— Это капризъ мистера Дургама. Онъ вообразилъ себ? теперь, что уединеніе вселяетъ въ меня ипохондрію. Всл?дствіе этой новой причуды онъ приглашаете вс?хъ, кто только изъявитъ желаніе быть приглашеннымъ Кстати, мн? вчера уже хот?лось васъ спросить, какой счастливый случай привелъ васъ въ нашъ домъ?
— Именно случай, Отв?чалъ Свенъ: — и случайн?е этого случая нельзя ничего придумать.
Онъ разсказалъ приключеніе, поводомъ къ которому было легкомысліе Бенно. Не забылъ онъ передать и то впечатл?ніе, которое произвелъ на него ея портретъ.
— Во всю жизнь не видалъ я другой картины, которая такъ глубоко взволновала, бы мою душу.
— Да, сказала Корнелія: — это необыкновенная живопись; мн? иногда самой стращно становится предъ нею. Хот?лось бы мн? знать, неужели я когда-нибудь похожа на нее?
— Еще вчера вы им?ли поразительное сходство съ нею — правда, на одну минуту и именно въ то время, какъ я читалъ стихи Эдгара Поэ.
— А знаете ли, эти стихи такъ же пугаютъ меня, какъ и эта картина, которую я почти не признаю за свой портретъ. Отчего это происходитъ? В?дь стихи эти такъ хороши!
— Да, это красота заходящаго солнца надъ кладбищемъ съ обвалившимися крестами и мохомъ обросшими плитами; это красота д?вушки, черные глаза которой блистаютъ такимъ св?томъ, который слишкомъ очарователенъ для этого матеріальнаго міра. Однимъ словомъ, это красота Смерти — и полное энергичное чувство жизни ужасается такой красоты.
— Но я ненавижу жизнь... Куда же ведетъ эта тропинка, вотъ та, что направо отъ дороги идетъ по каменной ст?н? крутого утеса?
— И эта тропинка таже идетъ на вершину, но она доступна только для т?хъ, кто не подверженъ головокруженію.
— Такъ пойдемъ и мы по этой тропйнк?.
— Ни за что на св?т?!
— Неужели вы думаете, что я могла бы жизнь ненавид?ть, еслибъ боялась смерти? Идемте.
Мистрисъ Дургамъ пошла впередъ по узенькой тропинк?. Надъ ихъ головами высилась отв?сная скала, подъ ихъ ногами скала шла отв?сною ст?ною на н?сколько сотъ футъ глубины. Въ прежніе годы Свенъ часто тутъ ходилъ и никогда не прим?чалъ въ себ? ни мал?йшихъ признаковъ головокруженія; теперь же грудь его сжималась невыразимымъ страхомъ, не за себя, но за прекрасное, дивное созданіе, которое въ н?сколькихъ шагахъ отъ него ступало легкою и отважною ногой по разбросаннымъ каменьямъ, изъ которыхъ каждый отд?льно могъ бы увлечь въ бездну. Когда эта опасная тропинка до половины была пройдена, мистрисъ Дургамъ обернулась къ нему.
— Какъ вы бл?дны, господинъ фон-Тиссовъ! сказала она и на ея губахъ мелькнула насм?шливая улыбка: — неужели вы боитесь?
— За себя? Н?тъ. Но вы знаете, что всякая опасность, которую съ непреклоннымъ мужествомъ выносишь, становится страшна, когда видишь, кто ей подвергается...
— Ну кто же?
— Прошу васъ, идите впередъ. Опасное м?сто сейчасъ кончается. Только бы обойти этотъ уголъ; это самое опасное м?сто; держитесь кр?пче къ скал? и не смотрите направо въ пропасть.
Мистрисъ Дургамъ пошла впередъ, на минуту остановилась у показанной Свеномъ опасности и, сложивъ руки на груди, смотр?ла въ бездну. В?теръ, на этомъ воздушномъ пространств? им?я обширный произволъ, разв?валъ ея б?лую одежду и флагомъ вздымалъ б?лую вуаль на ея шляп?.
— О, какъ тутъ хорошо! воскликнула она: — зд?сь чувствуешь, что тяжелое бремя жизни все еще легко — какъ перышко; чувствуешь, что его можно стряхнуть какъ пушокъ. О, какъ тутъ хорошо! Вотъ. единственная счастливая минута, какой давнымъ-давно я не испытывала!
Глаза ея жадно смотр?ли въ глубь бездны, сильно волновалась ея грудь. Вдругъ она сняла перчатку съ руки и бросила ее внизъ, какъ бы предпосылая залогъ смерти, съ которою намеревалась вступить въ борьбу.
Не стало силъ у Свена выносить такой сцены. Сильною рукою схватилъ онъ прелестное созданіе и перетащилъ его чрезъ опасное м?сто вокругъ угла до площадки, куда выходила эта тропинка. Тутъ онъ выпустилъ ее изъ рукъ и сказалъ:
— Простите, но я не могъ боле выносить эту игру съ опасностью. Понимаю, что дерзость можетъ навлечь на меня ваше негодованіе нав?ки, но все же лучше потерп?ть это, ч?мъ видеть ваше паденіе въ пропасть предъ моими глазами.
Все время пока говорйлъ Свенъ, Корнелія стояла неподвижно предъ нимъ; глаза ея съ изъяснимымъ выраженіемъ устремились на него и только легкая дрожь, какъ-будто въ лихорадочномъ пароксизме, пробегала по ея телу. Черные глаза стали еще чернее, еще блестящее и изъ черныхъ глазъ покатились дв? блестящія слезы, за ними еще и еще. Она отвернулась, с?ла на большомъ, мохомъ обросшемъ камне, закрыла лицо руками и залилась горькими слезами, отъ которыхъ все ея т?ло судорожно вздрагивало.
Свенъ былъ не мен?е взволнованъ. Сердце его переполнилось участіемъ и любовью. Онъ бросился на кол?ни предъ плачущею красавицей, схватилъ ея обе руки, умолялъ, заклиналъ сказать ему, не онъ ли ее оскорбилъ.
— О, не плачьте! не плачьте такъ горько! воскликнулъ онъ: — это еще ужаснее, ч?мъ видеть васъ на краю бездны.
— Дайте мн? наплакаться! рыдая говорила красавица: - — вы не понимаете, какъ благод?тельны для меня эти слезы!
Мало-по-малу она успокоилась, т?ло ея не вздрагивало, но слезы все еще текли ручьями, которые разорвали наконецъ окружавшія преграды. Свенъ тоскливо оглянулся, не можетъ ли подсмотр?ть эту сцену завистливый глазъ или подслушать подозрительное ухо. Но его озабоченность была напрасна. Съ той стороны, откуда они взошли, вис?ла отв?сная скала и запирала входъ; съ другой стороны тропинка, ус?янная острыми каменьями, была почти непроходима отъ густыхъ кустарниковъ; позади ихъ шла отв?сная, крутая ст?на, вершина которой ув?нчивалась развалинами замка. Поднявъ глаза кверху, можно ясно вид?ть отертанія развалинъ на темно-синемъ неб?. Площадка, на которую вступили Свенъ и мистрисъ Дургамъ, была посл?днею, такъ сказать, ступенью для ноги великана, пробившаго крутую л?стницу на утес?, довольно пространною ступенью, чтобы чувствовать себя на ней въ полной безопасности, и вм?ст? такою ничтожной сравнительно съ могущественными разм?рами всего окружавшаго, вис?вшаго какъ-будто въ воздушномъ пространств?. Со вс?хъ сторонъ видъ не им?лъ ни конца, ни края. Подъ ногами яростно бушевалъ потокъ, словно хот?лось ему сбросить одинъ изъ утесовъ на пароходъ, который въ это время съ неудержимой силой несся по волнамъ, хотя для глазъ, обнимавшихъ мили пространства, казалось,: что онъ стоялъ недвижимъ. Направо взоръ скользилъ по теченію могучей р?ки, протекающей величественными извилинами чрезъ обширную равнину до «священнаго города», стоящаго на ея берегу; нал?во взоръ восторженно покоился на очаровательномъ ландшафт?, въ которомъ р?ка, и островъ, и берега, и городъ, и деревня, виноградники и темные утесы сливались съ днвною гармоніей въ одну картину, которая высилась надъ узкой рамкой береговъ величественными холмистыми волнами до самаго горизонта, обрамленнаго синими горами.
Какая тишина вокругъ! Не доносится туда шумъ колесъ, разбивающихъ волны! Тамъ, на берегу зам?тна крошечная фигура какого-то охотника. Онъ выстр?лилъ въ дичь, порхавшую в?роятно въ чащ? кустарниковъ; вонъ видно синее облачко отъ выстр?ла, но ничего не слышно — ничего, кром? жужжанія нас?комыхъ въ кустахъ ежевики, которою поросли горныя разс?лины, да веселаго крика сокола, который высоко надъ ними и еще выше надъ развалинами кружился въ воздушной синев?.
Ничего не видалъ Свенъ изъ этой дивной картины; онъ стоялъ на кол?няхъ предъ плачущею красавицей; онъ держалъ ея руки въ своихъ рукахъ; онъ говорилъ сладкія, н?жныя р?чи, которыя текутъ неистощимымъ потокомъ прямо изъ сердца мужчины, когда онъ взволнованъ до самой глубины искренней любовью и состраданіемъ.
— Да, плачьте, плачьте! говорилъ Свенъ: — это лучше, гораздо лучше, ч?мъ н?мая печаль, больно сжимающая сердце и возлагающая мученическій в?нецъ на ваше прекрасное чело. Даже въ прошлую ночь я не ум?лъ ничего вамъ лучшаго пожелать, какъ только слезъ! Да, плачьте, плачьте, и когда пронесутся дальше темныя тучи, омрачающія ваши глаза, тогда прояснится вашъ взоръ и тогда вы увидите, какъ роскошна эта жизнь, несмотря ни на что, и какъ прекрасенъ міръ.
