неизвестное? Противопоставления и различения и заставляют неизвестное всплывать из глубин неведомого.
Но тогда — и этот вывод так очевиден, что к нему не могли не придти все западные мыслители от
фламандских и поздних немецких мистиков до Хайдеггера, — коммуникация существует не потому, что
мне все известно, но потому, что есть вещи, МНЕ НЕИЗВЕСТНЫЕ. И не потому, что я есть все (как Бог), а
www.koob.ru
потому, что я не Бог. То, что составляет меня как человека, так это то, что я не Бог, это моя отделенность от
бытия, моя ненаделенность полнотой бытия.
Человек должен мыслить и сообщать и вырабатывать свой подход
к реальности, потому что он ущербен и обделен. Он наделен обделенностью. Он и есть эта нехватка, рана, beance. Зияние. У Платона на этот счет есть понятие /opiauoc;. Что такое ^(opicr^ioc? Словарь дает
'различие' или 'отделение'. Это различие по местонахождению в пространстве (^(ора). В том смысле, что
сущее и Бытие различаются по месту. Вспомним об 'изначальном месте': это то место, где поме щается
Бытие. Но мы-то не там. Мы всегда в ДРУГОМ МЕСТЕ.
Это 'другое место' и есть отсутствие бытия, которое обязывает нас задаваться вопросами и отвечать.
Не то чтобы мы общались, используя оппозициональные различия как инструмент. Но мы общаемся,
'говорим' именно потому, что мы онтологически укоренены в различии.
Эти платоновские мотивы подхватывает Хайдеггер и приходит к радикальным выводам в 'Was heisst Denken?'. Если в диалектике Присутствия и Отсутствия я — на стороне отсутствия, то я могу описывать
присутствие, только 'показывая' его. Всякий философский дискурс исходит из Отсутствия. В лучшем
случае, как это и происходит у Хайдеггера, мышление должно быть мышлением этого учреждающего меня
различения, в котором я познаю Отсутствие, которое я и есть, а не Присутствие, от которого я по существу
далек, находясь в ДРУГОМ МЕСТЕ.
В этой схватке решающая роль отводится языку. Через него Бытие 'раскрывается'. Может быть, потому, что язык в качестве метаязыка способен описывать диалектику присутствия и отсутствия?
Очевидно, что нет, коль скоро язык (см. Лейбница) на этой диалектике и базируется. Ответ Хайдеггера
таков: язык это язык Бытия. Бытие говорит через меня посредством языка. Не я говорю на языке, но меня
проговаривает язык.
15
Идея Бытия, к которому мы имеем доступ только через язык, у Хайдеггера просматривается
совершенно очевидно, идея языка, который не во власти человека, потому что не человек думает на каком-
то языке, но язык мыслит себя в человеке 1. И именно плетения языка передают особые отношения человека
с бытием.
А это отношения различия и членения. Предмет мысли это Разли-чие как таковое 2, различие как
различие. Мыслить различие как тако-вое — это и значит философствовать, признавать зависимость
человека от чего-то такого, что именно своим отсутствием его и учреждает, позволяя, однако, постичь себя
лишь на путях отрицательного богословия. По Хайдеггеру, 'значимость мысли сообщает не то, что она
говорит, но то, о чем она умалчивает, выводя это на свет способом, который нельзя назвать высказыванием'.
Когда Хайдеггер напоминает нам о том, что вслушиваться в текст, видя в нем самообнаружение бытия, вовсе не означает понимать то, о чем этот текст говорит, но прежде всего то, о чем он не говорит и что все-
таки призывает, он выдвигает идею, которую мы находим у многих теоретиков онтологического
