это съ влажными, печальными, глазами, но н?сколько легкомысленнымъ тономъ; у Свена на душ? стало страшно. Ему вспомнились слова Офеліи: «О, что за благородная душа тутъ уничтожена!»
Большая перем?на совершилась въ мистрисъ Дургамъ со дня прогулки по горамъ. Она лишилась того невозмутимаго, холоднаго спокойствія, подъ которымъ прежде все скрывала, какъ подъ непроницаемой личиною. Она сд?лалась мягче и сообщительн?е, и видимо старалась принимать участіе во всемъ, что вокругъ нея происходило. Въ отношеніи мистера Дургама она стала не такъ чуждаться, мен?е была натянута, не такъ сурово в?жлива, какъ прежде; иногда она стала даже прямо къ нему обращаться съ разговоромъ, чего въ первое время знакомства Свенъ никогда въ ней не зам?чалъ. Д?тьми своими она стала гораздо больше заниматься. Китти сажала подл? себя и учила ее вязать на иголкахъ; интересовалась удочкой Эдгара и помогала Свену въ приготовленіи колосальнаго бумажнаго зм?я. Но потомъ опять наступали дни и часы, когда прежній демонъ овлад?валъ ею, когда она мрачно отворачивалась отъ жизни, какъ отъ отвратительнаго, невыносимаго бремени; въ эти минуты на ея лиц? отражалось роковое выраженіе портрета.
Свенъ пресл?довалъ вс? эти перем?ны, какъ т?нь сл?дуетъ за движениями т?ла. Его любовь къ Корнеліи съ каждымъ днемъ, съ каждымъ свиданіемъ усиливалась и становилась глубже. Для нея только онъ жилъ, о ней только думалъ, и мечталъ все о ней. Его пресл?довала неотступная мысль возвратить къ жизни и счастью это благородн?йшее, прекрасн?йшее созданіе, им?ющее вс? права на счастье, а между т?мъ видимо несчастное. Сначала онъ хорошо понялъ, что центръ тяжести этого вопроса падаетъ на отношенія мистрисъ Дургамъ къ ея мужу, что въ этомъ узелъ преткновенія и что его надо разр?шить. Теперь же, посл? ц?лой нед?ли, проведенной ежедневно съ мужемъ и женой, онъ сталъ не такъ ясно различать этотъ пунктъ, какъ въ первое время. Онъ хорошо вид?лъ, что, ставъ посредникомъ между мужемъ и женой, онъ немедленно пріобр?тетъ дов?ріе какъ мужа, такъ и жены. Однако, онъ ничего не д?лалъ, чтобъ сблизиться съ Дургамомъ. Бенно могъ бы оказать зд?сь большія услуги, потому, что Бенно штурмомъ захватилъ дружбу холоднаго англичанина, но между нимъ и Свеномъ посл? по?здки на горы произошло видимое отчужденіе. Бенно все еще заходилъ въ Свену, но, какъ бы по общему соглашенію, они изб?гали разговора о Дургамахъ. Когда случалось имъ встр?чаться на вечерахъ у нихъ, то они тотчасъ расходились. Самъ Дургэмъ сталъ обращаться съ Свеномъ не съ прежней холодной в?жливостью, которая повидимому сд?лалась его второю натурой, но съ великой внимательностью; Свену даже иногда казалось, что Дургамъ съ своей стороны желалъ сд?лать первый шагъ къ сближенію и какъ-будто только гордость не дозволяла ему открыто искать его дружбы. Дургамъ предложилъ къ его услугамъ превосходную библіотеку, просилъ его пользоваться его лошадьми, пока не привели еще его лошади, а когда Свенъ выразилъ однажды желаніе прокатиться по Рейну на парусахъ, какъ бывало онъ катался по своему родному морю, Дургамъ тотчасъ вызвался принять участіе въ прогулк? и даже позаботиться о заготовленіи приличной для того лодки. Однако — и вотъ новое доказательство, что страсть смертельный врагъ справедливости — Свенъ чувствовалъ нерасположеніе къ Дургаму, которое становилось т?мъ сильн?е, ч?мъ настоятельн?е ровное и всегда достойное обращеніе англичанина вызывало его на противоположное чувство, по-крайней-м?р? уваженія.
Въ такомъ положеніи остановилось д?ло, когда Свенъ по обыкновенно пришелъ вечеромъ на дачу. Онъ нашелъ одну мистрисъ Дургамъ съ д?тьми. Она сказала, что мистеръ Дургамъ съ Бенно вышли, но во всякомъ случа? скоро возвратятся, такъ какъ сегодня — это былъ четвергъ, когда двери ихъ отперты для вс?хъ знакомыхъ — ему изъ дома нельзя надолго отлучаться. Свенъ ус?лся и сталъ возиться съ д?лами. Эдгаръ вытащилъ свой зм?й; въ немъ оказалась ужасная дыра; надо было ее починить. Потомъ Китти просила опять разсказать сказку о постоянномъ оловянномъ солдатик?, который полюбилъ деревянную куколку съ красными щечками. Такъ прошло времени около часа; мистрисъ Дургамъ сид?ла на даван?, читала книгу и только изр?дка присоединяла свое слово къ веселой болтовн? д?тей. Между т?мъ пришло время д?тей укладывать въ постель, въ особенности Эдгара, который сталъ опять покашливать. Посл? энергичныхъ протестовъ они были однако уведены силой старою англичанкою Нанси. Свенъ сь Корнеліей остались вдвоемъ въ первый разъ, въ полномъ смысл? одни, посл? сцены на горахъ.
— И я также, какъ д?ти, пожелаю вамъ доброй ночи, хотя еще мен?е д?тей им?ю желаніе уходить, сказалъ Свенъ, вставая: — сегодня никто не пришелъ. Погода слишкомъ худа для добрыхъ людей.
Хотя Свенъ и всталъ, однако не видно было, чтобъ онъ очень сп?шилъ уходить. Онъ стоялъ у закрытыхъ теперь дверей на терасу и смотр?лъ, какъ кружились облака, гонимыя страшною бурей по вечернему небу.
Корнелія ничего не отв?чала; глаза ея не отрывались отъ книги. Должно быть, очень трудно было понять ту страницу, на которой она остановилась, потому что бол?е уже четверти часа она не перевертывала листа.
Свенъ подошелъ къ ней.
— Покойной ночи! сказалъ онъ.
— И вамъ желаю, отв?чала она, не отрываясь отъ книги.
— Вы обыкновенно протягивали мн? руку на прощанье, сказалъ Свенъ посл? минутнаго молчанія, когда не слышалось ни мал?йшаго шороха, кром? стука маятника и шума отъ дождевыхъ капель, ударявшихъ въ окна.
Корнелія протянула руку.
— Прощайте! повторила она, но все еще не поднимая лица отъ книги.
— Ч?мъ я васъ оскорбилъ? Что я такое сд?лалъ, что вы меня взглядомъ не удостоиваете?
Свенъ не получилъ отв?та, но вид?лъ, что дв? крупныя слезы упали на страницу книги.
Этотъ отв?тъ растерзалъ сердце Свена. Онъ не могъ бол?е влад?ть собою и бросился на кол?ни предъ плачущею красавицей. Онъ взялъ ея руку и поц?ловалъ ее съ искренней любовью.
— Прощайте! прощайте! воскликнулъ онъ: — о, ты единственная, несравненная! прощай сегодня и навсегда! Силъ уже н?тъ выносить эту безмолвную муку! Я люблю тебя вс?ми силами души! За тебя я съ радостью отдалъ бы каждую каплю крови; но вид?ть твои страданія и не ум?ть помочь теб?, и своимъ присутствіемъ, быть можетъ, увеличивать твои страданія — этого я не могу и не долженъ выносить. Прощай, прощай сегодня и навсегда!
Еще разъ прижалъ онъ ея руку къ губамъ и всталъ, чтобъ уйти.
— Н?тъ, н?тъ! воскликнула Корнелія, вскочивъ съ дивана и протягивая къ нему руки съ умоляющимъ видомъ: — н?тъ! не уходи еще, Свенъ. Ты одинъ челов?къ на земл?, который любишь меня — что будетъ со мною, если и ты оставишь меня?
— Я не могу приносить теб? никакой пользы, не могу ничего, какъ только погибать отъ мученія вид?ть тебя несчастною. И это чувство давитъ меня, какъ тяжелый сонъ, когда представляется, что самая любимая особа тонетъ, и хочешь броситься на помощь, но съ м?ста не можешь сдвинуться. О, этотъ мракъ, этотъ
