престолу»102.
Интересный факт, характеризующий взаимоотношения корпуса жандармов и армии. Видимо все же генерал Тришатный переступил грань требовательности, прибегнув к недозволенной грубости. Но если за это его слегка пожурил влиятельный граф Клейнмихель, благодаря заступничеству которого дело не имело неприятных последствий, то спустя 10 лет против него были выдвинуты настолько серьезные обвинения, что никакое высокое покровительство рассеять сгустившиеся тучи и отвести нависшую беду уже не могло...
Энергичность и твердость Тришатного, его организаторские способности, умение довести начатое дело до конца, репутация боевого и заслуженного военачальника, сильного и строгого, снискали ему известный авторитет в высших военных кругах. Когда открылась вакансия на главную должность в Отдельном корпусе внутренней стражи в 1843 г., то при выборе кандидатуры на этот пост были приняты во внимание многие положительные качества генерала Тришатного, его боевой и служебный опыт, требовательность, способность добиваться реализации принятых решений, знакомство со службой ОКВС, где он почти три года успешно выполнял обязанности окружного генерала.
Тришатный был назначен командующим ОКВС без освобождения от прежней должности. В приказах он себя именовал: «Командующий Отдельным корпусом внутренней стражи, Инспектор резервной пехоты». Обе должности в известной мере были сродни друг другу.
Новый начальник обращает внимание на размещение и обеспечение батальонов и команд, принимает меры по рациональной организации службы, укомплектованию корпуса, подтягиванию дисциплины, продолжая деятельность в этом направлении своих предшественников. Он делится в приказах своими впечатлениями от посещений войск, отмечает, что «нижние чины вовсе не приучены к солдатским разговорам и не умеют говорить с начальниками и отвечать из памятной книжки», «содержат себя нечисто и неряшливо, не умеют одевать галстухи, носят длинные волосы и разнообразно подстригают усы», находит «много воротников дурно вшитых и пригнанных по шеям». В другом приказе он требует от офицеров ужесточить проведение наказания шпицрутенами, «строго наблюдать, чтобы таковые производились без всякого послабления, за чем иметь неупустительное наблюдение». Объездив в 1844 г. 19 батальонов и множество команд, он вводит трехразрядную классификацию частей, исходя из оценок деятельности командиров по руководству ими: батальоны, где проявляется «исправность и заботливость начальников» – отнесены к 1-му разряду, где видна «готовность привести вверенные им части в желаемое состояние» – ко 2-му, где ощущается «беспечность и пренебрежение к своему долгу» – к 3-му. Стремится вызвать соревновательный дух в ОКВС.
Он следит, чтобы из запасного капитала корпуса отпускались суммы на улучшение питания нижних чинов и увеличение столовых денег офицерам, анализирует поступающие от батальонов ведомости о количестве больных, умерших и бежавших, отмечает лучшие по этим показателям батальоны и команды, наказывает командиров за упущения и халатность, особую строгость проявляет к начальникам команд за «упуски арестантов» («никогда не будут они представляемы к повышениям в чины и ни к другим каким-либо наградам»). Он беспощаден к офицерам, допустившим злоупотребления по службе и безнравственные поступки. В одном из приказов отмечает: «с прискорбием должен сказать, что беспрестанные происшествия в корпусе от безнравственности самих офицеров обратили особенное внимание Государя Императора и Его Величество, приписывая это к слабому управлению начальства, Высочайше повелеть соизволил принять противу сего должные меры». Тришатный требует от окружных генералов и батальонных командиров употребить все средства «к восстановлению порядка в корпусе и уничтожению безнравственности, рождающей происшествия, противные совести, чести и не могущие быть терпимы в благоустроенном войске»103.
Особо провинившихся предает военному суду. Так, в марте 1845 г. к судебной ответственности были привлечены командир Рижского внутреннего гарнизонного батальона майор Маевский и прапорщик Ланьшин за то, что последний при сопровождении партии рекрутов «производил им нехорошую пищу и притом недостаточно противу рекрутского устава § 401 и собственного своего обязательства», а первый признан виновным в тесном размещении рекрутов в казармах, отправлении рекрутских партий без предварительного медицинского осмотра, в результате чего в них оказывалось много больных, в недостаточной закупке хлеба, невыдаче винных порций, и за то, что при этом учинялись «разные фальши и подлоги». Комбат был арестован на полтора года, с него взысканы деньги, а прапорщик разжалован в рядовые и лишен дворянского достоинства. Командир Минского батальона подполковник Фриде был предан военному суду за беспорядки и злоупотребления во вверенном ему батальоне. Прапорщик Симбирского батальона Иванов судим за то, что в сопровождаемой им партии рекрутов большое число их оказалось обмороженными104.
Тришатный требовал, чтобы «ближайшее начальство строго преследовало безнравственных офицеров и не терпело таковых на службе», отмечая, что «окружные генералы и батальонные командиры слабо исполняют в этом отношении свой долг и не принимают должные меры к искоренению пьянства, буйства, ослушания, дерзости и вообще всякой безнравственности». Он понимает, что одними репрессивными средствами дела не поправить. Одним из важных элементов укрепления дисциплины, поднятия морального состояния корпуса считалось религиозное воспитание. С учетом того, что в корпусе служат люди разных вероисповеданий, ежегодно издаются приказы с перечислением православных, мусульманских и иудейских религиозных праздников, во время которых для отправления соответствующих обрядов людей освобождали от обязанностей службы. В одном из приказов говорилось: «По случаю наступившего великого поста, я подтверждаю приказ мой от 26 февраля 1845 г. за № 55-м, предписываю: гг. батальонным командирам, начальникам инвалидных и этапных команд строго наблюсти, дабы все состоящие в ведении их воинские чины исполняли долг свой по обряду вероисповедания каждого, отнюдь не дозволяя никому уклоняться от сей важной обязанности».
Строгость должна сочетаться с заботой о подчиненных, и об этом постоянно напоминает Тришатный, демонстрируя в своих многочисленных поездках этот важнейший принцип командования.
В августе 1846 г. во время осмотра ряда батальонов генерал Тришатный обратил внимание на «слабосильных, слабогрудых и слишком молодых» солдат, о сбережении здоровья которых не очень пекутся их командиры. Командующий ОКВС приказал выводить их на занятия без ранцев, пока не окрепнут, не обременять их службой и ученьем (не более одного часа в день и то без ружья), обеспечить, чтобы они имели «питательную пищу». Весьма показательный приказ, характеризующий отношение боевого генерала к солдату. Эта тема звучит во многих документах распорядительной деятельности Тришатного, в частности, в приказах, направленных на приращение запасного капитала ОКВС, улучшение питания нижних чинов. Он разрешил «для усиления экономической сметной суммы» отпускать солдат «ходить на вольные работы», но при этом запретил увольнять людей поодиночке, из-за чего «происходят разные беспорядки и люди отстают от солдатского дела и теряют воинский вид», потребовав отпускать лишь по несколько человек под надзором благонадежного унтер-офицера и притом подыскивать лишь «работы гуртовые и отнюдь не тяжелые и вредные для здоровья». В апрельском 1845 г. приказе генерал Тришатный с удовлетворением отмечал, что государь император одобрил его отчет о состоянии запасного капитала ОКВС: «Его Величеству приятно было видеть, что войска сего корпуса без всякого пособия со стороны Государственного казначейства получают на счет этого капитала улучшенное довольствие и, между тем, самый капитал постоянно и с каждым годом увеличивается».
Тришатный издал много приказов о поощрении солдат и унтер-офицеров за «человеколюбивые поступки», отличия на пожарах, при спасении людей, на службе, неоднократно представлял офицеров и генералов к наградам.
Заботясь о здоровье, питании, размещении, обучении и воспитании состава корпуса, Тришатный, разумеется, не упускал основное предназначение внутренней стражи и потому постоянно интересовался состоянием службы. В поле его деятельности входили вопросы обеспечения и улучшения караульной и конвойной службы, соответствующего обучения подчиненных, всеобъемлющий контроль за исполнением
