Корнелія отняла платокъ отъ глазъ. Слезы смыли вс? сл?ды жесткости и гордости съ ея прекраснаго лица; бл?дно и покорно было оно, какъ у младенца. Глаза ея не изб?гали Свена, но она не смотр?ла на него; спокойно и дов?рчиво покоились они на ароматическомъ далекомъ пространстве, какъ-будто разсв?тала тамъ заря счастья, о которомъ предв?щалъ ей голосъ вблизи.
— А когда вамъ понадобится другъ, продолжалъ Свенъ дрожащимъ отъ волненія голосомъ: — другъ, который им?етъ одно только желаніе — вид?ть васъ счастливою, который готовъ все отдать, чтобы сд?лать васъ счастливою — о! дов?рьтесь тогда мн?. О себ? я не думаю, себ? я счастья не желаю, и если подобное счастье явилось мн? въ эти часы, то в?дь это была мечта, которая пригрезилась мн? во сн?. Какой-то голосъ въ сердц? говорить мн?, что я могу быть вашимъ добрымъ геніемъ, если буду чистой волей стремиться къ этой ц?ли. О! ни одинъ жрецъ не охранялъ святыни своего храма съ такой заботливостью, съ какою я буду оберегать и защищать ваше счастье.
— Мое счастье? сказала Корнелія, и скорбная улыбка мелькнула на ея губахъ: — мое счастье? гд? оно? въ чемъ оно? я и сама почти не знаю того...Пойдемте же впередъ.
Она встала и молча сд?лала н?сколько шаговъ.
— Господинъ фон-Тиссовъ! сказала она, вдругъ останавливаясь.
Свенъ повернулся къ ней.
— Дайте мн? вашу руку.
Свенъ схватилъ ея руку и хот?лъ прижать ее къ губамъ.
— Н?тъ! н?тъ! не то! я не стою такого благогов?нія... И притомъ же вы мой другъ! Не правда ли, вы другъ мой? Вы хотите быть моимъ другомъ?
— Да.
— Благодарю васъ. О, какъ много я должна благодарить васъ!
Она пожала его руку съ задушевной искренностью.
— Такъ идемъ же въ путь; надо присоединиться къ другимъ.
Отъ разс?лины утеса вилась на другой сторон? стремнистая тропинка между чащею кустарниковъ. Труденъ былъ по ней путь, но не опасенъ. Свенъ иногда поддерживалъ мистрисъ Дургамъ при спуск? по крутому скату и н?сколько разъ протягивалъ руку, чтобы помочь ей. Но ни одного слова не было ими сказано. Прежде ч?мъ Свенъ и его прекрасная спутница усп?ли успокоиться отъ сильнаго волненія и снова найти возможность вести разговоръ, вдругъ вышли они на вершину и прямо изъ чащи кустарниковъ очутились предъ гостинницей, занимавшей почти половину площадки на черной вершин?, гд? находились живописныя развалины. Тутъ столпилось все общество, и съ такой странной тревогою, что ихъ прибытіе осталось почти незам?ченнымъ. Упрямая лошаденка подъ адъюнкт-профессоромъ Миллеромъ, взобравшись почти на самую вершину, вдругъ передумала и помчалась съ горы назад? съ своимъ несчастнымъ всадникомъ, который судорожно уц?пился за ея гриву. Никому не удалось удержать ретивого коня. Н?которые изъ всадниковъ тотчасъ повернулись, чтобы догнать б?глеца. Еще не изв?стно, удалось ли имъ захватить его, и вс? были въ ужас?, какъ бы ни случилось съ юнымъ адъюнктомъ серіознаго несчастья. Страхъ какъ была бл?дна молодая особа, своею романической прихотью подавшая поводъ всему несчастью. Бенно хлопоталъ и ут?шалъ ее, им?я неясное уб?жденіе, что адъюнктъ в?роятно отъ этого приключенія счастливо отд?лается, только руку или ногу себ? сломитъ. Вдругъ понеслись съ дороги веселые крики и вскор? появились всадники, погнавшіеся за б?глянкой, и посреди ихъ торжественно ?халъ адъюнкт- профессоръ все еще на своей норовистой лошади, но для большей безопасности вв?рившій управленіе ею двумъ молодымъ англичанамъ, которые также торжественно вели ее за повода. На логичной голов? доцента былъ великол?пный дубовый в?нокъ, возложенный на него какимъ-то проказникомъ вм?сто шляпы, погибшей въ этой бурной скачк?. При этомъ появленіи дамы стали рукоплескать, мужчины прогрем?ли: браво! Когда же герой дня освободился отъ своего рысака, злобно позади его бившагося, тогда юная особа съ б?локурыми локонами наклонилась къ нему и прошептала:
— Октавіо, ты ц?ли достгігъ!
Глава восьмая.
Насталъ вечеръ. По вс?мъ горамъ бродили, отыскивая новыя прекрасныя м?ста; построили мостъ чрезъ ручей; пропустили мимо себя процесію; набили себ? карманы каменьями, растеніями и еще многими достопримечательностями, которыя мало-по-малу опять выбросили — сказать короче, вс? веселились какъ ум?ли; въ конц? концовъ поужинали подъ т?нью деревъ на площадк? предъ гостинницею и р?шили съ развалинъ полюбоваться заходящимъ солнцемъ. Сп?шить было не для чего, потому что вечеръ былъ дивный и вс?мъ было желательно возвратиться въ городъ на лодк? при лунномъ сіяніи.
Когда же спустились наконецъ на берегъ, чтобъ садиться въ лодку, оказалось, что такое многочисленное общество не могло ус?сться въ одну лодку, и всл?дствівіе чего пришлось разд?литься на дв? партіи. Это произвело маленькое зам?шательство. Тутъ обнаружились разныя симпатіи и антипатіи, которыя пришлось принять въ уваженіе. Замедлилось переселеніе въ лодку, потому что кто боялся разлучиться съ т?ми, кто пріятны, кто пугался попасть въ лодку съ ненавистными людьми. Къ тому же вышла еще и та б?да, что въ эту минуту солнце закатилось, а м?сяцъ еще скрывался за горой, такъ-что стало темно и ошибиться не трудно было, и почти даже неизб?жно. См?ялись, шутили, спорили, а никто ни съ м?ста.
Наконецъ Бенно предложилъ для каждой лодки назначить предводителей, которые должны каждый выбирать для себя даму, а дамы въ свою очередь выбирать кавалеровъ, и такъ продолжать, пока все общество распределится по м?стамъ.
Со см?хомъ согласились на это предложеніе. Каждый: выбиралъ, что ему бол?е нравилось. Когда дошла очередь до мистрисъ Дургамъ, она назвала Свена.
— Я такъ и думалъ, проворчалъ Бенно съ досадой: — или в?рн?е, я никакъ не думалъ, чтобъ они были такъ неосторожны и выбрали другъ друга. Свенъ ни за что бы ни сд?лалъ этого, но когда эти женщины, свернутъ съ прямого пути, стремятся къ погибели, пока ноги держутъ... Неугодно ли вамъ занять м?сто у руля, мистрисъ Дургамъ?
— Благодарю, отв?чала мистрисъ Дургамъ: — я предпочитаю переднее м?сто. Господинъ фон-Тиссовъ, дайте мн? вашу руку, Вотъ такъ! благодарю! — и она ус?лась на носу лодки, гд? кром? нея могъ пом?ститься одинъ еще Свенъ.
— Ну! проворчалъ Бенно: — чего нельзя запретить, то должно допустить, какъ выражается достопочтенная Шмицъ.
Лодка отчалила отъ берега и тихо скользила по волнамъ. См?хъ и шутки вдругъ смолкли, какъ-будто страшно стало прерывать этими звуками упоительную красоту ночи. Кому надо было, говорилъ шепотомъ, большинство же предпочитало молча прислушиваться къ всплескамъ волны у кормы и однообразной гармоніи то поднимающихся, то опускающихся веселъ. Изъ-за горъ выплылъ м?сяцъ и залилъ своимъ серебристымъ св?томъ берега и р?ку. Всюду сверкало и сіяло; даже капли, струившіяся съ веселъ, блистали въ сіяніи.
Тогда въ ночной тиши пронеслись звуки все громче и громче, огонекъ заблисталъ все ярче и ярче; это пароходъ быстро мчался по волнамъ. Еще н?сколъко минутъ и онъ съ шумомъ промчался мимо лодокъ, которыя почтительно посторонились, давая ему м?сто, и несмотря на то, зыбь, произведенная имъ,. сильно закачала лодки къ ужасу н?которыхъ дамъ. Еще минута и шумное чудовище было уже далеко, и вотъ опять ничего не слышно, кром? скрипа руля да всплеска волнъ.
Вдругъ пренеслось п?ніе съ акомпаниментомъ гитары изъ лодки, которая тоже отчаливъ отъ темнаго берега, выплыла на средину, залитую луннымъ сіяніемъ. То были студенты, пировавшіе въ прибрежной деревн?. Лодка ихъ быстро скользила по блестящей поверхности. Они затянули п?сню искусными голосами:
«Съ горы б?житъ волна въ долину, а мой прив?тъ лежитъ къ теб?, стройная смуглая красавица!»
Легкая лодка съ веселыми товарищами мигомъ опередила тяжело нагруженное судно, въ которомъ находилось большое общество. Все слаб?е и очаровательн?е доносились звуки п?сни издалека. Они п?ли:
