Lost structure

дело. Но связность хайдеггеровской мысли только подчеркивает дефекты мышления, которое

такой связностью не обладает. Что уж точно пустое дело, так это постулирование структур, претендующих на окончательность. Ведь в тот миг, когда какую-то структуру объявляют

последней, она отсылает к чему-то еще, и так всякий раз, пока не столкнешься с чем-то, что не

может быть структурировано. Случай Лакана высвечивает тупики онтологического

структурализма, ибо, как только структурный дискурс доводится до логического конца, Другой, тот самый, которого хотели изловить, ускользает окончательно, оборачиваясь Различием и

Отсутствием, а признав Различие и Отсутствие, мы тем самым признаем, что никакое струк-

турирование дальше невозможно. Проведя последовательную дедукцию собственных оснований, онтологический структурализм испус-

163 Ibidem, pag . 175- 180

164 См. Vattimo, Essere, stona e linguaggio in Heideghger, cit., pag . 159, особенно V 2

347

кает дух, и рождается чистая онтология без каких-либо признаков структурализма.

VII. Отмена структурализма (Деррида и Фуко)

VII.1.

A теперь пора посмотреть, к чему мы пришли. Всякий, кто размышлял о судьбах структурализма в

философском плане, или соглашался с идеей неистощимой производительности бытия, представ-

ленного разнообразными выявляющими его дискурсами, но несводимого к их законам, или же

описывал эпохальные события, в которых проявляется бытие, показывая способы их

структурирования и прекрасно понимая, что вводимые в оборот структуры являют собой лишь

проявления бытия, но не его основу.

По-видимому, оба эти философских подхода были представлены двумя разрушителями

послелакановского французского структурализма — Деррида и Фуко.

У Деррида упомянутая выше оппозиция между формой и силой, между имеющей

пространственное выражение структуры и энергией, которую излучает произведение, выливается

в противопоставление Апполона Дионису, противопоставление, находящейся вне истории, как

лежащее в основе всякой возможности истории, составляющее саму структуру историчности. Оно

— источник развития, потому что оно есть Различение в принципе, непрестанный 'сброс', та же

beance. И в этом противопоставлении отношение Диониса к определяющей его структуре — это

отношение смертельного поединка 165.

VII.2.

Вот некоторые впечатляющие страницы (все же, скорее, упражнения в высоком стиле, а не в

герменевтической прозорливости и метафизической чуткости), на которых Деррида использует

как метафору текст, написанный еще Фрейдом с совершенно определенными научно-

позитивистскими целями. Фрейд старается объяснить записи памяти при помощи следов, сохраняемых некоторыми нейро-

165 'Только те мысли чего-нибудь стоят, которые приходят в голову походя', — напоминает Деррида слова

Ницше. — 'Письмо — это некий исход вовне во имя прихода смысла, метафора-другого-как-другого- здесь, метафора как возможность другого-здесь, метафора как метафизика, в которой бытие принуждено скрыться, чтобы мог открыться другой... Ибо брат Другой вовсе не почивает в безмятежности, которая именуется

интерсубъективностью, но усердствует на ниве взаимного вопрошания; он не купается в безмятежности

ответов, сочетающих два утверждения законным браком, но призван к неусыпному ночному труду

вопрошания в пустоте' (L'ecriture et la difference, cit., pag. 49).

348