мучительный мракъ! На минуту, на одну минуту получить бы всев?д?ніе!
Въ сильномъ волненіи Свенъ ходилъ по комнат?, разговаривая скор?е самъ съ собою, ч?мъ съ прекрасною хозяйкой.
— Скажите, Свенъ, что вы хотите знать? Я готова разсказать вамъ все, что могу.
Свенъ остановился предъ нею и тихо сказалъ:
— Любила ли ты когда-нибудь своего мужа?
— Да.
— А онъ — любилъ онъ тебя?
— Я думаю, что любилъ.
— А теперь — любишь ли ты его — любишь ли и теперь?
— Я тебя люблю!
Почти неслышно было это: «Я тебя люблю!» но оно поразило Свена какъ громовымъ ударомъ.
Онъ бросился къ ногамъ красавицы и, схвативъ ея руки, покрывалъ ихъ поц?луями.
Почти съ ужасомъ она сопротивлялась ему.
— Н?тъ, н?тъ! восклицала она: — не теб? стоять на кол?няхъ предо мною! Твоею любовью я живу; я существую наконецъ! Можетъ ли творецъ преклоняться предъ своимъ твореніемъ?
Съ этими словами она поц?ловала Свена въ лобъ. Еще минута, и ее уже не было въ комнат?.
Глава десятая.
Напрасно Свенъ протягивалъ за нею руки — она исчезла быстро, неуловимо, какъ сновид?ніе. И сномъ казалось ему все пережитое въ посл?днія минуты. Онъ любимъ — любимъ женщиной, которая казалась ему прекраснымъ, возвышеннымъ, недосягаемымъ божествомъ. На его лбу еще гор?лъ поц?луй, которымъ она освятила свое признаніе; и ч?мъ онъ заслужилъ это блаженство? Мечталъ ли онъ о томъ, домогался ли такого счастья? Не онъ ли хот?лъ спасти ее изъ бурнаго моря, по которому носился корабль ея счастья, и пріютить въ тихую пристань? Не была ли она теперь дальше ч?мъ когда-нибудь отъ желанной ц?ли найти спокойствіе, безопасность, миръ? Не исполнилось ли уже предсказаніе Бенно? Не похожъ ли онъ на разбойника, который прокрался въ домъ въ отсутствіе хозяина, чтобы ограбить его, укравъ его драгоц?нн?йшее сокровище?
Съ смятеніемъ озирался онъ вокругъ себя. Тишина, царствовавшая въ комнат?, пугала его. Онъ прислушивался къ стуку маятника, къ шуму дождя, стучавшаго въ окно.
Что, еслибъ вернулась мистрисъ Дургамъ? Ему такъ много надо ей сказать! Онъ хот?лъ ей сказать, что не добивается счастья, за которое ей пришлось бы поплатиться слезами, раскаяніемъ и всевозможными жертвами, что онъ ее любитъ — да, искренно, горячо любитъ, что мысль о ея взаимной любви наполняете его блаженствомъ, но также скорбью, гнетущею сердце тоскою, какъ бываетъ, когда мы обманываемся въ идеал?, которому всею душою, дов?рчиво были преданы. Онъ хот?лъ еще сказать — но чего еще онъ не хот?лъ бы ей сказать? открыть міръ — новый міръ, который ему самому казался почти хаосомъ.
Онъ упалъ на стулъ и облокотился на руку пылающею головой. Онъ забылъ, гд? находится, забылъ, что теперь было бы приличн?е и благоразумн?е удалиться; Что его присутствіе должно удивить прислугу.
Такъ просид?лъ онъ съ четверть часа, какъ вдругъ раздались шаги въ смежной комнат? и пробудили его отъ грезъ. Онъ подумалъ-было, что это Корнелія, и кровь прихлынула къ его сердцу; еще одинъ мигъ — и не она, а мужъ ея вошелъ.
— Добрый вечеръ, сэръ; какъ вы поживаете? сказалъ мистеръ Дургамъ по-англійски, проходя мимо Свена и, противъ обыкновенія, не протягивая еще руки, и сталъ спиною къ камину, не смотря на то,что въ немъ не было уже огня.
— Благодарю васъ; хорошо; а вы какъ? отв?чалъ Свенъ, самъ не сознавая, что онъ говоритъ.
— Благодарю васъ; очень хорошо, сказалъ мистеръ Дургамъ.
Настало молчаніе, очень неловкое для Свена. Его честная натура возмущалась противъ дружественнаго обращенія съ челов?комъ, который, еслибъ предчувствовалъ истину, говорилъ бы съ нимъ совс?мъ другимъ тономъ. Свенъ чувствовалъ себя очень жалкимъ и ничтожнымъ въ маск? лицем?рія, которую ему пришлось над?ть первый разъ въ жизни. Онъ бросилъ испытующій взглядъ на Дургама; ему казалось, что на лиц? этого челов?ка онъ прочтетъ свой приговоръ. Но лицо Дургама было такъ же спокойно и холодно, какъ всегда; можетъ быть, н?сколько бл?дн?е обыкновеннаго; но это могло завис?ть также отъ осв?щенія. Дургамъ все еще стоялъ на томъ же м?ст? въ полуосв?щенномъ углу комнаты, повернувшись спиной къ пустому камину.
— Гд? мистрисъ Дургамъ? вдругъ спросилъ онъ.
— Сейчасъ она была зд?сь, отв?чалъ Свенъ, и слова замерли у него на губахъ.
— О, вотъ какъ! сказалъ Дургамъ.
Опять молчаніе.
— Я думаю, сегодня вечеромъ никто не будетъ, заговорилъ Свенъ.
— Кажется такъ, сказалъ Дургамъ.
Опять слышался только стукъ маятника и капли дождя, бившія въ окна.
— А что наше катанье на парусахъ? въ третій разъ началъ Свенъ, которому этотъ односложный разговоръ становился невыносимъ: — нашлась ли лодка?
— О, да! Сегодня я купилъ отличную; она не слишкомъ велика, но кр?пка и скора на ходу. Я назову ее Ундина. Прекрасное названіе, не такъ ли? отв?чалъ Дургамъ, по обыкновенію м?шая англійскій разговоръ съ н?мецкимъ.
— Ундина? сказалъ Свенъ — о! конечно, самое лучшее и подходящее названіе. Надо бы ее попробовать сегодня же, т?мъ бол?е, что теперь настоящая погода ундинъ.
Свенъ сказалъ это въ шутку, а потому не мало удивился, когда Дургэмъ, посл? минутнаго молчанія, сказалъ спокойно, какъ всегда:
— Пожалуй; такъ идемъ?
— Куда?
— Разв? вы не сказали, что надо бы сегодня попробовать Ундину?
Въ эту минуту в?теръ порывист?е прежняго застучалъ ставнями и дверь на терасу распахнулась.
— Во всякомъ случа? въ в?тр? не будетъ недостатка, сказалъ Свенъ, все еще предполагая невозможнымъ, чтобъ мистеръ Дургамъ говорилъ серіозно.
— Согласенъ, сказалъ Дургамъ, поднимая воротникъ своего сюртука: — такъ идемъ!
Онъ позвонилъ и сказалъ по-англійски вошедшему слуг?:
— Пальто и шляпу господину Тиссову!
— Такъ вы не шутите? спросилъ Свенъ.
— Зач?мъ же? возразилъ Дургамъ: — если я не ошибаюсь, вы именно желали такого бурнаго дня. Бол?е благопріятнаго трудно найти.
Слуга принесъ вещи Свена.
— Я къ вашимъ услугамъ, сказалъ Свенъ.
Свенъ понялъ, что Дургамъ д?йствительно не шутитъ, и догадался, что онъ былъ свид?телемъ только что происшедшей сцены и такъ или иначе потребуетъ удовлетворенія за нанесенный ему позоръ. Сильно, билось сердце Свена, но не отъ страха, а отъ нетерп?ливаго ожиданія, съ которымъ см?лый охотникъ идетъ на встр?чу неизб?жной опасности. Онъ р?шился, что бы тамъ ни вышло, во всякомъ случа? не уступать челов?ку, къ которому теперь чувствовалъ странную ненависть; если нужно, онъ готовъ былъ вступить съ нимъ въ борьбу на жизнь и смерть.
Эти мысли мелькали въ его голов?, когда онъ въ мрачномъ молчаніи спускался съ терасы по л?стниц? за Дургамомъ и чрезъ н?сколько шаговъ достигъ берега, гд? маленькая бухта образовала родъ гавани.
Тутъ было н?сколько лодокъ, которыми лодочники снабжали любителей паруснаго и весельнаго катанья. Когда они приблизились къ лодкамъ, ихъ окликнулъ караульный.
— Это я, сказалъ Дургамъ.
— Ахъ, это вы! что вамъ угодно такъ поздно?
